Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку (СИ) - Колибри Клара - Страница 26

-- В тот офис.

-- А ключи?

Он подошел в угол за шкаф, достал из кармана связку ключей, выбрал на ней один и им открыл ящик тумбочки. Там у них хранились, как поняла, ключи от всех комнат. Найдя нужную бирку, Павел извлек из ящика ключ и показал его мне.

-- Вот он. Пошли.

-- Хорошо, – я поднялась и пошла за ним, сначала за дверь, потом по коридору до нужной двери. – А что мы хотим там увидеть? Ну, за этой дверью?

-- Трусишь? – принялся он ее открывать. – А я подумал, что ты совершенно ничего не боишься. Ничего, что я перешел на «ты»?

-- Ничего, – кивнула головой. – Только я совсем и не смелая. Боялась постоянно. Трусила, как ты сказал. Ничего, что и я на «ты» к тебе обращаюсь?

-- Нормально. Я зайду первым. Ты немного постой тут.

-- С большой радостью, – перешла я на шепот, почему-то. – Ну, что там?

-- Ничего подозрительного не вижу. Сейф закрыт. Все на месте, и ничего подозрительного.

-- А форточку видишь? – отважилась и я зайти в комнату.

-- И что с ней не так?

-- Открыта. Видишь?

-- Это не преступление, оставить приоткрытой форточку, чтобы помещение проветривалось. Тем более что на дворе лето.

-- Вот она, людская доверчивость и беззаботность. Именно в нее я и должна была влезть.

-- Она же совсем маленькая. В смысле… а ты разве смогла бы?

-- Еще пару недель назад я бы с уверенностью сказала, что, конечно, нет, не смогла бы. И очень удивилась бы подобному вопросу. Но только не теперь. У меня появились такие знакомые, что их желания и требования не обсуждались. Если Лихой сказал бы прыгать с крыши, пришлось бы прыгать.

-- Лихой?..

-- Не веришь, – вздохнула, рассмотрев выражение его лица. – Тогда смотри. Ох!

Подошла к окну, подтянулась на подоконник, открыла шире форточку, собираясь просунуть туда голову и плечи.

-- Ладно, ладно. Поверил. Убедила.

-- Нет, ты заметил, как легко прошли в нее мои плечи? В предыдущей форточке, в той, что на квартире, это сделать было труднее, – соскочила я на пол и уставилась на него, ожидая, что станем делать дальше.

-- А где эта самая квартира была, адрес ее, сказать сможешь?

-- Откуда? Я не местная. Я - москвичка. Рассказывала же.

-- Да, да. Помню. Но, может быть, хоть что-то запомнила?

-- Нет. Темно было. И вообще, они подвезли меня с той стороны, где нельзя было увидеть названия улицы и номер дома. Уверенно могу лишь сказать, что того человека, что там живет, хотели подставить. И вчера он был в командировке. У тебя есть мысли, кто это может быть? У него должны быть ключи от этого сейфа и шифр. Мне кажется, что информации достаточно, чтобы уже завтра узнать тот адрес.

-- Согласен. Завтра во всем разберусь. А больше ты ничего не помнишь?

-- Имеешь в виду сведения о том человеке, что вредит твоей компании? Я правильно поняла, что ты здесь начальник? Понятно… Нет. Больше ничего не смогу рассказать. Лихой не любитель трепаться.

-- Опять эта кличка. Что он за человек? На сколько серьезен?

-- Не знаю. Похож на цыгана. И для него ничего не стоит убить.

-- Убить?

-- Опять не веришь? Ладно. Смотри.

Я приподняла футболку с той стороны, где тело особенно болело, подозревая, что увиденное там поможет мне доказать правдивость моих слов. Павел впечатлился, но сто процентного доверия ко мне в его глазах по-прежнему не наблюдала.

-- У него легко поднимается рука на беззащитную женщину. Это тебе теперь понятно. А еще, грозился меня убить. Я почему-то ему верила, – развела руки в стороны, не находя больше убедительных слов. – Что станешь дальше делать? Ты меня отпустишь?

-- А с руками у тебя что? Он тебя пытал, что ли?

-- Это я их веревкой порезала. У меня же нет привычки, лазать по крышам и спускаться по тросам на балконы. Учительница я. Вот и повредила руки. Что непонятного?

-- Много чего. Как оказалась в этом городе, например. Почему именно тебя Лихой стал принуждать заниматься всем этим?

-- Ох, жизнь моя тяжкая! Если стану все это тебе рассказывать, ты точно мне не поверишь. Я и сама сначала во все это не верила, думала, что спала и видела страшный сон. Только проснуться никак не удавалось.

-- Все же, придется тебе рассказать.

-- Да поняла я уже, что придется. Только это долго получится.

-- Ничего. Время есть. Сядем. Здесь нам удобно будет.

-- А потом ты меня отпустишь? Пожалуйста!

-- А вот время тянуть не стоит. Садись, давай.

-- Воля твоя. Слушай, коли охота.

Я поведала ему о том, как меня спутали с Маринкой. Только отказалась назвать имена Витьки и Славки. И о той «работе», что проделала через воздуховод, тоже умолчала. Остальное рассказала довольно подробно.

-- Вот и все. Теперь ты меня отпустишь?

-- Все?

-- Все.

-- Почему не хочешь назвать имена тех двоих? Жалеешь их?

-- Отказываюсь, и все.

-- Ладно, сам разберусь.

-- Так ты меня отпустишь теперь? Я, честное слово, все тебе рассказала. Мне в Москву надо. У меня скоро отпуск заканчивается.

-- Не могу. Ты, пока что, мне здесь можешь понадобиться. В этом деле еще только предстоит разобраться.

-- Я тебе свой адрес оставлю и телефон. Понадоблюсь, позвонишь, и я приеду, если очень надо станет. Отпусти меня. Пожалуйста! Я домой хочу.

Из моих глаз непроизвольно полились слезы. Нос тоже захлюпал. В общем, я стала представлять собой жалкое зрелище.

-- Так! Началась психологическая атака! – заерзал он на стуле. – Посмотри на себя. Куда пойдешь в таком виде? Футболка и штаны грязные и в пятнах крови. На виске ссадина, руки изрезаны и в запеканках. А деньги у тебя есть? Наверняка…

-- Нет, есть. Вот, – я достала из глубокого кармана бриджей смятую купюру.

-- Что это? Ты смеешься? На эти деньги только по городу проехаться из конца в конец. А тебе в Москву надо. Документов тоже нет.

-- Это ничего. Я справлюсь. Только отпусти.

-- Глупости говоришь. Да ты даже из этого здания без моей помощи выйти не сможешь. Поверь на слово. А там еще тебя по-прежнему поджидают враги. Думаешь, Лихой, твой, домой отправился? Сомневаюсь. Сама сказала, что ты ему, как ненужный свидетель, теперь совсем ни к чему. Уразумела? Затаился где-то рядом и стережет, чтобы сцапать и потом убрать, прикопав в лесочке.

-- Что же делать? – от испуга слезы высохли моментально.

-- Придумаю что-нибудь. Как раз, как свидетель, ты мне теперь очень нужна. Поедешь сейчас ко мне домой. Не ночевать же нам здесь. Час-то совсем уже поздний.

Он провел меня коридором к лифту. Мы спустились на минус первый этаж и очутились в подземном гараже. В дальнем углу стоял одиноко Лексус. Именно в него мы сели и скоро поднырнули под поднявшийся на выезде шлагбаум.

-- Может, мне спрятаться, чтобы не заметили в твоей машине? Могу пригнуться, – заволновалась я, как только увидела впереди огни фонарей.

-- Как хочешь, – он меня и взглядом не удостоил, все свое внимание обратив на улицу.

Через двадцать минут мы уже тормозили возле многоэтажного дома. Такие здания я и в Москве видела, мне они были очень симпатичны, и немного завидовала тем, кто мог купить квартиру в таком шикарном доме. А вот теперь имела возможность, наконец, и внутрь попасть, чтобы рассмотреть планировку. Хоть какое, да развлечение за последние две недели.

Въезд во двор и сам подъезд охранялись. И это мне понравилось. Все меньше надо было беспокоиться, что враги застанут врасплох. В помещении еще заметила камеры. Мы поднялись на лифте, и механический голос оповестил нас в кабине, что достигли десятого этажа. Павел подошел к двери и стал отпирать ее своим ключом.

-- Иди сюда. Что встала так далеко? Поверь, сбегать не в твоем интересе.

-- Я и не думала. Вот, здесь я, рядом.

-- Проходи.

Он прежде вошел сам, распахнув шире дверь, и включил в прихожей свет. Налицо передо мной предстало богатство. Таких квартир еще не видела. Все было супер, и во всем чувствовалась, если не рука дизайнера, то забота женщины с высоким чувством прекрасного. И дорогого. А тут и сама эта женщина предстала перед нами.