Танцы теней - Черкасов Дмитрий - Страница 21

• Предыдущая
• 21/38
• Следующая

Волан не зря заслужил славу «оперативной свахи».

— Есть же такие завистливые люди, которым плохо, когда другим хорошо! — поддержал озадаченного Черемисова Лехельт. — Люда за него и не пойдет.

— А ты за меня не решай! — окрысился обиженный Пушок. — Может и пойду! Правда, Вова?

Морзик промямлил нечто невразумительное и поспешил ретироваться на склад за специнвентарем.

Пушок хлюпнула носом и тайком утерла кулаком слезу. Кира смотрела сочувственно, с нежностью.

Лехельт, воспользовавшись паузой, подсел поближе к Зимородку:

— Константин Сергеевич, у меня сессия на носу!

— Ну, и что?

— Мне зачеты бы посдавать… Два курсовика зависли…

— После операции. — капитан покачал головой. — А ты почему сегодня опоздал на инструктаж, друг милый? И Морзик тоже… Разлагаетесь на пару?

— Решали служебный вопрос исключительной важности.

— Что за вопрос? Почему не знаю? Ты мне лапшу не вешай, мне твои таланты известны…

— Да что вы, Константин Сергеевич! Как можно! Мы с разведчиком Черемисовым спасали легенду базы.

— Ну и как? — хмыкнул Тыбинь. — Спасли?

— Рискуя здоровьем и жизнью, между прочим.

— Интересно, интересно… Выкладывай, мил дружочек!

С утра образцовый и дисциплинированный разведчик Андрюха Лехельт, натянув на уши шапчонку, сунув руки в карманы, поспешал по свежему покрову на базу — точно к назначенному сроку.

Было темно — и он не заметил, что у метро его ждут.

Настырный очкастый Рома обозначился за спиной лишь когда Дональд уже миновал дом-прикрытие с проходным этажом, который использовал в прошлый раз. Впереди видны были ворота базы, у которых, поджидая Андрюху, подпрыгивала боксерским степом на морозце знакомая широкоплечая фигура Вовки Черемисова.

Дональд перешел на противоположную сторону улицы — и Морзик усек, что дело нечисто. Он прекратил прыгать и присмотрелся внимательнее.

Лехельт на ходу приложил два пальца левой руки в перчатке к щеке — знакомый им обоим знак уголовников "двое сбоку<Означает предупреждение — «За мной слежка!».>".

Потом остановился у продовольственного ларька, купил пачку финского печенья к чаю.

Морзик озабоченно показал на часы — они могли опоздать к началу инструктажа.

Дональд пожал плечами и поспешил обратно, к офисам, в которых якобы работал. Он надеялся, что привязчивый клиент отстанет от него, как и в прошлый раз.

Морзик, однако, расценил отступление Андрея как предоставление свободы действий. Недолго думая, он скатал снежок и запустил точнехонько в лицо неосторожно выглянувшему из-за угла Роме.

— Вот тебе, рожа очкастая!

Очки грохнулись на асфальт, золотая оправа треснула, стеклышко выпало.

Роман взвыл, тряся головой, выковыривая снег из-за ворота:

— Идиот пьяный! Они знаешь, сколько они стоят!

Он был на полголовы выше неизвестного хулигана, и, хоть в принципе не приветствовал физические методы решения спорных вопросов, посчитал необходимым побороться против разгула преступности на улицах.

Через пять секунд этой борьбы Рома уже лежал носом в сугроб, а Морзик, усевшись сверху, с остервенением макал его головой в снег поглубже, ухватив за красиво уложенные волосы. Он ни разу не ударил гражданина по лицу, только один раз толкнул в корпус — да и то по необходимости.

Дав Андрею время отойти подальше, Морзик схватил роскошную Ромину шапку, зашвырнул ее подальше вдоль улицы, чтобы Роман не скучал, когда поднимется, загреб широкой ладонью горсть чистого крупчатого снежка и с размаху залепил им глаза, нос и рот неудачливого Пинкертона. Пока тот чихал, фыркал и прочищал глаза после полезного холодного обтирания, незамеченный Морзик скрылся за его спиной в проходной базы.

На улице остались лишь распластанный Рома, удаляющаяся сутулая спина сменившего типаж Дональда, подозрительно сотрясаемая истерическими приступами сдавленного смеха, да прапорщик Рубцов, меланхолично подпирающий притолоку проходной и созерцающий происходящее сверху вниз.

— Не видели — куда побежал?! — задыхаясь, спросил у него Рома, приняв вертикальное положение, сжимая в одной руке обретенную шапку, а в другой — загубленные очки.

— Туда. — показал прапорщик громадной рукой в рукавице в противоположный темный конец улицы. — Догнать хотите? Не советую. У нас тут район беспокойный… на прошлой неделе зарезали одного. Прямо на улице. Как вопил, сердешный, как вопил! С полчаса, наверное. Пока резали... И куда только смотрит милиция?..

Охлажденный сердцем и физиономией, Рома промямлил нечто невразумительное, проводил глазами неузнанную им далекую фигуру Лехельта, скрывшегося опять в фойе дома-прикрытия, и пошел к метро, близоруко оступаясь и поправляя всклокоченную прическу.

Группа захохотала.

— Печенье-то где? — воскликнул Волан, когда Андрей закончил повествование. — Дай бедному бомжику заместо сухого пайка! Знаешь, как на холоде жрать хочется!

— Мне самому сегодня на улице Шопена пиликать! Ты хоть в помойке можешь что-нибудь найти, а куда деться бедному артисту?!

— Купишь пирожок на заработанное!

— Я на пирожок не наберу.

— Правильно! Потому что ты безбожно фальшивишь. У наших граждан слух верный. Я бы с тебя за такое издевательство над музыкой с тебя еще пени брал.

— Между прочим, я с отличием окончил музыкальную школу!

— По классу игры на шаманском бубне, наверное!

— А у вас, гражданин, какое будет образование?

— Эх ты, сухарь! Чтобы понимать прекрасное, нужно не образование, а душа!

— Пополам? — сдался Лехельт, потрясенный «шаманским бубном».

— Валяй!

И они разделили пачку на двоих.

— Кстати, Дима, — Зимородок обратился к Арцеулову, — пора бы скинуться в кассу. Хозяин квартиры скоро приезжает. Надо докупить все, что сожрали. Да и бутылочку старичку не грех в холодильник поставить. Согласитесь, он нас выручил. Без него мерзли бы в машинах, как цуцыки.

— Нет проблем! — вскричал веселый Волан, бывший в группе хранителем общей кассы. — Подходите, граждане, по червончику… Нет, по червончику на бутылочку не набрать. По полтинничку, проворненько! С вас и начнем, товарищ командир...

— Теперь с тобой, Андрей. — продолжил Зимородок, со вздохом расставшись с полусотней. — Твой знакомый уже второй раз мешает нам работать.

— Третий. — сказал Лехельт. — Он уже раз следил за мной.

— Давай-ка я запишу его имя и фамилию… Где он учится? В ближайшее время мы что-нибудь придумаем для удовлетворения его неуемного любопытства. Например, намекнем военкому города, что в Романе пропадает отличный солдат-стройбатовец. Или моряк. Да, пожалуй, моряк... Так, всё, собирайтесь, поехали. Время "Ч". Шпионы и террористы уже повылезли из нор вершить свои грязные дела. Пора и нам, богатырям, размяться. Разведка, по коням!

Хорошее начало этого обычного для большинства россиян декабрьского дня никак не предвещало дурного конца.

— Люд, а Люд! Ну брось дуться! Ну чего ты хотела, а? Что я должен был — предложение тебе делать? Ребята нас просто разыгрывали, а ты…

Людмила резко развернулась направо — но опытный Морзик был начеку.

Он хорошо помнил, как симпатичный Пушок отправила в нокаут Урюка, и размашистая пощечина пролетела у него над головой. Промахнувшись, девушка бессильно ткнула его кулаком в чугунное плечо и опять отвернулась в сторону.

— Очень жизненно изображаете влюбленных! — загудел шмелем в ССН у обоих голос Старого. — Только лишнего внимания не надо привлекать... И смотреть надо не по углам, а все же за объектом. Нам повезло, что он полный лох, но вы не расслабляйтесь.

Старый был доволен.

Прикатив в Гатчину, он зашел по адресу, не мудрствуя, позвонил в квартиру и спросил Гришу.

Заодно и Гришиных домашних отснял.

• Предыдущая
• 21/38
• Следующая