Железный марш - Мысловский Алексей - Страница 8

Следующий звонок, теперь уже по городской линии, раздался буквально через минуту, будто поджидал своей очереди. Но отвечать на него Ника не стала. Глухо чертыхнувшись, она решительно вырубила телефон и вслепую заковыляла в ванную.

Что же это за райское наслаждение — бодрящий холодный душ! Ника испытывала глубочайшее презрение к тем рахитичным неженкам, которые предпочитали надираться по утрам крепчайшим кофе в тщетной надежде, что это впрыснет необходимую свежесть в их мозги, вместо того чтобы просто заставить себя встать на несколько минут под ледяную воду. «В здоровом теле — здоровый дух», — с детства любил повторять ей отец. И вот уже много лет Ника ежедневно закаляла свое тело.

Полная бодрости, она вернулась в комнату. Распахнув занавески и окно, впустила в дом нетерпеливое весеннее солнце. А после, как была нагишом, уселась на ковре в позу лотоса и занялась дыхательными упражнениями. Это был ее неизменный утренний ритуал. Сначала холодный душ. Затем полчаса медитации. И, наконец, полчаса гимнастики и отработки приемов карате. По возможности Ника старалась дополнять этот комплекс ежедневной утренней пробежкой. Но сегодня у нее было уже маловато времени.

Нагая и воинственная, как заправская амазонка, она легко и бесшумно двигалась по комнате, яростно кроила воздух ребром ладони и в стремительном прыжке метала босыми пятками молнии. Поддерживать себя в надлежащей спортивной форме было для Ники так же естественно, как для большинства женщин делать макияж. Но в отличие от них она считала, что красота — далеко не единственное оружие слабого пола. По ее глубокому убеждению, кроме смазливой мордашки в наше время необходимо было иметь еще и крепкие мускулы, чтобы, например, раз десять выжать на руках пудовую гирю. Чем Ника и занималась каждое утро. В глубине души она вообще не признавала разделения полов на слабый и сильный. Все это придумали мужики, чтобы изначально закрепить свое мнимое превосходство, которое, если разобраться, было просто звук пустой. Хотя сами они с присущей им твердолобостью были убеждены в обратном. И не исключено, что именно по этой причине Ника до сих пор и пребывала в гордом одиночестве.

Разумеется, она успела побывать замужем. И даже повторить эту авантюру дважды. Оба ее официальных избранника, как и большинство неофициальных или просто случайных, которых, что уж греха таить, тоже было немало, обладали, все вместе и каждый в отдельности, целым комплексом разнообразных неоспоримых достоинств, способных осчастливить любую женщину. Но только не Нику. Для них, при всех ее столь же неоспоримых достоинствах, она оставалась прежде всего женщиной, то есть выскочкой и слабым полом, но уж никак не личностью, с которой необходимо было считаться. Даже самые лучшие из них органически не способны были воспринимать ее иначе. А потому в большинстве своем неизменно оставались для нее просто самоуверенными кобелями и безответственными эгоистами. А при таком раскладе стоит ли мечтать о счастье и взаимопонимании? Она и не мечтала. Уже не мечтала, окончательно смирившись с невозможностью когда-либо встретить свой идеал, который продолжал для нее существовать только в дурацких книжках…

После основательного разогрева Ника еще раз наскоро ополоснулась под холодным душем. Завернулась в роскошный махровый халат и, прихватив с собой ненавистную телефонную трубку, отправилась завтракать. Она давно привыкла между делом ежеминутно отвечать на бесперебойные звонки, среди которых могли оказаться и действительно важные.

Постороннему человеку могло бы показаться, что в списке ее знакомых числится по меньшей мере пол-Москвы. И отчасти это была правда. Незакомплексованная и общительная, Ника легко сходилась с людьми и повсюду заводила новые знакомства. Кроме коллег-телевизионщиков и ближайших друзей, среди них были самые разнообразные люди: политики, чиновники, бизнесмены, ученые, журналисты, писатели, художники, фотографы, артисты, музыканты, военные, спортсмены, учителя, врачи, менеджеры, брокеры, инженеры, программисты, хакеры, рабочие, торговцы, домохозяйки, студенты, школьники, священнослужители, ведьмы, колдуны, экстрасенсы, астрологи, милиционеры, юристы, следователи, мафиози, бандиты, охранники, воры, таможенники, частные детективы, сутенеры, проститутки, гомосексуалисты, трансвеститы, кидалы, мошенники, карточные шулеры, наркоманы, торговцы «дурью», бармены, официанты, вышибалы, безработные, пьянчуги, бомжи… Впрочем, куда проще сказать, кого среди них не было.

Неудивительно, что Нике постоянно звонили. Звонили друзья и знакомые. Друзья друзей и знакомые знакомых. Просто какие-то сумасшедшие, Бог знает как раздобывшие Никин номер. Но в основном звонили ее информаторы, совершенно особый и незаменимый контингент, без которого стало бы немыслимо существование «Криминального канала». Звонки преследовали ее всегда и повсюду. И порой у Ники возникало маниакальное чувство, будто она сама превратилась в испорченный телефон…

Это произошло, когда Ника во всеоружии своего неотразимого обаяния и красоты уже надевала туфельки, намереваясь ехать на студию. Внезапный звонок — однако не телефонный, а в дверь — невольно заставил ее вздрогнуть. «Кого там еще принесло?» — с недоумением подумала она, смутно припоминая, что как будто никого не ждет. Загадочный звонок между тем повторился, сопровождаясь какими-то отчаянными и истерическими нотками.

Озадаченная, Ника распахнула первую, деревянную дверь своей домашней крепости, и через глазок второй, железной и неприступной, настороженно выглянула на площадку. Там, жалкая и расхристанная, стояла Люська — Людочка Андросова, ее давнишняя школьная подруга, с которой Ника не виделась уже несколько лет. И что бы это могло значить?

Услышав шум, Люська судорожно вцепилась в дверную ручку и, давясь слезами, выкрикнула:

— Ника! Это я, Люда! Открой!

— Да что случилось-то? — отперев дверь, удивленно спросила Ника.

Вместо ответа Люська, будто ища защиты, отчаянно бросилась ей на грудь и… зарыдала. В таком состоянии Ника еще никогда подругу не видела. Просто не могла вообразить, что с Люськой может что-то случиться.

Были они знакомы с детства. Обе тогда еще жили в одном дворе на Кутузовском проспекте. Ходили в одну школу. Потом в одну спортивную секцию, где запросто лупили тамошних парней. Люська была такая же боевая и сильная. Имела разряд по плаванию и мастера спорта по стрельбе. Читала книжки про джеймсов бондов и тоже мечтала стать шпионкой. Но вместо этого после школы поступила в педагогический, а затем вышла замуж и родила. С тех пор они стали встречаться все реже, ограничиваясь телефонными здравицами, но никогда не забывали друг о друге.

— Да что у тебя стряслось, мать? — не на шутку забеспокоилась Ника.

— Я… Мы… Они… — беспомощно всхлипывала Люська. — Они Павлика забрали! — истерически выкрикнула она и закрыла лицо руками.

— Да кто — они?! Ты объясни толком!

Но Люська была невменяема. Она судорожно тряслась, жалобно скулила и грозила вот-вот грохнуться в обморок. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы бросить ее в таком состоянии и спокойно ехать на студию.

Подхватив рыдающую подругу, Ника бережно отвела ее на кухню. Усадила за стол и напоила валерьянкой. Только сейчас она заметила, что на лице у Люськи красовался свежий фонарь, нарядная блузка была разорвана, а в глазах стоял самый настоящий, непритворный ужас. Одним словом, отвоевалась несостоявшаяся шпионка. Интересно, кто ее так застращал?

Между тем Нике уже пора было ехать. Левка предупредил, что на ковер ее вызывали к десяти. Ну самое позднее — к одиннадцати. И потом, еще необходимо было успеть разобраться с АВЗ. Устранить злополучный брак по звуку. Решить кучу других разнообразных проблем, которые неизбежно возникали, едва Ника появлялась на студии.

— Люсь, а Люсь… Да не реви ты… Ну расскажи толком, что у тебя стряслось, — успокаивая подругу, допытывалась Ника. — Кто они? Что с Павликом?!

Дрожащая Люська продолжала скулить.