Коммутация - Каганов Леонид Александрович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/37
• Следующая

— Леню разбуди? — строго попросил Гек.

— Сейчас. — ответила секретарша не удивившись, и переключила на радиотелефон Гриценко.

— Слушаю. — раздался в трубке знакомый бас.

— Привет, Лёня, это Виктор. Узнал?

— Узнал. — ответил Гриценко. — Никто не приехал. И хвоста за тобой не вьётся.

— Я тут на самолёт опоздал. — сказал Гек, хотя никто его не подслушивал. — Ты не мог бы приехать меня забрать? Я денег заплачу.

— Бери такси. — сказал Гриценко.

— Не хочу такси. — сказал Гек.

— Бери такси и не выпендривайся. Такси. Понял?

Гек бросил трубку на рычаг и пошёл к выходу. Тут же его осадили таксисты. Гек поторговался, и, наконец, Казаревич согласился его везти. Не выходя из роли, Гек подозрительно его осмотрел, но всё-таки сел в машину. Казаревич медленно выруливал со стоянки.

— Информации нет. — сказал он, не разжимая губ.

— Можно позвонить? — спросил Гек.

Казаревич картинно пощёлкал пальцами. Всё-таки роли ему удавались плохо. Гек порылся в кармане и передал ему купюру. Казаревич достал крупную радиотрубку и передал Геку, как бы случайно нажав цифру «1». Это был не мобильник, это была ведомственная радиосвязь, как у Гриценко.

— Слушаю. — тут же раздался в трубке голос Гриценко.

— Я еду в такси. — сообщил Гек.

— Знаю.

— Куда я еду?

— Ты едешь к себе домой. Там наши люди дежурят. А мы пишем СМС из интернета и спрашиваем что случилось. Может быть что-то помешало. Может быть они хотели проверить нет ли за тобой хвостов. Может быть они хотели тебя выследить.

— А может быть им уже не нужна палочка-пускатель.

— Детонатор. — неожиданно ледяным тоном произнёс Гриценко. — Никогда не называй его так, ясно? Даже по ведомственной радиосвязи.

— Почему? — удивился Гек.

— Потому что они не должны знать откуда он.

— То есть они ничего не знают про грелку? — удивился Гек.

— Естественно верхнее звено ничего не знает про грелку! Они покупают детонатор и не знают откуда он. Надеюсь ты не написал ничего про грелку в записке?

Гек замялся.

— Я же её на дверь повесил… В будке связистов на поле…

— Записку?

— Грелку…

— Грелку??! — взревел Гриценко.

— Я разрезал грелку, вынул детонатор, а грелку повесил чтобы издалека было видно… В записке был оборот: «Как видите, вещь в надёжном месте»…

— Ты не дурак. — сказал после паузы Гриценко ледяным тоном, — Ты клинический дебил. Таких надо усыплять в детстве.

— Но если они не знали о существовании грелки, может они и не обратили внимания на пакет от грелки? И не поняли что к чему? Ведь догадаться, что детонатор от грелки — это на самом деле…

— Это на самом деле элементарно. — рыкнул Гриценко, — Ты почему-то думаешь, что все вокруг такие же идиоты как ты! Так они могли за это время найти другую грелку! Или сделают это в ближайшие дни! Идиот!

Гриценко швырнул трубку. Гек покрутил в руках аппарат и набрал номер своего мобильника. Он не поверил своим глазам, когда в трубке раздался жизнерадостный голос.

— Да?

— С кем я могу говорить по поводу несостоявшейся встречи? — сказал Гек аккуратно.

— С кем угодно. — ответили радостно.

— Я не понял. — сказал Гек, — Может я не туда попал? Может я эту штуку могу выкинуть?

— Детонатор? Засунь себе в задницу! — заявил жизнерадостный голос и заржал.

— А что так? — спросил Гек, только теперь он понял, что говоривший смертельно пьян.

— Спасибо за подсказку. Мы нашли грелку сами. Получили бабло, и посол улетел в Аддис-Абебу.

— А мобильник отдадите? — сказал Гек, совершенно опешив.

— А на! — заржал голос и связь оборвалась.

Похоже было, что мобильник с размаху бросили на пол и он разлетелся в клочья. Гек ткнул Казаревича в бок и заорал:

— Разворачивай! Гони к лётному полю!

Казаревич отреагировал мгновенно и не задал ни одного вопроса. Он мастерски развернул машину и погнал к лётному полю. Гек запустил руку в сумку и вынул автомат. Затем схватил радиотрубку и нажал единицу.

— Ало! — заорал Гек, — Гриценко! Я позвонил! Они нашли детонатор сами! Его взял посол и вылетел в Эфиопию!

— Чёрт. — тихо сказал Гриценко, — Ну правильно, посол. Рейс на Эфиопию ночью по понедельникам. Калязина застрелили в прошлый понедельник. Тогда арабский посол бронировал билет, но не полетел. Сегодня тоже бронировал. Прошёл регистрацию. У нас было подозрение… Ладно, пусть в Эфиопии разбираются. Я, конечно, попробую остановить вылет если он ещё… — Гриценко не договорил и оборвал связь.

— И я попробую! — сказал Гек, стиснув зубы.

Впереди показался сетчатый забор лётного поля. Вдали виднелась взлётная полоса, освещённая огнями. На старте стоял самолёт.

— Пробьёшь ограду. — сказал Гек Казаревичу, — Я бегу к полосе, вдруг это он?

Машина вломилась в забор и лобовое стекло осыпалось зловещим стеклянным дождём. Гек этого не слышал. Он уже летел вперёд через стеклянную пелену, через капот — группируясь в воздухе.

Гек приземлился на мягкую траву, вскочил и понёсся вперёд, ускоряя до бесконечности короткие, но непрерывно-молниеносные движения ногами. Автомат он сжимал в руке. Послышался характерный натужный свист. Самолёт вдали начал медленно двигаться. Это был небольшой, но мощный «Боинг». Когда он въехал в луч прожектора, на его борту мелькнула надпись: «Pan-African». Геку показалось что так быстро он не бегал ещё никогда. Самолёт набирал скорость, Гек нёсся наперерез. Мысли метались в голове. Стрелять? Нельзя. Пассажиры. Детонатор. Сдетонирует. Технологические люки? Не открыть. Стрелять? Нельзя. Стрелять в воздух? По прожекторам? Остановить?

До разгоняющегося «Боинга» оставалось несколько метров, его огромная туша, казалось, с воем падает сверху на Гека. И тело Гека сработало автоматически — ноги бросили тело вперёд в истошном прыжке, а руки вцепились и сжались мёртвым замком. Когда в следующий миг Гек пришёл в себя, он понял что висит, вцепившись в стойку шасси, под ним бешено крутятся колёса, в лицо бьёт ветер, со страшной силой оттягивая назад щёки, глаза, куртку. Земля вдруг подпрыгнула и рывком упала вниз. «Успел», — подумал Гек и блаженно улыбнулся. Ураганный ветер тотчас схватил улыбку и попытался её разодрать в разные стороны.

Гек не слышал чтобы кто-нибудь летал снаружи самолёта — это было просто невозможно. Он хорошо знал, как летают в багажных отсеках — они были тёплыми, герметичными, а в некоторых самолётах там даже сохранялось давление. И лишь однажды Гек слышал историю про путешественника, летевшего в гондоле шасси. На одном американском аэродроме после посадки самолёта с Кубы в гондоле шасси нашли труп замёрзшего кубинца. И тогда американцы выяснили, что и раньше беженцы с Кубы забирались в гондолы шасси и благополучно достигали Соединённых Штатов. И лишь этот негр, непривычный к холодам и разреженному воздуху, не смог пережить полёт.

Разумеется гондола шасси была негерметична. Разумеется она не обогревалась. Наоборот, в ней гуляли сквозняки. Гек прикинул расстояние от Москвы до Аддис-Абебы, отсутствие кислородного баллона и летнюю куртку. Представил себе шесть часов полёта в 50-градусном холоде… На другой чаше весов лежала закалка бойца, привычного к российским зимам, в отличие от кубинцев. Руки уже потеряли чувствительность от ветра и Гек не знал держатся они ещё за опору шасси или уже нет. А если держатся, то насколько крепко. Но наконец над его головой раздвинулся металл и стойка шасси потянулась внутрь гондолы, утягивая за собой Гека. Гондола оказалась просторнее чем думал Гек, но ему всё равно пришлось совершить несколько акробатических перехватов и внимательно проследить чтобы могучий механизм не раздавил его тело. Гондола закрылась. Гек свернулся и лёг в сплетении натруженного металла и опалённой резины. Здесь уже не было ветра и поэтому казалось гораздо теплее. Вот только уши ломило от перепада давления. Гек зажал нос онемевшими пальцами и несколько раз попытался вдохнуть и выдохнуть, как это делают глубоководные ныряльщики. В ушах захрустело и боль прошла. Следующие пятнадцать минут Гек боролся с давлением. Воздух был очень разрежен, дышать было тяжело и больно. Затем со всех сторон пополз холод…

• Предыдущая
• 30/37
• Следующая