Владыки Безмирья (СИ) - Громова Полина - Страница 35

Меня тянуло спросить, что он имеет в виду, особенно кто эти двое - он и я или он и тот парень по имени Анн. Но я сдержался. Мне не хотелось надоедать Боггету. Понемногу я вытяну из него все, что хочу знать. А то, что мне нужно узнать в первую очередь, инструктор скажет и сам.

До леса мы добрались быстрее, чем я думал: непривычный обзор пространства изрядно сбивал с толку. И все-таки неуклонное движение солнца к западу заставляло меня нервничать. Разделившись, мы с Боггетом обследовали окраину леса, нашли несколько звериных троп и отметин. Судя по следам, по одной из тропинок совсем недавно прошел человек.

 - Знаешь, что, Сэм... Давай-ка мы с тобой попробуем найти Анна. По-нашему, по-ведьмачьи. Сделаешь?

Я кивнул. В том, что смогу выкроить из недавних воспоминаний образ длинноволосого бродяги, я не сомневался. И точно: он появился передо мной, как только я прочел заклятье (правда, парень был с закрытыми глазами - возможно, потому что я не сумел разглядеть его глаза при встрече), и я понял, куда нам нужно идти.

 - Он там? - спросил Боггет.

 - Да. Он где-то недалеко.

Боггет кивнул.

 - Пойдем?

Я повернул голову и посмотрел на Боггета с удивлением. Он не просто спрашивал. Он... советовался! Мне стало не по себе: либо впереди нас ждет что-то действительно опасное, либо Боггет решил считаться с моим мнением. Да в такой ситуации я даже не знаю, что хуже!

 - Да, идем, Боггет.

Мы углубились в лес. Шли осторожно, но торопливо: время было дорого. Лес сползал с пригорка и пересекался низиной, затянутой кустарником и травами. Тропа, по которой мы шли, уходила вправо, но мы решили рискнуть и пошли не по ней, а, сокращая дорогу, строго в том направлении, где, как я знал, находился Анн. Зря мы это сделали: по низине тек крохотный ручеек, превращавшийся в болотце как раз на нашем пути. Возвращаться не захотелось. Пока перебрались через болотце. Пока поднялись на соседний пригорок... Наконец мы снова напали на след. Но это была не та тропа, по которой мы шли прежде: это стало понятно, когда она начала уводить нас в сторону от направления, которым мы должны были следовать. Боггет остановился, наклонился к следам.

 - Свежие, - сказал он. - Зверь идет впереди нас.

Он поднялся, прислушался, вгляделся в лес и вдруг замер. Я проследил направление его взгляда и невдалеке, среди стволов деревьев, увидел тонкий серый силуэт.

Зверь даже не пытался затаиться. Он ждал, когда его заметят. И как только его заметили, он повернулся и тихонечко затрусил назад. В нашу сторону.

 - Что за черт...

Либо зверь очень голоден, либо чем-то болен - чем-то, что влияет на его разум. Пусть я никогда прежде не встречал гроувов, я мог с уверенностью сказать, что обычно зверье так себя не ведет. Боггет тем временем сунул мне в руки топорик.

 - Держи.

Сам он вытащил кинжал. Зверь приближался и уже не трусил, а прыгал, выбрасывая вперед тощее тело с длинными, как у гончей собаки, ногами. Пасть у него была волчья, узкая, и зверь разевал ее. Он приближался быстро, но - странное дело! - его движения были не плавными. Зверь воротил морду от мира, который несся ему навстречу, и тоненько, жалобно поскуливал. Он словно не хотел бежать вперед, но какая-то сила гнала  его.

Когда до нас гроуву оставалось не больше трех прыжков, Боггет сгруппировался, подался вперед, а потом резко ушел вбок. Схватка была короткая, и моя помощь инструктору не потребовалась: не прошло и пары минут, как несчастный зверь с распоротым брюхом, подергавшись, затих на траве. Это была самка размером с волка, но лапы у нее были гораздо длиннее, а шерсть куцей, густой. Шкура плотно обтягивала тощие бока - было непохоже, что зверь питался так, как рассказывал об этом староста. Боггет стоял над гроувом, хмурился. Наконец вздохнул, спрятал кинжал.

 - Отруби голову, предъявим местным, - сказал он.

Я перехватил топорик поудобнее. Работа мне предстояла неприятная, но, в общем, привычная. Но стоило мне занести топор, как шерсть на загривке зверья зашевелилась. Я замер.

 - В чем дело? - спросил Боггет. Но он уже и сам видел это: три тонких длинных волоска, которые я поначалу принял за обычные лишенные пигмента шерстинки, вытягивались, удлинялись и поднимались в воздух.

 - Руби, Сэм! - закричал инструктор. - Руби быстрее!

Я рубанул. Прямо по этим живым волоскам, по загривку зверя. Волоски дернулись, обмякли, почернели и исчезли. Тупой топор увяз в позвоночнике гроува.

 - Что это было, Боггет?

 - А это, Сэм, была паутина.

Я уставился на Боггета с недоумением.

 - Паутина?

 - Ага, паутина. Умная и злая. И если бы ты ее не перерубил, нам бы пришлось еще раз убивать этого зверя. Поверь, распоротое брюхо не помешало бы ему снова напасть... Ну, как тебе такая перспектива?

Я промолчал. Боггет вздохнул.

 - Что-то мне подсказывает, что наш ушастый приятель попал в беду, - сказал он. - Идем.

Боггет шагал по лесу широко и шумно, не страшась спугнуть зверье и птиц. Я едва поспевал за ним. Умная злая паутина? Ушастый приятель? Да, вопросов больше, чем ответов. Голову гроува я-таки отрубил, и теперь она, увязанная в тряпку, при каждом шаге лупила меня по спине. Когда Боггет внезапно остановился, я едва не налетел на него.

 - Начинается, - сказал он и ткнул пальцем в тонкую белую нить, безмятежно протянувшуюся между ветками приземистого кустарника. - Смотри, не прикасайся к ней. Липкая, дрянь. И брось ты уже эту башку, не до нее сейчас. Лучше поищи что-нибудь мелкое, сухое и горючее.

Отрубленная голова зверя полетела на землю. Сухое и горючее? Ладно, сейчас найдем. Неужели Боггет думает, что мы застрянем в лесу до темноты? Или он собирается что-то жечь? Интересно, что - не паутину же. Хотя, может, и паутину. Не знаю, как у местных пауков, а в нашем мире паутина, хоть и не тлеет, но сгорает, разрушается от огня.

Пока я собирал кору и мелкие ветки, Боггет срубил два молодых деревца, сделал колья длиной в половину своего роста. Я нашел сухой хвойник, раздробленный у корня дятлом, или той птицей, что в этом мире вроде дятла, или даже не птицей... Не важно. Боггет свалил его, хотя и пришлось повозиться, и нарубил полешек. Каждое полешко он посек изнутри, чтобы получились длинные задорины. Потом он вытащил шнурок, разрезал его пополам, сделал петли и, обложив верхушки каждого древка бревнышками, обвязал их понизу. Внутрь, между бревнами, Боггет сложил кору, щепу и мелкие ветки. Получилось два факела. Один Боггет запалил сразу, раздув огонь через щели между поленьями. Второй вручил мне, и мы двинулись дальше.

Сначала факел Боггета сильно дымил, но потом разгорелся. К этому моменту паутины вокруг нас стало гораздо больше, и Боггет часто пережигал ее, чтобы мы могли пройти дальше. В какой-то момент он остановился и поджег мой факел.

 - Зачем? - спросил я.

 - Он должен хорошенько разгореться. Возможно, скоро придется им воспользоваться.

Мы снова пошли вперед. Солнце уже скрылось за лесом, наступили сумерки, и в них паутина становилась невидимой. Я часто даже не замечал, что случайно пережигаю ее, и старался ступать за Боггетом след в след. По земле уже какое-то время тянулась целая коса из нитей паутины, белесая и такая толстая, что ее было видно. Чем дальше мы продвигались, тем толще она становилась. Выглядела она отвратительно: словно кишка, вытащенная из чьего-то чрева. Вдруг Боггет остановился.

 - Нашли! - сказал он.

Выглянув из-за его плеча, я увидел белый кокон, лежащий среди примятой травы. Размером он был как раз с человека.

 - Это... он? Еще жив?

 - Должен быть, - Боггет уверенно двинулся к кокону. Опалив паутину вокруг, он воткнул факел в землю и принялся разрезать кокон. Перед тем как вонзить кинжал в паутину, он разогревал его на огне - так паутина не липла к лезвию, а сворачивалась, осыпаясь пеплом. Наконец показалась одежда человека, лежащего внутри кокона. Я узнал ее.

 - Помоги, - попросил Боггет. Я воткнул второй факел рядом с первым. Вместе с Боггетом мы разодрали кокон, вытащили оттуда Анна. Он был без сознания, но дышал. В свете факелов мне открылось, почему Боггет назвал его ушастым: из-под склеенных паутиной волос торчали длинные острые уши. Совершенно эльфийские, как на картинках в книжках со сказками. Да и в остальном пленник был типичной эльфийской наружности - светлая кожа, тонкие, идеально симметричные черты лица, хрупкое телосложение - разве что потрепанный сильно.