Владыки Безмирья (СИ) - Громова Полина - Страница 14

Так я думал, теряясь в догадках и изнывая от своей беспомощности. И вдруг странно-холодная, расчетливая мысль пришла мне в голову. А что если я на самом деле заключен под стражу не для того, чтобы быть привлеченным к суду по целому списку обвинений, а для того, чтобы меня в любой момент можно было защитить? Вдруг я что-то знаю, сам о том не подозревая? Я ведь, как минимум, могу опознать того полночного всадника, и я единственный, кто его видел и до сих пор жив и не исчез. А еще у меня на руке эта странная вещь... Я машинально потер запястье - и вдруг почувствовал, что под повязкой образовалось нечто твердое. Торопливо размотав ткань, я увидел металлический браслет, покрытый мелкой гравировкой. Вес его почти не ощущался, гравировка будто бы рябила, но разглядеть ее все же было можно. Она представляла собой пляшущие строчки причудливых символов.

Не сложно было догадаться, что на браслет нанесено послание. Вот только прочесть его я не мог, и все это ситуацию ничуть не проясняло - скорее, наоборот, запутывало еще сильнее. Но как получилось, что я сумел увидеть заклятье и даже разглядеть эти симовлы? Не мог же я за несколько суток пребывания в тюрьме для магов превратиться в одного из них - на радость Ордену высших искусств... Камень. Все дело в камне! Том самом, который мне передала Рида. Я торопливо отыскал его, зажал в ладони. Точно, все дело было в нем: символы на браслете перестали рябить, и сам он потяжелел, словно действительно был изготовлен из металла. Теперь, знай я тайный язык, на котором была сделана надпись, мог бы без труда ее прочесть. Но языка я не знал и, как я ни крутил камень, надпись не изменялась. Что делать дальше, я не знал, так что я спрятал браслет под тряпицу, а камень засунул в щель в кладке стены.

За неимением ключа Рида, умница, подобрала к заклинанию отмычку. Узнала она обо всем, вероятно, с помощью своей тетки и ее связей. Вот только зачем она это сделала? Если разобраться, мне лучше было не знать, что на браслете что-то начертано. Или все-таки мне следовало узнать это? Ну, теперь я знаю - вот только что я могу сделать?.. Не понимаю, не понимаю... Я крутил в голове ситуацию и так, и этак. Получалось, единственное, что я мог сделать, - это передать зашифрованный текст. Вот только кому? Ясно, что не тем, кто меня допрашивал. Значит, в ближайшее время мне стоит ожидать весточки или даже гонца от Риды - или от того, кто ее ко мне направил... Стоп! Конечно, было глупым предположить, что ей разрешили свидание со мной просто так. Учитывая то, что она близкая родственница Риввейна, и то, сколько всего мне вменялось в вину, это просто не возможно - как только это раньше не пришло мне в голову? Конечно, все было подстроено. Но знала ли об этом сама Рида?..

Я зарычал вслух и принялся яростно растирать лицо ладонями. До чего же меня раздражали эти нелепые игры! Никогда не интересовался ни политикой, ни интригами высшего света, учился себе и учился, собирался ведьмачеством на жизнь зарабатывать, ни о чем другом даже не помышлял. И вот - нате, пожалуйста... Расхлебывай это все теперь... И ладно бы эта история была моей единственной проблемой - так нет же...

Смеркалось. Небо за окном из голубого превращалось в сиреневое, потом по нему поползли оранжевые сполохи. Принесли ужин - спасибо, я всегда отличался хорошим аппетитом, даже аховое мое положение не мешало мне испытывать чувство голода. А после ужина произошло то, чего я ожидал.

Я лежал на нарах, уставившись в потолок. Вдруг в углу камеры послышалось шуршание, и я вздрогнул - для начала того самого было еще рано, да и не начиналось оно никогда так. Приподнявшись, я увидел крысу, которая перебежками двигалась вдоль стены. Остановившись, она повернула клинышек своей головки и уставилась на меня. А потом вдруг перебежала камеру и столбиком застыла около моих нар.

Я сел, опустил ноги на пол. Гостья моя была самой обыкновенной крысой. За исключением того, что обычные крысы не носят воротнички.

Наклонившись, я протянул руку, и крыса резво вскарабкалась по ней. Взяв попискивающую зверушку в руки, я увидел, что на ней и в самом деле был  воротник, а точнее меховая накидка из такой же, как у самой хвостатой модницы, серой шкурки. Когда крыса двигалась, воротник совсем не бросался в глаза. Я аккуратно отвязал его и обнаружил, что подкладка представляет собой тонкую, чистую, свернутую в несколько раз бумагу. К ней прилагался крошечный грифель. Я усадил гостью на свою постель, достал камень, зажал его в руке и, скорчившись над листком, принялся скрупулезно перерисовывать символы с браслета. Нанося их на бумагу, я надеялся, что тот, кто отправил ко мне крысу, знал, что делал, и не был врагом ни мне, ни Риде. Закончив, я привязал воротничок на место, отпустил крысу, растоптал остаток грифеля, тщательно стер с пальцев серебристо-серый налет и снова улегся на нары. Как ни странно, на душе у меня вдруг стало очень спокойно - словно я наконец принял решение, мучившее меня много дней. И я бы, наверное, в ту ночь уснул сном невинного младенца - если бы не то, что творилось в тюрьме по ночам.

Я услышал эти звуки на вторую ночь моего пребывания в камере. Первая прошла, в основном, в допросной, и после я слишком устал, чтобы обратить внимание на тихий шелест, сочившийся сквозь камни. А вот на следующую ночь я смог насладиться им в полной мере. Звук был тихий, сухой, как будто бы камни башни с наступлением темноты притирались друг к другу, шепотом спрашивая, не против ли их соседи того, что они здесь находятся. Шелест, шуршание, это бессловесное перешептывание отчетливей слышалось около стыков камней, струилось по коридору. Оно могло надолго стихнуть, но потом резко возникнуть снова, словно один камень ненароком прищемил бок другого. Личной угрозы я в этих звуках не чувствовал, но спать спокойно они все-таки не давали. Я не знал - может быть, здесь так было всегда, и мне не о чем было беспокоиться. Ведь башня, которая теперь служила тюрьмой для магов, сама была магической: поговаривали, что она способна поглощать магию, подавлять ее, а ее стены сделаны из плоти древних каменных гигантов. Говорили также, что она когда-то служила убежищем какому-то могущественному магу, кости которого до сих пор покоятся в подземелье тюрьмы, - но мало ли сказок рассказывают. По мне это было обычное старое строение из желтовато-серого камня, совсем небольшое по нынешним меркам (таких камер, как моя, здесь едва ли умещался десяток). Вот только шорохи эти и перешептывания...

Сегодняшней ночью звуки были более отчетливыми. Поначалу я думал, что мне это просто кажется: я был взбудоражен визитом Риды и новостями, которые она принесла. Но к полуночи я понял, что все совсем не так. Звуки стали гораздо более явственными, чем в предыдущие ночи, и, прислушавшись, я понял, что, наверное, мог бы даже различить слова - если бы они произносились на знакомом мне языке. Но это было еще не все. Приложив руку к стене, я почувствовал, что она подрагивает. Мне стало не по себе: я словно находился в трепещущем чреве живого существа, которое очень долго спало и теперь просыпалось. Довольно скоро вибрация исчезла, но потом возобновилась снова, и вдруг всю башню резко тряхнуло - и из сводчатого потолка на пол моей камеры с громким стуком рухнул камень.

Я подскочил на нарах. Камень был не очень большой, но, упади он на мою голову, мои мозги уже украшали бы здешний невзрачный интерьер. Оглядывая потолок, оставшуюся в нем ямку, напоминающую дыру от выпавшего зуба, я отполз в угол и подумал о том, что неплохо было бы позвать на помощь. Пусть меня переведут в другую камеру: хотелось бы уцелеть, если потолок продолжит рушиться. Впрочем, вибрации, как и странный шорох, уже стихли... Зато в коридоре послышался шелест тихих, вкрадчивых шагов, и еще до того, как я засомневался в собственном зрении, кое-кто знакомый улыбнулся мне и произнес:

 - О, привет! А ты что здесь делаешь?

Вопрос был такой нелепый, что я даже не рассердился.

 - Здравствуй, Киф. Я тут под стражей сижу. А ты какими судьбами?