Викиликс: Секретные файлы - Сборник "Викиликс" - Страница 35

В предыдущей главе было рассмотрено, как пытки превратились в инструмент имперской дисциплины и как ЦРУ потратило десятилетия труда, пытаясь найти более тонкие и эффективные способы пыток, сделав дыбу необязательной. Аналогично американская империя разрабатывает гораздо более изощренную науку доминирования, чем ее предшественники. Пример Эквадора показывает: когда зависимость от рынка культивирована и глобальный капитализм тщательно институционализирован при господстве США, то, что Маркс когда-то назвал «скучным принуждением экономических отношений», сделает почти все остальное само.

Когда овцы едят людей: огораживание в XXI веке

Томас Мор в своем произведении «Утопия» сетовал, что овцы начали есть людей. Как такие исключительно безобидные создания, «которые были столь кроткими, довольными очень немногим», стали кровожадными? Мор обвиняет огораживание. Это был процесс, с помощью которого лорды, стремясь делать деньги на производстве овечьей шерсти, выбрасывали крестьян с земли, на которой те жили поколениями. В результате люди голодали, а овцы мирно паслись.

С XV по XVIII век огромные площади земли были обращены в частную собственность. Как указывал экономист Карл Поланьи, если бы не вмешательство государства Тюдоров и Стюартов, стремившегося справиться с последствиями, это могло бы привести к социальной катастрофе, достаточной, чтобы опустошить огромные населенные территории⁴⁴. Подобный процесс с тех пор повторялся в одной области за другой, когда одна за другой сферы жизни, ранее находившиеся в общем владении, превращались в товар. Сначала овцы ели людей, потом над человечеством стали господствовать машины. Сейчас чем дальше, тем больше нашим господином становится информация.

В 2014 году «Викиликс» раскрыл проекты двух малоизвестных договоров о «свободной торговле», один под названием Соглашение о торговле услугами (TISA)⁴⁵ – проталкиваемый через ВТО – и другой под названием Транстихоокеанское партнерство (ТТП)⁴⁶. Как водится, их неправильно называть договорами о «свободной торговле», поскольку сфера их действия выходит далеко за рамки соответствующих вопросов. Центральная тема этих проектов не торговля, а собственность и обстоятельства, при которых информация может удерживаться как собственность.

Истоки идеи об интеллектуальной собственности восходят к XVII столетию, но только появление передовых информационных и коммуникационных технологий сделало ее крупной глобальной проблемой, которой она является сегодня. Появление этих технологий совпало с глобализацией финансов и торговли, возникновением транснациональных корпораций как основных глобальных игроков, а также с распространением и развитием международного торгового и имущественного права. Это силы, которые сделали возможной интеллектуальную собственность в ее нынешнем виде.

Права интеллектуальной собственности в эпоху Интернета стали современной законной формой огораживания – средством, с помощью которого статус ценных знаний регулируется за счет большинства, у которого нет собственности на знания. Это институционализируется путем проведения последовательных раундов переговоров и официально признается в таких глобальных органах, как Всемирная организация интеллектуальной собственности ООН (ВОИС), ВТО (с ее Соглашениями по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности, или ТРИПС), а также ЕС и Организация экономического сотрудничества и развития. Такое положение дел не является ни неизбежным, ни «естественным»⁴⁷, но обсуждения на уровне глобальных организаций в значительной степени основываются на соглашении между сторонами относительно естественности и неизбежности интеллектуальной собственности, а расхождения по большей части ограничиваются вопросами применения.

Из просочившихся документов ясно, что американская империя, в лице торгового представителя своей страны, настаивает на глобализации самых жестких из имеющихся в настоящее время интерпретаций закона о копирайте. Центральное место в части просочившегося и опубликованного «Викиликс» проекта Транстихоокеанского партнерства занимает глава о правах интеллектуальной собственности, которая требует введения законов, карающих обход технологии управления цифровыми правами (DRM), удлиняет сроки авторского права и трактует нарушение торговых секретов как преступное деяние (что потенциально даст возможность преследовать журналистов). Кроме подобных мер «Викиликс» подчеркнул угрозу для здравоохранения, когда Соединенные Штаты ссылаются на права интеллектуальной собственности, отстаивая создание по закону искусственных монополий в производстве и продаже лекарств, спасающих жизнь, включая применяемые для лечения рака⁴⁸.

Проект соглашения по ТТП не лишен, конечно, изощренности. В нем признается, что обязательства ТРИПС должны будут модифицироваться для каждой страны-члена, с учетом ее правовых традиций и гибкости в том, что касается методов и тактики, необходимых для реализации таких законов. В нем признается, что странам-членам будет необходимо ввести определенные меры защиты для обеспечения доступа к медицинским услугам и здравоохранению, без чего соглашение может оказаться нереализуемым демократическими методами. В некоторых версиях соглашения это может означать предоставление ограниченных исключений для патентов, с тем чтобы правительства могли – в узко ограниченном ряде случаев – санкционировать разрешение производства дешевых лекарств в обмен на роялти владельцу патента. Однако в ходе переговоров доступность даже такого варианта была ограничена⁴⁹.

TISA, продвигаемый коалицией стран-членов ВТО во главе с Соединенными Штатами, имеет аналогичные положения, стремящиеся, например, предотвратить введение национальными правительствами собственных законов о конфиденциальности⁵⁰. Он также поддерживает приватизацию государственных услуг – еще один вид современного огораживания – и способствует снятию ограничений, защищающих стандарты, касающиеся окружающей среды и труда. Страны, подписавшие TISA, будут привязаны к своим существующим обязательствам по либерализации, и их будут вынуждать к расширению этих обязательств, тем самым сужая сферу демократической политики.

Однако, как и в предыдущих процессах огораживания, обещанные награды внушительны. Председатель Торговой палаты США полагает, что «выигрыш… может быть огромным» и что для американских фирм это «шанс, который появляется раз в поколение»⁵¹. «Уничтожение барьеров для торговли услугами может увеличить экспорт американских услуг на целых 860 миллиардов долларов – с рекордных 632 миллиардов долларов в 2012 году до целых 1,4 триллиона долларов», – восторгается представитель палаты. И в самом деле, когда транснациональные кампании получают контроль над разработкой и продажей важнейших лекарств, технологий и контента именем закона об интеллектуальной собственности, а американские компании приглашаются к участию в прибылях, приносимых тем, что когда-то было государственными услугами, трудно не согласиться, что у них есть повод потирать руки от радости.

Как и почти все подобные документы, эти договоры малоизвестны. Обсуждаемые в относительной секретности национальными правительствами, они проводятся в жизнь без консультаций. Мы обнаруживаем, что нами управляют согласно этим законам, несмотря на то, что мы не знаем, как и почему они были введены. Отчасти потому, что такие договоры – удобный способ обойти демократические процессы. Например, когда Министерство торговли США в конце 1990-х захотело ввести суровые законы, устанавливающие уголовную ответственность за обход DRM, и не было уверено в реакции Конгресса на такие предложения, оно пролоббировало торгового представителя США, чтобы выдвинуть их в ВОИС. Когда эти правила таким образом были включены в обязывающий глобальный договор, Конгрессу можно было сообщить, что их требуется превратить в закон⁵². В результате появился Закон об авторском праве в цифровую эпоху, который сыграл ключевую роль в защите интеллектуальной собственности в сети⁵³.