Неторопливо, бережно, всецело (ЛП) - Фолкнер Тэмми - Страница 53

— Он у Рейган, — сообщаю я.

Фил бросает на меня взгляд и включает передачу.

— Да, я слышал.

Я откидываюсь на сиденье и почёсываю затылок.

— Я же говорил тебе обращаться с ней бережно, — напоминает мне Фил.

— Я так и делал, — оправдываюсь я. — Обращался очень бережно.

— Её отец, мягко говоря, не в восторге, — сообщает он мне. Но я и так был в этом уверен.

— Я безумно её люблю, Фил, — признаюсь ему.

Он постукивает большим пальцем по рулю, но больше ничего не говорит. Когда мы приезжаем в больницу, Фил показывает своё удостоверение, и нас пропускают в палату. Он заходит, и я вижу Тик-Така — нет, Эдварда — лежащего на кровати. Из его тела торчат разные трубки и провода, а сам он выглядит таким хрупким… Рядом на стуле сидит молодая девушка, держа его за руку, и я почти не сомневаюсь, что это его сестра.

— Мне не стоило ему говорить, — произносит она. — Если бы я ничего ему не рассказала, всего этого удалось бы избежать.

Фил протягивает ей бумажную салфетку, а я засовываю руки в карманы, не зная, куда ещё их деть.

— Привет, — здороваюсь я, когда она переводит взгляд на меня.

— Ты, должно быть, Пит, — отвечает она с улыбкой. — Эдвард столько всего о тебе рассказывал.

— Что произошло? — спрашиваю я, кивая в сторону кровати.

Её брови приподнимаются, изображая притворное веселье.

— Он пожертвовал своей жизнью ради меня. Снова. Когда-то он уже сделал так и попал в колонию для несовершеннолетних. А сегодня всё повторилось.

Фил кладёт руку ей на плечо и заставляет повернуться.

— Я бы выпил кофе, — говорит он. — Прогуляешься со мной?

Думаю, она понимает, что я хочу поговорить с Эдвардом, поэтому кивает и с тоской смотрит на кровать.

— Пожалуйста, убеди его бороться, — шепчет она. — Не позволяй ему опустить руки.

Они с Филом уходят, а я присаживаюсь на её стул и рассеянно грызу ногти, размышляя, стоит ли его разбудить.

— Я такой симпатичный, что ты даже в себя прийти не можешь, да? — спрашивает он тихим голосом. А я и не заметил, что он проснулся. — Дыши глубже, мужик, — продолжает он. — Ты с этим справишься.

— Как у тебя дела? — спрашиваю я, стараясь придать голосу хоть немного веселья. — Выглядишь ужасно.

— Спасибо. — Со стоном он пытается приподняться в кровати. — Говорят, жить буду. — Его взгляд блуждает по комнате, и я гадаю, думает ли он о мужчине, которого убил.

— Я рад, — отвечаю ему. Понятия не имею, как разговаривать с этим парнем. Я совсем запутался. — Расскажешь, что произошло?

Он отрицательно мотает головой.

— И всё-таки, почему бы нет? — настаиваю я.

— Он мёртв, так ведь? — спрашивает он. И по его щеке катится слеза, которую он тут же вытирает.

— Ага.

— Некоторые люди заслуживают смерти, — заявляет он. Но на его лице нет и тени улыбки, а голос надрывается. Уверен, ему больно.

— А он заслуживал смерти? — снова задаю ему вопрос.

— Он обижал мою сестру, — говорит он. — Я понял это в ту же секунду, как зашёл в комнату. — Он так сильно сжимает поручень кровати, что костяшки его пальцев белеют. — Ей даже не нужно было ничего говорить, я просто увидел это в её глазах. Как и в прошлый раз.

— Там был нож? — Я продолжаю выяснять подробности, стараясь запомнить всё, что он говорит, и размышляю о том, что стоило бы это записать.

Его взгляд устремляется ко мне.

— Не мой, — объясняет он. — Это был его нож. И он пошёл с ним на меня, а я не смог его остановить. — Он кладёт руку себе на живот. — Он пырнул меня, а когда я вынул нож, то набросился на меня и напоролся на него. — Теперь он открыто плачет. — Клянусь богом, я не собирался его убивать.

Я наклоняюсь и хлопаю его по руке, крепко её сжимая, а наши большие пальцы переплетены, как при настоящем мужском рукопожатии.

— Это был несчастный случай.

— Как думаешь, мне поверят? — спрашивает он.

— Не знаю, — тихо отвечаю я. Не хочу давать ему ложную надежду.

— Знаешь, а у меня ведь были планы, — признаётся он, хлюпая носом. — И я их записал.

Господи боже!

— Я хотел, чтобы сестра мной гордилась. Хотел стать для неё тем, кого не было у меня.

— Ты всё ещё можешь этого добиться, Эдвард, — говорю ему.

Он качает головой и задаёт вопрос:

— Меня посадят?

— Не знаю, — всё так же отвечаю я.

— Не хочу в тюрьму, — говорит он.

— Нам нужно сделать тебе парочку татух, — предлагаю я. — Никто не рискнёт с тобой связываться, если ты будешь весь в татуировках. — И сжимаю его руку. — Можешь сделать для меня кое-что?

— Что именно? — спрашивает он, недоверчиво глядя на меня.

— Мне нужно, чтобы ты запомнил, что твоя жизнь так же важна, как и жизнь твоей сестры.

— Это не так, — начинает он.

В этот раз я внимательно всматриваюсь в его лицо. И могу думать только о том, как когда-то мысленно называл его Тик-Таком, хотя теперь понимаю, какую медвежью услугу оказал этому пацану. Он выше этого. Внутри он прекрасный человек, и я мог бы попытаться стать таким же. Но я судил о нём по внешнему виду и из-за этого чувствую себя ужасно.

— Ты так же важен, как и она, просто у тебя не было никого, кто стал бы за тебя бороться. — Чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, но беру себя в руки. — Однако теперь у тебя кое-кто есть, дурачок. Я здесь. И никуда не денусь.

— Всю жизнь мне твердили, что я ни черта не стою.

— Тебе врали, — отвечаю я, сжав зубы. — Люди лгали, чтобы очистить свою совесть. — И пожимаю плечами. — Дело твоё, верить им или нет. — Я отпускаю его руку, потому что держать её дальше становится неловко, и продолжаю: — Но ты чертовски классный парень.

— Моей сестре нужно попасть в интернат для «трудных» подростков, пока я не смогу вытащить её из всей этой системы опеки, — говорит он.

— Мы поговорим с Филом и посмотрим, что удастся сделать. — Я делаю глубокий вдох. — Только не опускай руки, хорошо?

В ответ он просто молчит.

— Слушай, Эдвард, ты через многое прошёл, — продолжаю я. — Сколько людей смогли бы пережить подобное? А у тебя получилось. Так что не разбрасывайся этим. И не теряй надежду.

— Я не могу позволить себе надеяться, — фыркает он. — Надежда мне слишком дорого обходится.

— Тогда возьми немного моей. Да забирай к чёрту всю. Потому что у меня её чертовски много.

— Раньше никто никогда меня не поддерживал, — признаётся он.

Фил и мистер Кастер заходят в палату. Мистер Кастер свирепо смотрит на меня, а во взгляде Фила читается любопытство.

— Мужик напоролся на нож, — сообщаю им. — Эдвард не хотел этого.

Мистер Кастер достаёт блокнот и начинает записывать. Он жестом просит Эдварда продолжить, и тот рассказывает всю историю, пока отец Рейган делает пометки.

Фил похлопывает меня по плечу и говорит:

— Спасибо. Я действительно считаю, что ты бы прекрасно справился с такой работой.

— Не уверен, что могу выдержать всю эту головную боль, — признаюсь я.

— Ноешь как ребёнок, — подаёт голос Эдвард. Он смеётся, а потом хватается за бок, когда тот начинает болеть.

— Я не ною, — ворчу в ответ, а потом показываю на его бок. — И вот что бывает, когда строишь из себя умника.

— Лучше уж быть умником, чем придурком, — заявляет он, и я показываю ему средний палец.

— Мне стоит отвезти тебя домой, — говорит Фил. — Уже почти девять.

Проклятье. Я почти об этом забыл. Поэтому киваю и пожимаю руку Эдварду.

— Увидимся завтра, — обещаю я. А он кивает в ответ и улыбается. Смотреть на него — словно наблюдать за цветком, который тянется к солнцу. Очень похоже на татуировку Рейган.

— Мистер Кастер, — прощаюсь я и протягиваю ему руку. И он, хоть и неохотно, но всё-таки пожимает её. — Рад был снова с вами встретиться.

— Теперь ты будешь видеть меня намного чаще, Пит, — отвечает он и ухмыляется. Но в его словах нет ни капли юмора, только предупреждение.

— По-другому и быть не может, сэр, — говорю я.

Фил зовёт меня, и мы выходим к его машине. Меня переполняют эмоции, и мне очень хочется что-нибудь ударить.