Инициатор (СИ) - Ольга Ворон - Страница 49

Командор оттёр о плечо подбородок, на который стекла капля пота, и отозвался:

- Это ли не можете простить, или то, что вам пришлось быть в наших рядах и ради собственной жизни в Храме отказаться от прежнего мировоззрения? – флегматично спросил он.

Лицо отца Владимира не дрогнуло.

Командор кивнул:

- Вы не блефуете.

Он пожевал губами и посмотрел на дальние иконы, мимо невозмутимого священника:

- Иерей Марк – отец владыки Аттика.

- Так, - сухо отозвался старый инквизитор и выпрямился.

Командор неохотно продолжил:

- Он был храмовником на сопровождении прото к монастырю подготовки. Прото вырвался. Больше сотни человек погибло...

- Он получил личную инициацию? – поднял брови отец Владимир.

- И да, и нет. Он был опосредованно инициирован прото. Пытался отсосать кровь у укушенного митрополита, присутствующего на обряде. Владыка умер, а Марк оказался инициирован в альфу.

Священник обернулся, коротко глянул в дальний угол на Алису. Та сидела неподвижно, прикрыв глаза и умерив дыхание. Но всё-таки она слышала.

- Марка не успели упокоить до полного превращения, пришлось восстанавливать, потом много лет содержать в дальнем монастыре… Придя к власти, отец Аттик пожелал своего родителя устроить и его собирались перевезти в Архангельск, дать далёкий приход, но по пути он бежал. С тех пор прошло уже более десятилетия – поиски закончились ничем и о нём забыли.

- И он пришёл к сыну…

- И убил его, - кивнул командор.

Отец Владимир задумчиво поднял вооружённую руку и рукояткой пистолета почесал бровь. Задумался:

- Это случилось через год после того, как начались обряды в городе. Обряды, которые Аттик не особо спешил остановить… Вероятно, надеялся образумить Марка. В какой-то момент пригрозил ему и тот его убил.

- Грозить было бессмысленно, в тот день Алиса вышла на него. Он мстил, а не останавливал.

- Верно, - кивнул священник и снова задумчиво взглянул на пленника: - Значит, год проводились обряды йахов… Изначальные обряды.

Командор нехотя отвёл взгляд.

- Надеюсь, круг позаботился о недостижимости прото?

- Обряды не вызвали значительных возмущений в сфере, - сухо отозвался наставник Борислав. – Причин для беспокойства нет.

Священник покачал головой:

- Что ему ваша сфера! Он чувствует мир насквозь, а вы опираетесь на технику… В наше время не было наивных фантазий и возле него всегда были жрецы высокой подготовки.

- Жрецы есть и сейчас. Напрасно вы считаете нас безответственными. Мы приняли на себя бремя защиты основы церкви и стараемся нести его достойно. А проколы бывают у всех. Как камни на праведном пути. Время инициации Марка приходится ещё на ваше правление, не забывайте.

- Не забываю, - отец Владимир смотрел холодно. – Но на наше правление не приходились программы уничтожения культуры, образования, медицины и светской власти. В наше правление человек имел право сам читать Евангилие, а не обязан был ходить дважды в неделю на обязательные чтения, где ему больше объясняется, как жить и за кого голосовать. В наше время не легализовали проституцию, не изымали детей для обучения в лагерях детства, не развязывали войны с другими конфессиями...

- Какое время – такие решения, - холодно ответил командор. – Мы не сторонники насилия, но после кризиса власти в стране, мы приняли эти поводья и выведем Россию на передовые мировые места.

- По числу поломанных судеб? – поинтересовался священник. – Или по статистике добровольно-принудительных пожертвований?

Командор расслабился, оплывая, словно для сна, и лениво ответил:

- Думаю, нам не стоит спорить. Невозможно одному уверенному человеку переубедить иного уверенного человека. Переубеждает только жизнь. Слово человека здесь бессильно.

Старый инквизитор тяжело поднялся с колен:

- Нечему спорить. Есть вы, и более – ничего. Вам и отвечать теперь за всё, что делаете. Не потеряйте только последнюю надежду веры нашей. Пока Прото в кругу православия – Россия бессмертна. Так не будьте глупцами и безответственными тварями! Если каждый ваш подготовленный епископ, дорвавшись до власти, позволит проходить йахо-обрядам или иной гнили существовать, просто потому, что она с ним кровно повязана – вы не удержите Его.

Командор глянул исподлобья:

- Последняя надежда – под нашей защитой. И она крепка. Мы победили в гонке за право быть его кругом защиты. Победили вас, ваше поколение. Не забываете, что иные артефакты Третьего Рима потеряли вы. Своим малодушием и консерватизмом. А мы сейчас – сила. Единственная реальная сила в этой стране. Сила, подкреплённая его согласием.

Священник устало протёр глаза:

- Слова юнца, а не зрелого мужа. Что значит ваша сила в сравнении с его? Что значит его согласие, когда у него нет выбора? Что значат ваши бравада и новаторство, если опыт вы оставили в могилах заброшенных церквей? Я говорю тебе, Борислав, вы сделали много такого, что колыхает эфир. Такого, что заставит Его, - отец Владимир со значением поднял пистолет и наугад ткнул в сторону дальних икон, – вмешаться. И тогда не станет ни вас, ни нас. Только чистая страница. И писать на ней будут те, что придут позже. Время камня пройдёт.

Командор посмотрел на крест, висящий над воротами в алтарь.

- На всё воля его.

И закрыл глаза.

…

Отец Владимир подошёл к Алисе и присел на корточки возле Даниила. Оттянул веко, заглянул в мутный зрачок, подрагивающий вертикальной полоской незавершённой трансформации. Покачал головой, задумчиво оглядываясь.

- Что? – шёпотом спросила Алиса.

- Сам он не справится.

Старик выпрямился и ушёл на сторону алтаря. Алиса не стала прислушиваться, хотя тихие звуки доносились. Она смотрела в лицо Даниилу и гладила его колкие волосы.

Вернулся отец Владимир с тяжёлой металлической чашей в руке.

- Помоги, - кивнул он. – Нужно, чтобы он выпил.

Алиса подтянула Даниила за плечи, навалила его себе на грудь и, поддерживая голову, позволила священнику напоить бета. Взглянула в чашу – по серебреным бортам качалась густая рубиновая жидкость.

- Что это?

- Кагор.

- И чем он поможет? – Нахмурилась она. – Ему бы сейчас крови - юной, буйной.

И языком облизала губы – они мгновенно стали сухими и жаркими от жажды. Голову замутило от почти реального ощущения крови, катающейся на языке.

Священник, не отрываясь от дела, отозвался:

- Кто есть тело Моё и пьёт Кровь Мою, тот пребывает во мне и я…

Алиса вздрогнула и схватила отца Владимира за руку. Чаша вздрогнула и вывалилась из его руки, но было поздно – на губах бета уже пузырилась красная жидкость. Даниил вздрогнул, выгнулся всем телом и стал биться в судорогах. Сдерживая его голову, Алиса прижала её к бёдрам, и зашептала в прикрытые глаза:

- Всё будет хорошо. Тише, тише… Всё будет хорошо. Я здесь, рядом. Всё будет хорошо…

Отец Владимир поднял чашу и выпрямился, задумчиво глядя сверху на йахов.

- Достойно, - усмехнулся командор из своего угла. Глаз он так и не открыл: - Сперва притащить отребье в храм божий, а потом причастить. Достойно, да…

Священник угрюмо глянул на командора, но не отозвался.

Даниил в руках Алисы замер, дыхание стало едва приметным, его накрывало глубоким сном йаха. Поглаживая пальцами трещинки на его лбу, Алиса подняла глаза на священника:

- Почему?

- Кровь, - отозвался отец Владимир, задумчиво крутя в руке чашу. – Каждое причастие – прививка кровью йахаса для верующих. Доза микроскопична – капли достаточно на тысячи человек. Инициации не происходит, но истинно верующий, постоянно проходящий причастие, становится не подвержен укусу как альфы, так и бета. Укус даёт лишь болезненную рану, но не меняет кровь и нутро человека. Церковь защищает тех, кто в лоне её.

Алиса сглотнула.

- Кровь йаха?

- Кровь Прото, - сухо ответил он.

- Достойно, - саркастически повторил из угла командор. – Привести йахов в храм, причастить йахов, раскрыть йахам таинство…