Куда улетают драконы (СИ) - Бородина Мария - Страница 53

— Ты думаешь, это имеет отношение к Нимеридис? — высказалась я дрожащим голосом. — И к её исчезновению?

Чёткая картина проявилась перед глазами, и я неожиданно поняла всё. Леан не виноват. Да и Викс с ректором вряд ли замешаны. Нимеридис вернулась в комнату после праздника, и перед ней появился он. Похититель. Изящно взмахнул ладонями и сделал её дымкой. И унёс с собой, как чёрный дракон из моего сна! А над образом Ними в порту поработали иллюзионисты.

Стоп. Куда же тогда делись её вещи? И чемодан. Тоже дымом стали?

— Это связано не только с Нимеридис, — выдохнул Эри и погладил меня по голове. — Это связано с другими студентами, которые были под моим покровительством. Не уберег, не смог найти, не спас. Ни одного. Не могу поверить, что похитители на тебя нацелились. Я ещё вчера это предчувствовал, и как же гадко было осознавать, что ничего не могу сделать. Только сломать тебе жизнь, одним словом «вето». Прости, Арли… Мне действительно жаль.

Как же я была глупа! Не желала слушать Эримана, обвиняла его в корысти, плевалась ядом ненависти… А он всего лишь хотел спрятать меня! От тех, кто приходит внезапно, и чьих лиц он не знает.

Я пошатнулась, представив, что произошло бы со мной, останься я в Академии на ночь. Сейчас, наверное, уже знала бы, где Нимеридис. И что она никогда не вернётся в нашу комнату.

И я не вернусь.

— Прости меня, — я заплакала. Но слёзы больше не знаменовали печаль. Они очищали, забирая с собою боль и обиду. — Прости, что обвиняла тебя во всех грехах. Так и не поверила бы тебе, если б не этот тип.

Эри провёл меня к кровати и помог лечь. Сам лёг рядом и укутал меня одеялом, прижал к своему массивному плечу.

— Поспи и ни о чем не думай. Я буду охранять твой сон, — он поцеловал меня в губы, затем грузно откинул голову на подушку. — Со мной тебе ничего не угрожает.

— Кому нужны тёмные, Эри? — прошептала я, поглаживая его пальцы. — И зачем? Это тайный орден чистильщиков? Новая Волна Света?

— Вот как это выяснить, если мы под запретом? Никто не знает, что пропавшие — тёмные. Стражи ищут просто пропавших без вести студентов, но не людей, у которых низший поток. Это тупик, малыш. Чёрный глухой тупик… За два года — ни одной связи, ни одной зацепки, — Эриман говорил с закрытыми глазами. Сжимал мои ладони порывистым движениями и дрожал. — Если бы не Адонис, я бы давно сгинул и сдался. Он познакомил меня с Мирой, и чаровница скрыла меня с помощью этого, — он вытянул руку и цокнул ногтем по часам.

— Так потому ты их не снимаешь даже когда плаваешь? — я улыбнулась, но, должно быть, вышло жалко. Покой витал где-то далеко. Вряд ли я сумею уснуть этой ночью. — И никто ни разу ничего не заподозрил? Даже в Академии? Хотя… думаю, они просто боятся к тебе лезть. Ты слишком силён для них, а если получишь поддержку в виде ещё пары-тройки тёмных адептов…

— Всех тёмных мы прячем. В академии остались единицы — самые сильные. Те, кто согласился помочь. Остальные под наблюдением и защитой, — его голос осип. Он прижался губами к моему виску и тихо добавил: — В тот день, когда я оставил шпильку, я не почувствовал, что Ними тоже тёмная. Опрометчиво и глупо вас оставил. Две тёмные в одном месте. А если бы тогда… Ли-и-ин, ты очень дорога мне. Я ради тебя на что угодно пойду. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится, — Эриман не открывал глаз, но мне казалось я вижу сквозь его веки алый отблеск. По щекам бежали огненные линии, а губы опаляли не хуже лучины. — Ну, вот. Опять! — натужно засмеялся Эри. — Малыш, прекрати так сладко пахнуть! Невозможно же уснуть!

— Могу отвернуться, — прошептала я, собирая пальцами жар с его губ. — Но мне так нравится смотреть на тебя, когда ты спишь.

Я осторожно коснулась его плеча. Кожа у самой шеи Эри посерела, зашелушилась и сделалась почти прозрачной. Под нею чётко просматривались огненные линии сосудов. Интересно, какой он, когда обращается? Неужто его вторая ипостась столь же непривлекательна, как моя форма тени, раз Эриман боится её показывать?

Покажи мне, — прошептала я, приподнявшись на локте. — Покажи, каким ты становишься! Я не испугаюсь, клянусь!

— Нет, — тихо ответил Эриман. — Дело не в тебе. Я не готов. И, боюсь, сил не хватит назад трансформироваться. Выжался совсем, — он приоткрыл глаза, полные огня, и выдохнул в моё лицо жаром. — Ты отравляешь меня, малыш. Я же становлюсь бесконтрольным зверем. Это опасно, — он попытался встать и отстраниться, но я потянула его на себя.

— Что мне сделать? — проговорила я, обнимая его. — Что сделать, чтобы тебе не было плохо? Чтобы я тебя не отравляла и не причиняла боли?

Он спрятал лицо под ладонью и засмеялся.

— Есть один способ…

Повернулся немного и дотянулся до моих губ.

Поцелуй со вкусом пепла и пламени обжигал, как бокал горячего чая. Обжигали и руки Эри, что неожиданно легли на плечи поверх халата. Пламя кипело в его глазах, едва ли не бросая искры на стены. В какой-то момент мне показалось, что он воспламенится, и меня за собой потащит в пекло.

И я не знала, что нужно делать, когда хочешь гореть вместе с ним. Умирать и воскресать. Воскресать и умирать. Гореть. Летать.

Эри перевернул меня на спину и, нависнув надо мной, распахнул полы халата. Припал к груди, выжав из меня глухой стон. Горячие ладони бродили по коже, распаляя, расплавляя.

— Умоляю… Прекрати сжигать меня… — шептал и касался губами плеч. Долго дышал порывисто возле уха. Щекотал волосами и опалял кожу поцелуями. — Как остановиться, Арли?… — шарил по телу, цепляя кружево белья пальцами и придавливая меня к кровати своей тяжестью.

Запустив ладони под спину, Эри притянул меня к себе. Целовал живот и шептал снова и снова:

— Лин, останови меня, останови…

А я не могла. И не хотела.

Между нами больше не было стен. Алейн вышел из-за туч, и ледяные глыбы обид превратились в воду. Больше не было причин сомневаться. И сопротивляться.

Поцелуи опаляли кожу, оставляя розовые пятна. И каждое прикосновение Эри выжимало из горла стон. Я вцеплялась в его волосы, царапала его плечи, пытаясь сдержаться, остыть, не потерять последнюю каплю благоразумия. Но всё было бесполезно.

— Дай мне погаснуть, — томно прошептала я, когда его ладонь, скользнув под бельё, накрыла грудь.

— Или в пепел преврати. Это мучение гореть так. Самое сладкое на свете.

Зарычал. Как дикий зверь. Засмеялся. Как сумасшедший.

— Ты моя девочка. Моя малышка. Я так тебя… хочу. С первого взгляда. Как озабоченный придурок. Вездесущие, знают! Видят! Издеваются надо мной! Я с трудом представлял, как буду терпеть твое присутствие в академии шесть лет. Но я бы пошёл на это… Только бы не делать тебе больно, — говорил в волосы, а затем укусил плечо. Не больно. Скользнул языком вниз по ключице и замер в яремной впадине. Приподнялся на одной руке и, осторожно зацепив завязку на белье, потянул её на себя. Чашечки ослабли и подчинились его движению: распахнулись. Я зажмурилась. Ещё никто не смел смотреть на мою грудь. Никто не смел трогать. И так как делал это Эри, не смог бы никто на свете.

Он касался поцелуями нежной кожи, а я не смела открыть глаза. Разглядывала вспышки в своей личной темноте и дрожала, как лист на ветру, от удовольствия и сладостного предвкушения. Когда осторожные прикосновения перешли в лёгкие покусывания, и по телу побежали разряды молний, я не удержалась и вскрикнула, подавшись Эри навстречу. Обхватила его плечи, притягивая к себе сильнее, и ощутила его напряжение. Стало страшно: смогу ли? Выдержу ли?

Но я не оттолкнула его. Сплетала наши пальцы и позволяла приближаться к точке невозврата. Позволяла его страсти рваться наружу болью. И больше не было стыдно.

А он шептал что-то бессвязно и целовал: губы, грудь, живот. Шарил по телу, спускаясь все ниже и ниже. Осторожно, будто кот охотится за мышью. Сначала горячая ладонь согрела талию, а потом скользнула на бедро и прокралась к трусикам. Тонкая ткань кружева, как зачарованная, потянулась за рукой Эримана, и я распахнула глаза. Я должна видеть его лицо. Смотреть в горящие глаза и пробовать бешеное пламя на вкус. Ведь оно горело для меня одной.