Куда улетают драконы (СИ) - Бородина Мария - Страница 51

Эриман нёс меня тёмными перепутьями коридоров и лестниц, а я не узнавала маршрут. И не понимала, куда мы направляемся. Да это и значения не имело. Всё, чего хотелось мне — его губ, солёных от морской воды. Ладоней, что обжигают ласками. И его тёмной души. Я целовала его на ходу, не в силах оторваться, и с каждой секундой становилось всё страшнее и удивительнее. Тело напрягалось и ныло, наливаясь невероятной силой. В животе разгорался жар, а дыхание учащалось. Я хорошо чувствовала его через платье, и мною овладевали страх и безумие. Хотелось бежать прочь. Но ещё сильнее хотелось остаться с ним. На всю ночь.

— Боишься? — шепнул в лицо Эриман и толкнул ногой дверь.

— Боюсь, — пролепетала я. — И хочу.

Эриман потерся о мою щёку шершавой щекой и поцеловал в мочку уха.

— Я буду очень нежным.

Но мне не нужны были ни его сомнения, ни оправдания. Я просто скрепила его слова поцелуем. Запустила пальцы в волосы и притянула к себе. И уже не имело значения, что поступаю, как куртизанка.

Эриман опустил меня на ноги. Мягкий огонь трепетал в его глазах. Стянул осторожно мокрое платье через голову, задержавшись лишь, чтобы коснуться языком моих губ. Мои длинные волосы легли на спину, и меня бросило в дрожь.

— Тише. Я согрею тебя собой, — Эри обнял и оттеснил меня к кровати. Легко подтолкнул, завалив на спину.

Я огляделась. Всё вокруг плыло в мягком трепетании азитов. Комната была чужой, кровать — огромной и занавешенной пологом. Может, он привёл меня в одну из пустующих спален. А, может, соизволил и в свои покои пригласить.

Ласковые руки блуждали по плечам, согревая и сея мурашки. Мы были близки, как никогда, и я не могла поверить, что можно быть ещё ближе. Я не знала, насколько сильной будет боль, и боялась рассматривать его тело. И хотелось, чтобы эти мгновения нежности продлились вечно.

— Я хочу, чтобы ты знал, — обхватила его лицо ладонями и вгляделась в пылающие глаза. — Я люблю тебя. С самой первой встречи. С первой секунды… Нет. Раньше. Намного раньше. С тех пор, как узнала тебя. Задолго до моего рождения.

— Вересковое мое счастье. За что мне это? Не заслужил ведь, — Эриман погладил широкими ладонями мою талию, поднялся выше и коснулся кружева белья. Тонкая холодная преграда вобрала его тепло и передала моему телу. — Арли, — он приподнялся на руке, второй подцепил мамин кулон и засмотрелся. В свете азитов камень блеснул алым.

Эриман продолжал:

— Можно ещё остановиться. Я смогу, — он хрипнул и закрыл глаза, — надеюсь, что смогу. Но я не хочу тебя торопить.

— Я горю, — погладила его руки и сплела наши пальцы. Странно, но губительной черноты на кончиках пока не было. — Горю и становлюсь безумной от жара. Реши за меня, любимый мой.

Я закусила губу до боли. Сходила с ума от его близости. От его глаз, что горели алыми искрами. От биения пульса в висках. И от приятной, томящей боли в мышцах.

— Даже если ты сохранишь меня, — прошептала я, — просто побудь со мной. Я умру сегодня без тебя. Притянул к своей груди наши сплетённые руки и замотал головой.

— Прости меня, Арли. Но я не смогу быть рядом ночью.

Он выждал время и, когда я сделала глубокий удивленный вздох, договорил:

— Я просто расколюсь на мелкие части, если лягу возле тебя, — Эриман опустил руку и, забравшись пальцами под кружево, ласково погладил грудь. — Еще никогда и никого так безумно не желал. С первого взгляда и первого вдоха. Разве может любовь приходить так внезапно? Я же не подросток, чтобы верить в эту ерунду, но и я знаю, что чувствую. И это по-настоящему.

— Я понимаю, — погладила его мокрые волосы. Но на самом деле я лукавила. Ни черта я не понимала. — Слишком рано ещё. Но это безумие невозможно преодолеть. Хочу от него освободиться, но снова и снова в пекло лезу. И с каждым разом всё ужаснее.

Эриман отстранился.

— Это должен сделать я! Я должен противостоять этому притяжению! Должен! Но сил не осталось. Будто их выпили, — он лукаво ухмыльнулся и перекатился на другую сторону кровати. Потянул на себя покрывало и набросил его на бедра. — Та-а-ак! Чтобы успокоиться, нужно поесть. Мы же так увлеклись спорами, что совсем ничего не поели. И ты голодна.

Он сел и свесил ноги на пол, повернувшись ко мне спиной. С шумным выдохом опустил голову в ладони.

— Сейчас я возьму себя в руки, ноги… Ох! Мне нужно немного времени. Нет, мне нужно больше времени. Лин, возьми в шифоньере два халата. Прошу тебя.

Я спустила ноги на пол, и холод обнял за плечи. На смену огню приходил удушающий стыд. Почему от его прикосновений я становлюсь распутной? Почему сразу на всё готова?

А теперь мы стремительно отдалялись друг от друга.

Пока шла к шкафу, казалось, что инеем от холода рассыплюсь. За резными дверцами нашла халаты и сразу набросила один на себя. Толстая ткань не согрела.

Я обошла кровать, стараясь не опускать глаза и не цеплять взглядом обнажённое тело Эри. Положила рядом с ним халат.

— А теперь идём! — он, не стесняясь, поднялся. Накинул наспех халат и затянул пояс. — Я так голоден, что сейчас целую куропатку съем.

Взял меня за руку и повел в коридор, на ходу целуя в висок.

В столовой было темно, пусто и сиротливо. Голубое сияние ночных светил струилось сквозь огромные окна и заливало паркет. На стенах танцевали мутные блики. Судя по всему, та, кого я приняла за старшую жену Эри, со стола уже убрала.

Я не смела поднять глаза на Эримана. Было стыдно. За своё нескромное поведение. За то, что позволила ему слишком многое, вопреки правилам приличия. За то, что едва не случилось между нами. За то, что видела его обнажённым: глаза, правда, не опускала ниже плеч, но всё же. Но особенно за то, что предала свою мечту. И, как зачарованная, отправилась следом за тем, кто её разбил. Потому что любила. Потому, что Эриман стал моей второй мечтой: сладкой и запретной.

— Амрес решила, что мы наелись, — возмутился Эриман. — Идём на кухню.

Он тепло улыбнулся и переплёл наши пальцы. Повел меня по ступенькам через еще один мрачный коридор. Мы попали в широкое помещение с квадратным столом по центру. Пахло свежей выпечкой и жареной птицей, а ещё — разнообразными приправами и кореньями. Вдоль стены просматривались полки, заставленные пряностями и травами, в углу — холодильная камера невероятных размеров, в торце кухни горело величественное окно, закругленное сверху. Сейчас оттуда заливалась в кухню ночная голубизна светила.

Я ела долго и много. Да с таким аппетитом, что не гнушалась даже взглядов Эримана. Обгладывала птичьи кости, как настоящая тёмная, и заедала сочными овощами.

— Заморил тебя голодом, — хихикнул Эри и вонзился зубами в очередную ножку жареной птицы. — Я все думаю, — он прожевал и снова заговорил: — А ведь Викс чувствовал, что с Нимеридис случилось что-то. Я сегодня нашел одного юнца. Он из чувствующих. Из тех, что остаточную сейзу могут поймать. Я почему задержался после экзамена? Мы ездили на причал. И маг не смог услышать след твоей соседки. А ещё — больше скажу. Корабль в Эридон три дня в порту стоял и отплыл только сегодня вечером, так, что я успел и каюты проверить. Не было Нимеридис среди пассажиров. Странно, правда?

— Очень, — выдохнула я. — Но что тогда получается? Леан врёт? Зачем ему это?! И если Нимеридис в Орейворе, отчего тогда не покажется? Ведь знает, что Викс не находит места себе.

— А если она не может? Не сама она спряталась, Лин. Это точно. Ведь сейза её возле общежития оборвалась — умело работали маги.

— И что ты думаешь?

— Нужно время. Первое — дождаться артефакта для тебя. Мирелла говорила ей нужно три дня на изготовление. Я не могу рисковать и позволить тебя обнаружить. Не могу тебя потерять. Второе — наблюдать. За Леаном особенно, — Эриман скривился, будто съел кислый фрукт.

— И чем он так не угодил тебе? — выдохнула я и тут же умолкла. Мне Леан тоже не угодил. Особенно на празднике. — Зачем ему Нимеридис? Она вообще никак свою магию не проявляла за эти дни.