Ясолелори-Миртана-Арья (СИ) - Колибри Клара - Страница 56

- Никак моя женушка снова сбежать собирается? Кажется, такое уже было?! И тогда к тебе сразу же примчался тот Красный Лис. Как его там...Альф, кажется. Но теперь такое проделать не выйдет. Арья, ты полностью моя! Тебя метка ни к кому, кроме меня, не подпустит. Да и этот, Лис, уже женат. И у него летом ребенок должен родиться. Что вся побледнела?!

- А я и не знала. Асти же, приезжал недавно, но ничего не сказал...

-- Я ему не велел. - Зарычал тут Гансбери. - Думаешь, позволю снова разрушить жизнь и нам и этому бедному парню? А заодно лишить его детей отца? Или предпочитаешь стать второй женой ему, но не мне первой и единственной? Что так смотришь?! Не знаешь, что волки не берут за себя толпу женщин, как некоторые лисы? Первый раз слышишь, что пара у нас одна? И что волки в большинстве однолюбы? А почему я метку тебе поставил, ты тоже забыла?

-- Но ведь...

-- Женщины на меня смотрят? Желания свои демонстрируют? Призывы откровенные шлют? Есть такое, не спорю. Но про себя, что можешь сказать? Бедная, несчастная, приневоленная?! А твои глаза блестят, когда мужа своего видишь?

-- Так ведь...

-- И сейчас-то речь о чем? Метка тебя ревностью жжет или от другого сердце твое, Арья, сжимается, а? Так и не разобралась?.. То-то и оно!... - Волк вскочил с постели и принялся быстро одеваться. - Что просить хотела? Метку снять? Отпустить тебя? Не надейся даже, Арья. - Прорычал и вышел из спальни, хлопнув дверью.

- Боги! Вот как мне с ним жить?! - Всхлипнула Лисица. Я ему одно, а он мне другое. Хотела просить разрешить ему ответную метку поставить, а он чуть не покусал, решив, что прошу развода. Да разве же такое было, когда у оборотней? Чтобы истинную пару, кто отпустил? Жену-то нелюбимую никто не отпускал. Боги, дайте сил! И куда он сейчас пошел? К кому решил в гневе кинуться?

Арья взволнованно прижала руки к груди. А там тоже вскочила и принялась спешно одеваться.

-- Только ни к другой женщине! Я этого не вынесу!

Она сбежала вниз, но там Гансбери уже не было. И в окно, выходящее на улицу поселка, смогла увидеть, как он широким шагом шел куда-то прочь.

-- Наказание! За что мне такое? Нет, не выдержу, если узнаю, что был с другой. И эта ревность...о, она меня раздирает. И только ли из-за метки? Пора бы сознаться, хоть себе, что я пропала. Да, именно! Я совершенно безнадежно пропала, потому что как-то так получилось, что даже, не будь на мне метки, мне кажется...да что там, уверена, что влюбилась в тебя, Гансбери. - И она стремительно пересекла дом, чтобы тоже выскочить на улицу. - Гансбери!!!

Но, кричи-не кричи, а он ушел уже слишком далеко, чтобы услышать ее зов. И бежать за ним не было смысла. Такой раздраженный, он вряд ли согласился бы с ней дальше разговаривать. Да и она, нашла бы в себе силы сознаться, что полюбила? Скорее всего, нет. А почему? Боялась совсем быть от него зависимой? Что сделал бы, узнай, что еще и сердце ее покорил? Вот и поплелась лисица назад, обхватив себя руками за плечи.

-- Что? Поругались? - Встретила ее на пороге свекровь. - Первый раз у вас такое. И из-за чего? Не молчи, расскажи. Думаешь, я против тебя? И нет! Или может, так было, но только в самом начале, как сын тебя сюда привез. А потом я поняла, что отнять тебя у него, значит жизни лишить. Вот и...

-- О чем вы?! - Горько вскрикнула Арья. - Тоже про единственную и истинную мне говорить начнете? А через пару дней ваш сын переспит по ритуалу с волчицей, и все между нами тогда будет кончено. Вот это мне совершенно понятно. Пустите! Я к себе пойду!

- Да как ты можешь сомневаться в его верности?!! С чего такое взяла? Да Ганс постоянно около тебя. И я как мать... Или постой?.. Тебя задевают призывы волчиц? Так сама виновата! Это ты так себя с мужчиной ведешь, что другие бабы себе много воли дали. А ты покажи им, что он только твой. Что никому не отдашь. И стань живее, огоньку подбавь в ваши с ним отношения. А то, Гансбери часто ходит хмурый и задумчивый последнее время. Это не дело!

- Все! Я пошла спать. И вам спокойной ночи!

-- Иди, иди! И не реви потом в подушку-то...

Ей бы это делать не хотелось. Но пореветь пришлось. Иначе не получилось успокоить волнение в груди. А Гансбери в эту ночь домой так и не вернулся. И на следующий день где-то пропадал. А на вторую ночь в терем заявился, но спать пошел, минуя их общие комнаты. Так вышло в итоге, что встретились только на утро того самого праздничного дня.

- Молодец. Нарядно оделась. - Смерил он ее оценивающим взглядом, когда спустилась к нему в прихожею. - Но вот меховую безрукавку, все же, накинь. Знаю, что солнце жарко светит, и трава зеленая вылезла. Но нам на одном месте долго сидеть придется. А там тенек. А я велел взять с собой этот мех!

Конечно, он лучше знал, как стал бы проходить праздник. Для альфы и его пары действительно поставили два массивных резных кресла, и они оказались в тени, отбрасываемой высокой конусовидной крышей храма. Все так. Он проявил заботу, и Арье было потом приятно это осознать. Вот и косилась она на профиль мужа изредка, а тот, точно из камня был высечен, нисколько не шевелился и в ее сторону не поворачивался. Это Лисица вся искрутилась и глазами его чуть ни съела. Волк же все внимание уделял исключительно ритуальному полю и жрецу на нем.

- И вот у меня в руках... -- Заорал тот почти в самом конце церемонии. А сердце Арьи пропустило сразу удар, так как догадалась, о чем далее пошла бы речь. -Пять свитков. - И Жрец, ряженный в длинную волчью шкуру, важно подбоченился.

- Сразу пять женщин стаи пожелали зачать ребенка от самого сильного самца племени. Клан же всегда приветствует рождение крепких волчат. А потому...приглашаю сейчас выйти в круг...

Лисице показалось, или у нее перед глазами свет померк?

- Тех женщин, которых оценит сейчас стая и наш альфа...

Арья сжала сильнее подлокотники, когда в круг начали выходить статные красавицы. А потом судьба решила ее окончательно уничтожить, потому что на ритуальное поле из толпы выплыла и Аминда. И эта женщина при том так и искала насмехающимися глазами взгляд пары альфы. К чести своей Арья это все выдержала. Не сорвалась. Осталась внешне совершенно спокойной. И в полном молчании с вниманием следила за происходящим.

- Сейчас женщины продемонстрируют себя в умении танцевать!.. - Орал в народ дальше жрец. — Начинает первая, а за ней...

Заиграли местные музыканты, а Лисе показалось, что кресло под ней пошатнулось. Не иначе, землетрясение грозило начаться? Только никому, кроме нее одной, до этого не было дело, как оказалось.

- Арья? - Раздался вдруг рядом голос Гансбери. - С тобой все в порядке? Да? А почему глаза тогда закрыла? Я попросил бы тебя смотреть действие, а не засыпать. Если же по какой-то причине хочешь остановить все происходящее, то должна мне об этом сказать. Ну! Что молчишь? Хорошо, тогда продолжаем.

А волчицы очень старались понравиться альфе и выделиться среди соперниц. Отплясав, принялись распевать песни. И надо было отдать должное, голоса имели славные. Даже Аминда.

- Жена! Куда ты смотришь? - Снова ее состоянием интересовался Гансбери, причем сам глядел исключительно в центр круга, где стояли женщины. У него что, глаза и сбоку головы были? - Сейчас не лес должен тебя занимать, а выбор мне любовницы на ближайшее время. Представь, одна из них может родить от меня волчонка. А тебе потом его воспитывать. Так что, прояви уже интерес к претендентке. А если решишь все это отменить...

- Что-то мне нехорошо, Гансбери. Разреши уйти, пожалуйста.

- Гансбери? Сейчас же нас никто не слышит, почему же не называешь меня Гансом, как я просил?

-- Скоро другая начнет тебя так называть, альфа, а я...

-- И куда же денешься ты? - Вот теперь он повернул к ней лицо, а глазами так и впился. - Сиди здесь, Арья, и веди себя, как положено моей жене.

А в кругу продолжались состязания. Теперь женщинам предложили продемонстрировать свое мастерство в рукоделии. И Аминда притащила к ногам Волка тот самый холст, что ткала, когда они поругались тогда в мастерской. Положила его на траву с поклоном, сладко улыбнулась альфе, а Арью, как волной окатило, презрением волчицы. После этого дышать ей стало трудно. И как-то так получилось, что и сидела в кресле прямо, и глаза ее были открыты, а ничего-то из дальнейшего состязания не видела и не слышала. Пробудилась к жизни, когда жрец начал сотрясать бубном, извлекая из него громкие звуки.