Подарок для злодея (СИ) - Нехищная Алена - Страница 24

Сначала в дверь негромко царапались, потом начали биться всем телом. Открыла, Изумруд влетел, привычно начал тыкаться в подбородок. В василиске чувствовалась родственная кровь, но родным он, в отличии от Юны, стать не успел. Изумруд очень испугался, когда Юна его оставила в коробке, да еще и приказала слушаться какое-то чужое существо, а сама исчезла. А сегодня он целый день пытался прорваться в комнату, откуда шел ее запах, и тщетно.

— Глупый мой малыш... Я в таком дурацком положении... И тебя бросить — все-таки свинство. Как ребенка приемного... Василиск тебя не обижает? В каком он настроении?

После того, что случилось вчера в купальне, отчего-то стыдно было даже драконенку в глаза смотреть.

«Бегает! Громыхает!» — Изумруд захлопал крыльями, закрутился по комнате, чтобы показать, как василиск бегает.

Юна наконец решилась спуститься вниз. Ар’Мхари вынырнул неожиданно, из-за поворота лестницы.

— Добрый вечер... госпожа Амвросий.

Официальность приветствия больно уколола.

— Добрый вечер, господин ар’Мхари. Прошу прощения, что заставила вас так долго ждать своего пробуждения. Надеюсь, вы извините мне эту задержку.

— Безусловно, — сказал он столь же торжественно.

— Мой сундук уже собран, я одета... Дабы не злоупотреблять вашим расположением дальше, я готова к дороге прямо сейчас. Если вы, конечно, откроете для меня портал, или что вы там вчера открывали...

— Что?

Этот краткий изумленный вопрос, как ни странно, Юну слегка обрадовал. Значит, он не собирался выставить ее за дверь сразу после проведенной вместе ночи. Это утешает самолюбие.

— Вы сможете сегодня открыть для меня путь? Домой, в городок?

— Нет.

— Почему?

Василиск подошел к Юне вплотную.

— Я вам что, личный кучер, возить вас в город и обратно, когда вам будет угодно?

— Нет. Но без вашей помощи мне домой не попасть. Мне неприятно просить вас об одолжении, но у меня нет другого выбора. Прошу вас.

— Ах, вам неприятно...

— Да, я терпеть не могу обременять кого-либо просьбами, но сейчас, к сожалению, вынуждена.

— Как мы с вами совпадаем! Я тоже не терплю выполнять чужие просьбы. Поэтому за проход вам придется заплатить.

— Как?

— Собой, — усмехнулся ей в лицо.

Юна отшатнулась, бросилась вверх по лестнице. Вбежала в свою комнату, закрыла лицо руками, пытаясь остановить слезы. Она не доверяла василиску и убеждала себя, что не стоит ждать от него ничего хорошего, но, как оказалось, в глубине души все же ждала. Ну хотя бы какой-то галантности с его стороны, ласковости после всего случившегося ночью... Его влюбленности, радости при ее появлении, леший схвати, если уж говорить правду!

А натолкнулась на хуже, чем даже просто равнодушие. Вот и все, что ты значишь. Игрушка, да еще и потрепанная. Использованная уже, не так интересно.

— Вы плачете?

Он подошел неслышно. Силой отвел ее ладони от лица. Дракон шмыгал рядом, встревоженно заглядывал Юне в лицо. Ради Изумруда Юна попыталась спрятать слезы, держать лицо.

— Уберите от меня руки, пожалуйста, господин ар’Мхари.

Вместо этого василиск обнял, Юна отбивалась, упиралась руками в его грудь:

— Не смейте меня трогать! Не смейте!

— Я тебя не выпущу.

— Что, не наигрались вчера?! Игрушка недостаточно сломана?!

Отпустил мгновенно. Юна не удержалась, залепила пощечину. Перехватил запястье, зарычал.

— Потише, милое дитя.

— А то что? Змей позовете? Так я теперь их боюсь меньше вас.

Он смотрел на нее молча, щурясь. Узкие зрачки пульсировали, желтизна радужки горела обжигающе, но Юна от ярости без труда выдерживала взгляд василиска.

— Я больше не буду к вам прикасаться, — сказал наконец. — Я больше тебя не трону. Останься.

И тут же, вопреки обещанию, обнял.

— Зачем?

Кивнул на дракона, внимательно следившего за ними с карниза.

— Неужели в вас хватит духу бросить нас? Его и меня?

— Он вырастет и без меня.

— Он любит вас и будет скучать.

— Это не смертельно. Забудет.

— Уж поверьте мне, драконы, как и василиски, никогда ничего не забывают, — он гладил Юну по волосам.

— Я не могу жить в этом замке, — сказала Юна.

— Сегодня же найду все змеиные гнезда, выкину всех гадов до единого.

— Не поэтому.

— Ты будешь в безопасности в этом доме. Я больше не буду тебя ни к чему принуждать. Не дотронусь без твоего разрешения.

— Тогда прекратите меня целовать.

— Я не открою портал, даже не надейся.

— Господин ар'Мхари, я понимаю, вам плевать на мои просьбы. Прошу прощения, что потревожила. Могу я попросить вас сейчас оставить меня наедине с собой?

— Я сделал тебе больно вчера?

Юна промолчала, чувствуя как заливаются румянцем щеки и уши.

— Я тебе неприятен?

— Господин ар’Мхари...

— Называй меня по имени.

— Господин ар'Мхари, давайте оставим вчера то, что было вчера... Я не могу жить в этом замке, я должна вернуться домой, к родным. Я ведь не причиняла вам зла, и вы, кажется, получили от меня то, что хотели. Зачем вам меня мучить? Я не останусь жить здесь, с вашей помощью или нет, я уйду.

— Подожди, — он сел на кровать, потянул Юну к себе на колени. — Давай отложим чувства в сторону и поговорим разумно. Идти тебе некуда...

— Это почему еще?!

— Я немного увидел твои взаимоотношения с семьей... И твой отъезд со мною, который говорливые соседки- кумушки тебе не простят... Собственно, ты сама это осознаешь, поэтому вернулась...

— Что?! — Юна вырвалась, зарычала. — Что вы сказали? Мне некуда идти? Я вернулась к вам ради крыши над головой и похлебки?!

— Нет?

— Ну вы и... и... — слов даже не нашлось. — Значит, вот я кто в ваших глазах? Нищенка, которая готова отдаться кому угодно за кусок хлеба?! Чудесно!

— Юна...

— Благодетелем себя чувствуете? Приютили, ужином угостили?! Хотите, ручку вам поцелую в благодарность, простите, в ножки забыла поклониться!

— Ну если говорить откровенно, не щадя ничье самолюбие — да, именно так, ради крыши над головой.

Юна убежала к окну, уткнулась носом в стекло. Далеко-далеко на горизонте закат делал серое море алым. Ар'Мхари подошел к ней сзади, заворошил волосы, начал расплетать косу.

— Поверьте, для меня радость приютить вас в своем доме.

— Простите, что порчу вашу радость, но я твердо решила оставить профессию падшей женщины. Не понравилось.

— С первого раза мало кому нравится. Надо попробовать еще.

— Знаете, у меня действительно не самые простые отношения с семьей и работа, при которой мне приходилось общаться с весьма капризными и злобными знатными дамами, привыкшими с большим презрением относиться к людям низших сословий. Но так, как вы, меня еще никто не унижал.

— Я привык называть вещи своими именами.

— У меня есть деньги, даже если отец меня выгонит, а он не выгонит, я заработала их этими руками, шила башмаки! И тетя в городе, и знакомые дамы, хоть горничной, хоть посудомойкой, но на работу примут, если попрошу! И деньги есть, чтобы в столицу уехать!

— В столицу? А что вы там собираетесь делать?

— Да не хочу я вам ничего доказывать, — сказала Юна устало. — Думайте обо мне, как вам угодно. Я сама виновата. Умная добродетельная девушка никогда бы не поступила так, вы правы. Но после того, что вы мне сказали, я не могу оставаться под вашей крышей ни секунды — душно!

Она уже застегивала пуговицы пальто.

— Хорошо. Тогда объясните, почему вы вернулись?

— Вот видите, даже вы не верите, что к вам можно вернуться. Сложный день был. Помрачение сознания от усталости.

— Вы вернулись ко мне?

Юна промолчала.

— Ну хорошо, поверю вам на слово. — усмехнулся.

— У меня есть деньги! — крикнула Юна. Вцепилась ногтями в подкладку плаща, пытаясь разорвать, заметалась по комнате, бросилась к своему сундуку. Ножницы, обернутые в бумагу, оказались на самом дне, Юна яростно вышвырнула все вещи, добыв ножницы, не жалея, откромсала край плаща. Плотно забитые в ткань, обернутые толстым своем ниток, чтобы не звенели, покатились золотые монеты.