Звезда Нибелии (СИ) - Арлейт Ива - Страница 30

Подойдя ко входу в дом Дара, Уги с Ледой переглянулись, а затем уверенно вошли внутрь.

Они оказались на просторной кухне, устроенной так же, как и все остальные кухни в домах атлургов. Но в отличие от прочих домов, здесь царил жуткий беспорядок. Емкости для готовки были перевернуты и валялись на полу. Одна из них разбилась, осколки разлетелись по всему полу, смешавшись с пролитой ёккой*. Корзина с ропсом была перевернута вверх дном, как будто ее в гневе пнули ногой.

Из-за массивного каменного стола раздался приглушенный звук. Уги отстранил Леду и на цыпочках двинулся вперед. Леда последовала за ним, обходя стол по кругу. Первым, что бросилось им в глаза – был кинжал-аслур, валяющийся на полу. А следующим они увидели Дара.

Он сидел на полу на корточках, вжавшись спиной в стену. Лицо юноша уткнул в сложенные на коленях руки. Его одежда была неопрятна, а растрепанные волосы упали вниз и золотой бахромой закрывали лицо. Он бормотал что-то так тихо, что невозможно было разобрать.

Уги подошел ближе. Кажется, Дар не заметил их прихода или же просто не обращал внимания. Леда присела на корточки рядом с ним и едва заметно коснулась руки. Юноша вздрогнул и поднял голову. В его больших глазах отразилось недоумение и боль, смешанная с отчаянием. Он смотрел на Леду, но в то же время как будто сквозь нее. Девушка не была уверена, видит ли он ее.

А потом он отчетливо произнес, обращаясь, однако, скорее к пространству перед собой, чем к людям:

- Это должен был быть я. На его месте должен был быть я.

Леда с отчаянием посмотрела на Уги, но он был растерян так же, как и она. Похоже, они действительно совершили ошибку, взвалив это на Дара. Он был еще слишком молод, не говоря о том, что ему не приходилось убивать. Видимо, случившееся сломило его.

Леда осторожно, словно дикого зверя, погладила юношу по руке. И сказала голосом таким мягким и в то же время убедительным, на какой была способна лишь она.

– Нет, не должен. Турраг должен был умереть. Это произошло бы так или иначе, раньше или позже.

Дар неожиданно вскинулся, глядя прямо на нее. Он прекрасно понимал, что происходит, и кто перед ним.

– Я говорю не о Канге, а об убийце, – гневно произнес он. - На его месте должен был быть я.

– Что?! Ты хочешь сказать…

- Не я убил Канга. Это не мой кинжал пронзил его сердце, не его лезвие обагрилось кровью Туррага. – На последних словах его голос изломался, и Дар вновь обессиленно уткнул лицо в руки.

Леда и Уги одновременно посмотрели на кинжал-аслур, валяющийся рядом. Он был чистым, ни следа крови.

Они посидели с Даром еще немного, прекрасно понимая, что ничем не могут помочь. Леда пыталась его успокоить, думая о том, что, наверное, все сложилось к лучшему. В конце концов боги никогда не ошибаются. Они мудры и знают обо всем, что творится в человеческих душах. В своей мудрости они не пожелали, чтобы Дар становился убийцей, и отвели его руку.

Плохо лишь, что теперь никто не мог сказать, что будет. Возможность смуты и распрей оказалась близка, как никогда. Кровопролитие может начаться в любой момент, и тогда милость богов окажется напрасной – Дару все равно придется взяться за кинжал.

Спустя примерно пол часа они вышли в удивительно тихий коридор, оставив Дара на том же месте, где нашли.

- Вот это да…, - подавленно заговорил Уги, привалившись к стене. - Мы думали, он мучается из-за того, что убил Канга ….

- А он мучается от того, что не убивал, – договорила Леда.

Она сжала кулаки и тряхнула головой.

- Раз Дар к этому непричастен, то мы прекрасно знаем, кто сделал это. Гвирн опередил нас, он первым сделал ход. И теперь мы должны понять, как обернуть все в нашу пользу. А не то…

- Да, – ответил Уги.

Он выглядел уставшим и подавленным. Плечи были опущены, как будто у него не было сил держать их прямо, а под глазами пролегли круги. Оторвавшись от стены, он побрел по коридору. И только его тень, такая же сгорбленная и измученная, следовала за ним.

***

Юта в одиночестве гуляла по городу. После убийства Туррага привычный уклад жизни атлургов оказался нарушен. В эти дни никто не работал и никому не было до нее дела. Весь город стоял на ушах, взбаламученный убийством Канга. Люди собирались вместе, обсуждая произошедшее и что теперь будет. Зал Кутх гудел, как пчелиный улей. Казалось, в эти дни никто не спит и не сидит дома. Весь город вывалил на улицы, атлурги обсуждали политику вперемежку с волей богов, что для них, похоже, было одним и тем же.

Уже несколько дней Юта не видела ни Леду, ни Корта. Про нее как будто забыли, предоставив самой себе и непрошеным мыслям, ночными ворами прокрадывавшимся в голову в обход всех преград и заслонов, которые она пыталась установить.

Везде было одно и тоже. Куда бы она ни шла, везде ее преследовала смерть, снова и снова. Но в отличии от Лиатраса, где она была замешана в самую гущу событий, здесь она оставалась в стороне, на самой дальней и пыльной обочине происходящего. По крайней мере, здесь ей было не в чем себя винить и наверное это было к лучшему – что она не имела к происходящему никакого отношения. Так она начинала думать, что причина вовсе и не в ней. Люди умирают. Так происходит везде и всегда. Кто-то борется за власть, кто-то преступает черту, и кто-то страдает. Простой порядок вещей, на который никто не в силах повлиять.

Юта не вдавалась в подробности происходящего, на этот раз предпочитая оставаться в неведении, но кажется, Корт был замешан в этом. Она слышала, как люди на улицах и за завесами пологов произносили его имя. Кажется, Корт был вовлечен в политическую игру. Кажется, некоторые атлурги хотели, чтобы он возглавил народ.

Юта минула еще один поворот коридора. Теперь она точно заблудилась и не имела ни малейшего представления, где находится. Скорее всего, перед ней была одна из дальних частей Утегата. Здесь было безлюдно и очень тихо. Юта была рада оказаться подальше от волнующейся толпы. Она с интересом разглядывала новую для себя часть города, пока перед ней не вырос широкий дверной проем.

Юта остановилась в нерешительности. Размеры входа не соответствовали обычным домам атлургов, к тому же он не был завешан пологом. Юта подошла ближе и заглянула внутрь. От увиденного у нее перехватило дыхание. Полностью завороженная, Юта, не задумываясь шагнула внутрь.

Перед ее взором открылся зал. Он был невообразимо огромен, намного больше Зала Кутх. Переливающийся и блестящий под лучами солнца потолок уходил ввысь, а все пространство зала занимали стеллажи. Они были вырублены из массива песка. Словно деревья или диковинные лианы они вырастали прямо из пола и подпирали собой высокий свод потолка. Они тянулись вдаль насколько хватало глаз, создавая между собой прямые узкие коридоры.

Внутри стеллажей, так же, из единого песчаного монолита, были вырублены полки, на которых были разложены всевозможного размера пергаменты. «Я оказалась в Зале Свитков», - поняла Юта.

Она пошла по проходу между стеллажами, ведя пальцами вдоль одной из полок. Все, что она видела вокруг себя – был нескончаемый лес стеллажей. Все было серебристо желтым с примесью цвета слоновой кости – цвета старой, выцветшей бумаги. А когда она смотрела вверх, то колонны стеллажей почти смыкались у нее над головой, словно небоскребы Лиатраса, упирающиеся в полиуретановые навесы.

Она чуть заметно улыбнулась. В этом месте Юта почувствовала себя небывало свободно и легко. Было ли дело в том, что низкий потолок не давил на голову тяжелой крышкой гроба, или же в том, как в неподвижном воздухе в полном безмолвии кружили пылинки. Или в каком-то тихом чувстве благоговения, готовом подхватить и унести тебя, будто ты оказался в древней сокровищнице или величественном храме, хотя Юта никогда не бывала в храмах – в Лиатрасе не было религии.

Она остановилась и взяла с полки один из свитков. Аккуратно, боясь разрушитьхрупкий пергамент, Юта развернула его, и у нее перед глазами ожили символы незнакомого языка. Они закручивались водоворотами, как небо перед бурей, сталкивались и переплетались, танцуя на пергаментной странице. Они крались, как пантеры и ползли, как змеи, а потом вдруг восставали и взрывались каскадом черных искр.