Лекарство для разбитых сердец (ЛП) - Уайт К. - Страница 2

— У меня там родственники, — сказала она старушке, которая подсела к ней на остановке в пригороде Чикаго.

— Это хорошо. Я надеялась, что ты не одна из этих беззаботных, которые считают, что это хороший способ посмотреть страну. Сумасшедшие, как по мне. — Она покрутила возле виска морщинистой рукой с голубыми венами. — Молодой леди небезопасно путешествовать в одиночку, особенно если на станции никто не встречает. Ты же не захочешь, чтобы кто-нибудь воспользовался твоей ситуацией.

Селия не стала рассказывать ей, что кое-кто уже это сделал.

Бабуля проспала большую часть пути до Блумингтона, крепко сжимая сумочку у себя на коленях. Когда они подъехали к остановке, она перегнулась через Селию к окну и помахала молодой матери с двумя детьми.

— Это жена моего внука. Она так хорошо заботится обо мне, когда я приезжаю в гости. Как будто я ее родная бабушка.

Селия смотрела, как молодая женщина подвела детей к передней двери автобуса, завидуя их радостным лицам. Прежде чем встать навстречу своей семье, старушка похлопала Селию по руке.

— Будь осторожна, дорогуша, и не разговаривай с незнакомцами.

Она раскрыла объятия своей ждущей семье, а у Селии ком встал в горле.

Зачуханной молодой матери, которая села в автобус в Бунвилле, штат Миссури, Селия сказала:

— Я еду навестить соседку по колледжу.

При мысли о беззаботных днях в колледже мать, едва ли старше двадцатилетней Селии, загрустила. Она качала на коленях своего капризного малыша, пока автобус ехал к Салине, штат Канзас, где она собиралась встретиться с мужем, который работал на буровой вышке. Где-то около Сент-Джозефа молодая мать попросила Селию подержать малыша, пока она пойдет в заднюю часть автобуса «отлить». Когда тридцать пять минут спустя она вернулась на свое место, Селия укачала мальчика и тот заснул.

— Как ты это сделала?

Селия пожала плечами.

— Может, оставишь его себе? Ты нравишься ему больше, чем я.

— Нет, это не так. Я не могу оставить его, — сказала Селия, как будто женщина говорила серьезно. Она осторожно передала малыша обратно матери и отвернулась к окну, избегая дальнейших разговоров.

— Попрощайся со своей новой подругой, — сказала молодая мать, махая детской ручкой, и двинулась на выход в Салине.

Была почти полночь, когда в автобус вошел мужчина и сел рядом с Селией. Едкий одеколон соперничал с запахами сигарет и немытого тела. Мужчина подождал, пока городские огни перестали освещать салон автобуса, перегнулся через подлокотник и предложил немного повеселиться, пока темно и пассажиры спят.

— Я еду к мужу, — сказала Селия и отодвинулась ближе к окну, чтобы увеличить расстояние между ними.

Мужчина еще сильнее наклонился к Селии и коснулся ее руки.

— Ага, к мужу. Может, ему стоило надеть колечко на этот симпатичный пальчик, прежде чем отпускать тебя? Или, может, нет никакого кольца?

— Я его потеряла, — сказала Селия, надеясь, что голос не выдаст ее паники.

— Ага. Потеряла, как же. — Его тон больше не был заигрывающим и соблазнительным, а стал жестким и угрожающим.

Селия взяла свой рюкзак, стоявший под передним сиденьем, и встала.

— Можно пройти? — спросила она дрожащим голосом и, прижимая к себе рюкзак, обошла мужчину. Ей стало противно, когда ее ноги задели его колени. Селия села на свободное место поближе к водителю. Она не спала всю ночь, опасаясь, что мужчина последует за ней.

От Ларами до Берли, штат Айдахо, к Селии никто не подсаживался, а потом в автобус вошла женщина со светлыми волосами и отросшими на два дюйма темными корнями. Несколько секунд она рассматривала пассажиров, а затем села рядом с Селией и, пряча покрасневшие глаза и щеку с синяком, открыла книгу. Но когда за все время от Берли до Бойсе она не перевернула ни одной страницы, Селия поняла, что книга была только предлогом, чтобы не вступать в разговоры.

В книге не было необходимости.

Селия глазела в окно на песчаную землю с островками полыни и думала о десяти заповедях, висевших в рамке в гостиной Джеда и Майры Хандли, ее второй приемной семьи. Если она врет про себя, а не лжесвидетельствует против ближнего, сделает ли Господь ей поблажку? Наверное, нет.

Селия сидела в детском церковном кружке, когда симпатичный мальчик наклонился к ней и спросил, почему она живет у Хандли. «Майра моя тетя», — солгала тогда Селия. На следующий день мама мальчика позвонила Майре и спросила об этом, а Майра в свою очередь спросила Селию. «Я не хотела говорить ему, что я приемная», — ответила она. Майра обняла Селию за плечи: «Я понимаю, но Господь не учит «говори правду, пока она приятна». Он любит правду и ненавидит ложь. Это важно для него, потому что он создатель истины. Понимаешь?» Селия кивнула, хотя и не была до конца уверена, что понимает. С чего Богу волноваться, если она никому не причиняла вреда? Зачем ему хотеть, чтобы все знали, что она за урод?

Селию поселили к Хандли за несколько недель до ее тринадцатилетия, и, хотя они только начали узнавать друг друга, Майра испекла для Селии первый в ее жизни торт. Он был покрыт маленькими голубыми незабудками, потому что «никто не должен быть забыт в свой день рождения».

Хандли каждую неделю ходили в церковь, и первым, что они купили для Селии, стало платье, чтобы ей не было неуютно в Божьем доме. Желтое платье с крошечными белыми цветочками и кружевным воротничком. Оно было самым красивым из всего, что до этого носила Селия, и поэтому она до сих пор любила желтый цвет.

Вторым, что они купили ей, стала ее собственная Библия. На обложке даже была золотая гравировка «Селия Эдвардс». Каждый вечер после ужина Джед возглавлял изучение Библии и семейную молитву. Майра научила Селию молиться, чтобы она тоже могла участвовать и не забывала быть благодарной.

«Ты же знаешь, что тебе есть за что благодарить Бога, да? — спросила Майра. Селия пожала плечами. — Милая, ты же умная девочка. Я видела табель успеваемости в твоем деле. Почти все пятерки. И это с учетом того, как тебе досталось в жизни. Ты должна быть благодарна за смелость. В тебе столько мужества. Миссис Димпер рассказала мне, как ты заботилась о своей маме, пока она болела, и как ты позвонила 911, и как ты держала маму за руку, чтобы она не боялась».

Почему все говорили, что ее мать болела? Она не болела. Она была наркоманкой. Если она должна была умереть, почему это не мог быть инфаркт или рак, уничтожающий ее внутренности, а не игла в руке и постоянное кровотечение из носа? Почему ее не отняла какая-нибудь безжалостная болезнь, а вместо этого ее мать сама променяла дочь на наркотики?

Селия не любила вспоминать ту ужасную ночь. Материнскую руку, так крепко сжимавшую ее, что она чувствовала, как кости трутся друг о друга. Красно-синие огни, создававшие мятущиеся узоры на обшарпанных стенах. Чужих людей, делавших еще больше дырок в маминой руке и давивших ей на грудь, одновременно спрашивая у Селии, что употребляла ее мать. Селия не знала.

«Уберите девочку отсюда», — сказал кто-то. Сначала женщина-полицейский, громко жевавшая жвачку, мягко потянула ее за руку, но когда Селия не отпустила уже безвольную руку матери, женщина больно дернула ее. «Ты должна пойти со мной. Не бойся. Все будет хорошо», — сказала она сквозь зубы. Селия увидела кусок жвачки, застрявший между ее зубов в уголке рта, и поняла, что хорошо не будет.

Может, она и была смелой, но Селии было трудно испытывать благодарность за произошедшее той ночью.

Майра научила Селию работать в саду, и вместе они заботились о маленьком огороде на заднем дворе, потому что «вырастить сад — верный путь показать Господу свою веру в Него». Она прожила у Хандли почти два года. Они хорошо относились к Селии, и она мечтала когда-нибудь стать их настоящей дочерью. Она представляла себе, как Джед и Майра дарят ей новую Библию и на этот раз на обложке стоит «Селия Хандли» вместо «Селия Эдвардс».

Много недель Селия плакала по ночам, когда они со слезами на глазах сообщили ей, что Джеда заставляют перевестись в Атланту и по закону они не имеют права взять ее с собой.