Возмездие (СИ) - Дюбанов Владимир Владимирович - Страница 43

Единственная подлинная глупость, которую совершают женщины - это доверие мужскому суждению относительно их самих и их сферах деятельности.

Для возвращения к полноценному любовному союзу женщинам необходимо совершить определенную внутреннюю работу освобождения от излишней доверчивости; тайное знание, однако, хранит все ключи, необходимые для постижения мира женщиной; мистерия брака и участие женщины в нем является таким ключом.

Свобода.

** Нет ничего, к чему человеческое существо стремилось бы с такой жаждой, как свобода.

Зверь и птица стремятся освободиться из клетки, сковывающей их движение; это природное качество всякого живого существа. Человек стремится освободиться из уз, сковывающих его свободу духа; ни в чем так не проявляется отличие человека от остальных живых существ.

** Женщина нуждается в этой свободе также, как и мужчина; за тысячелетия ей пришлось, однако, забыть об этом. Прежде чем углубиться в размышления о свободной женщине, необходимо отметить один частный аспект этого вопроса.

** Если мужской дух нуждается в свободе разума, в свободе мысли для осуществления расширения этой мысли, женский дух нуждается в свободе эмоциональной.

** Привязанный к авторитетам, мужской дух, не обладающий свободой мысли, не смог бы подняться над ними, проходя свой собственный путь к постижению Высшего. Привязанный к отношениям, женский дух, эмоционально зависимый, не может совершить собственное постижение Высшего через слияние с ним, для которого необходим момент внутренней тишины и одиночества.

** Эта идея, туманно или ясно высвечиваясь в сознании людей, совершает порой злую шутку с ними - и тогда мужское существо, в стремлении избежать авторитетов, в отсутствии ориентиров, лишает себя всякой возможности отточить свой интеллект; тогда женское существо, избегающее эмоциональной зависимости, чуждается человеческих привязанностей, лишая себя возможности обучиться искусству растворения.

** Другой дурной шуткой оборачивается фольклорное мужское стремление к эмоциональной свободе, полный отказ от женской сливающейся любящей части своей души; это, однако, ничем не лучше, чем фольклорное же, мифицифированное женское стремление избежать интеллектуального напряжения и вместе с ним всех интеллектуальных задач и способности принимать решение.

** Впрочем, я привожу эти примеры не из удовольствия говорить о неразумном человеческом поведении, а, чтобы меня не упрекали в экстремальном разделении женского и мужского; мне приходиться все время напоминать читателю, что в земном человеческом существе (а других я не знаю) всегда хранится его собственная половина, у мужчины - женская, у женщины - мужская. У одних она хранится в зачаточном состоянии, у других в пробужденном, у третьих в развитом. У одних мужская половина гармонично сочетается с женской, у других они борются между собой, деформирую и уродуя друг друга. Это положение хорошо известно и интуитивно ясно, мне приходится повторять его лишь как дань уважения этой смешанной природе человека. В данном исследовании, однако, меня интересует именно эволюция женского начала, помещенного, как в колыбель, в женское существо.

** Итак, говоря о условиях, в которых женщина превращается в Женщину, манифестирующую в мир сокровенные качества женского начала, мы должны уделить пристальное внимание вопросу свободы для этой женщины.

** При склонности к ограничению пространства, необходимого для безопасности своего рода, женщины демонстрируют внутреннюю тягу к несвободе. Что еще может объяснить ту радость, с которой женщины входят в глубокие отношения, связывая себя тысячью зависимостей и обязательств? Однако, я совершенно не уверена, является ли эта тяга к ограничению себя природной или воспитанной за последние тысячелетия. Женщины, которые познали внутреннюю свободу, не вынужденную, но вырванную у жизни и социума, повторят вместе со мной, что ни за что не хотят потерять ее вновь.

** В момент одиночества, возможно, женщина готова дать что угодно за избавление от него; возможно, по незнанию она не создает правильно начало новых отношений, кидаясь в них целиком; как море, заполняя собой все возможное пространство, разрешая мужчине войти в себя и заполнить себя полностью.

** Подобное взаимо-растворение душ, внутри которого происходит алхимический процесс, описанный выше, суть благодать и радость небесная, - при условии, что женское начало производит его по внутреннему эмоциональному выбору, а не под гнетом необходимости. Женщина, входящая в отношения не от избытка сил, порожденных богоподобной свободой, а от недостатка их, приносит с собой лишь малую часть своей внутренней потенции и мощи. Более того, неопытные и незнающие женщины ждут, что этот недостаток сил восполнит мужчина, между тем, как секрет и тайна этого восполнения заключается в разбитии внутренних оков, освобождении своей внутренней силы.

** Разрыв старых, прекративших свою алхимическую работу, отношений, бывает чрезвычайно болезненным и даже вовсе невозможным по внешним причинам. В то же время состояние счастья, охватывающее женщину, решившуюся на такой разрыв и сумевшую провести его, не сравнимо ни с чем; вся ее водная эмоциональная структура, ограниченная ранее обстоятельствами и внутренней зависимостью, вырывается на волю, имя которой - бесконечность; весь мир лежит в этот момент у ее ног.

** Не важно, происходит ли этот разрыв с мужчиной, подругой или случайным человеком, сумевшим привязать на недолгое время к себе эту женщину; чувство бескрайней свободы тем сильнее, чем большие внутренние ограничения накладывало на нее ее собственное чувство ответственности.

** Чем холодней и рассудочнее будет эта женщина, тем слабей и несущественней будут ее внутренние связи, тем меньше свободы будет получать она, избавившись от зависимости.

** Чем подлинней и глубже окажется женщина, тем глубже будут ее отношения с окружающим миром, чем больше доверяет она окружающим людям, тем больше вторгаются они в неприкосновенную часть ее внутреннего мира. Только совершив побег из этих ограничивающих ее стен, только познав триумф обретенной свободы, она может осознать полностью, каким внутренним богатством располагает и как не защищенно это богатство от внешних вторжений.

** В этом, однако, находится крайнее противоречие, свойственное в целом, женской природе. Вступая в новые полноценные отношения, особенно отношения любовные и преображающие, женщина находится в той же ситуации, как и в освобождении от отношений негодных - весь ее эмоциональный мир активизируется в космической вибрации, весь мир лежит у ее ног, вся ее потенция становится ей доступна.

** Обучаясь беречь эту свободу своего эмоционального расширения, женщина, в идеале, может достигнуть того состояния, при котором отношения, захватывающие ее полностью, не угнетают ее полной же внутренней свободы.

** Возможно, внешними, крайне прозаическими условиями для этого, может быть обычный социальный набор - экономическая, интеллектуальная и сексуальная независимость. Это не означает, что женщина непременно должна обеспечивать себя сама и менять сексуальных партнеров; речь здесь о независимости другого рода, связанной с применением тайного знания.

** Любая женщина знает, что есть миллионы внешних ситуаций, возвращающих ее к изначальной свободе; берег моря является, в этом смысле, местом силы для женщин. Знание этих ситуаций и мест, активизирующие саму память о свободе, также связано с применением тайного знания.

** Применение его, в каждом отдельном случае, требует исследования более конкретного. О этой конкретике речь пойдет в следующих главах.

Сила.

** Так же, как существует таинство духа, существует и таинство плоти. Ошибались бы те, кто сводит плоть, человеческое тело, к простому набору физиологических реакций и потребностей.

** Ошибались бы те, кто сводит сексуальное желание к простому инстинкту физического размножения. Чего бы стоила вся наша культура и вся история человечества, если бы чувство сексуальной любви между двумя людьми, наряду с религиозностью, моралью и с философским беспокойством ума пробуждающее лучшее, что есть в человеческом существовании - его божественное подобие; чего бы стоила вся наша история, говорю я, если бы за этим чувством стоял бы простой биологический инстинкт размножения.