Господи, научи нас молиться. Личная молитва по преданию святых отцов - Бунге Гавриил - Страница 4

Ссылка на то, что «братья испытали как наилучшее», говорит о том, что вовсе не все, что делали отцы, должно быть предметом подражания, каким бы «прекрасным» это ни казалось, пусть даже этим отцом будет сам Антоний Великий. К примеру, никто не должен дерзать подражать крайним формам его отшельничества, если не хочет стать посмешищем для бесов. Уже сами отцы умели хорошо различать «личную харизму» и «Предание».

Смысл и сущность сохранения «Предания» для отцов, как и для первых «свидетелей и служителей Слова», заключается не в примитивном следовании всему традиционному, но в сохранении живого общения. Кто хочет пребывать в общении с Отцом, может прийти к Нему только по «пути» Сына. Но к Сыну приходят только через тех, «кто проложил к Нему путь до нас» и сам стал живой частью этого пути. Первыми этот путь прошли апостолы как непосредственные «свидетели Слова». «Дабы вы были в общении с нами», – пишет Иоанн самым определенным образом, и Евагрий по праву называет «апостольским путем»[23] тот «путь» «делания» (praktiké), что был унаследован им от отцов. Итак, «путь» – это все те отцы в вере, что «правильно шествовали до нас». Лишь тот, кто идет по их «стопам», может надеяться достичь конечной цели этого пути[24].

И потому недостаточно взывать к «духу отцов», который, впрочем, нелегко и определить, и по всякому поводу «говорить об удовольствии, получаемом от их трудов»[25], если потом оставить все, как было, в своей жизни. Нужно прежде всего самим стремиться «прикладывать максимальные усилия» для совершения тех же трудов, коль скоро мы хотим оставаться в общении с ними.

Только с учетом этого звание «первенец (aparché) из анахоретов»[26], которым Евагрий наделяет «праведного Антония», имея в виду его значение среди других подвижников, обретает всю свою многозначительную глубину. Антоний Великий – первый анахорет по времени, но это не имело бы особого значения, если бы он не был еще и «первенцем». Ибо начаток, если он свят, освящает и целое, если корень свят, то и ветви (Рим. 11: 16), ибо они пребывают в живом общении с ним. «Начало», поскольку оно положено Самим Господом, обладает особой благодатью, «благодатью истока», «принципа», оно не только связано с началом во времени, но на все, что пребывает с ним в живом общении, оно ставит печать подлинности.

Оставаясь верным всему, что было «от начала», человек, связанный со временем и пространством, входит в тайну Того, Кто пребывает свободным от этих ограничений, Кто вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13: 8), то есть в тайну Сына, Который в абсолютном смысле пребывает в начале (Ин. 1:1). Поверх пространства и времени это общение созидает постоянство и тождество в том мире, что подвержен вечному изменению.

Ни отдельный человек, ни Церковь в целом не способны сами по себе осуществить это пребывание в тождестве с собой. «Хранение доброго залога» есть плод действия Духа Святого, живущего в нас (2 Тим. 1:14), ибо Он будет свидетельствовать (Ин. 15:26) о Сыне. Он не только наставит нас на всякую истину (Ин. 16: 13), но и поверх времен откроет нам в свидетельстве учеников свидетельство Самого Учителя[27].

«Блажен монах, сохраняющий заповеди Господни, и свят (монах), соблюдающий слова (духовных) отцов своих»[28].

Молитва относится к той области, которую мы обычно называем «духовностью», по сути, она служит наиболее ярким выражением «духовной жизни» (vita spiritualis). Но прежде всего следует задать вопрос: а что, собственно, подразумевается под понятием «духовный»?

Слово «духовность», производное от spiritus – «дух», что в сегодняшнем словоупотреблении связывается с «высшей частью человеческого существа», с «внутренней жизнью» и «духовной сущностью» человека в отличие от того, что связано с материальной, телесной областью человеческой жизни. В богословском языке «духовность» чаще всего приравнивается к «благочестию». Можно говорить о различных «духовностях» в смысле различных форм благочестия или мистического опыта отдельных орденов; например, в недавнее время стали говорить об особой «духовности мирян». Да и за пределами христианства нередко приходится слышать о духовности великих мировых религий.

Это весьма расплывчатое толкование понятия «духовность» достаточно негативно влияет на христианское понимание «духовной жизни», ибо в качестве «духовного» выступает многое из того, что на самом деле относится к совершенно иной сфере. Это становится ясным, как только мы обращаемся к Писанию, а затем и к отцам. Ибо для них прилагательное «духовный» (pneumatikós) в том контексте, который нас интересует, относится исключительно к Личности Духа Святого!

«Дух Святой», который в Ветхом Завете выступает еще как безликая «сила» Бога, в Новом Завете открывается как «другой Параклит», Которого Сын, настоящий наш Параклит (ходатай) перед Отцом[29], послал от Отца Своим ученикам после Своего прославления[30], Который да пребудет с ними вовек (Ин. 14: 16), дабы после Его возвращения к Отцу Дух научил их всему (Ин. 14: 26) и наставил их на всякую истину (Ин. 16: 13).

Исполненный Духа (pneumatikós) есть, стало быть, тот, кто научен Духом и потому может судить и различать духовные вещи (tà pneumatiká) духовным образом (pneumatikós) – в противоположность телесному, естественному человеку (psychikós), который не в состоянии ни принять, ни познать того, что от Духа Божия, ибо в нем нет Духа Божия и потому премудрость Божию принимает он за безумие (1 Кор. 2: 6-16).

Стало быть, «духовное» означает здесь, как и в других текстах апостола Павла, всегда то, что «исполнено Духа», создано или одушевлено Духом Святым, и это говорится отнюдь не для красоты слога!

Отцы восприняли павловское различие между «духовным» (пневматическим) и «естественным» (психическим) и применили его к «духовной жизни», о чем еще мы будем говорить. Когда Евагрий, который всегда хорошо умеет выбирать слова, определяет что-то как «духовное», он обычно имеет в виду нечто, «произведенное Духом» или, вернее, «одушевленное Духом». Так, например, в выражении «духовное созерцание»[31], объектом которого выступают «духовные основы» вещей[32], слово «духовное» употребляется потому, что подателем откровения о Божественных вещах является Святой Дух[33]. Точно так же добродетели[34], и прежде всего любовь[35], называются «духовными», потому что они суть плоды Духа Святого (Гал. 5,22 и след.)[36], что действует в крещеных.

«Духовный учитель»[37] зовется так потому, что, как «духовный отец», он получил «харизму Духа»[38] и потому в павловском смысле «исполнен Духа».

«Если соединяющийся с Господом есть один дух с Господом (1 Кор. 6: 17), то Давид, по слову псалма, соединяясь с Господом, становился одним духом с Ним. Но он называет „духовным“ того, кто исполнен Духа[39], точно так же, как любовь, которая не превозносится (1 Кор. 13:4), обозначает того, кто полон любви»[40]. В этом же смысле и молитву, которая, несомненно, является квинтэссенцией «духовной жизни», очень часто называют «духовной» (pneumatiké)[41]. Ибо она совершается в духе и истине (Ин. 4: 23), то есть «в Духе Святом и Единородном Сыне»[42], и потому часто называется «истинной молитвой»[43]. Духу Святому надлежит подготовить путь этому дару Отца[44], ибо мы не знали бы, о чем молиться, как должно (Рим. 8: 26), если бы Сам Дух Святой не посетил нас, «неведующих»![45]