The lust (СИ) - "StrangerThings7" - Страница 24

— Привет, — улыбается сестре парень. — Ты меня ищешь?

Мона останавливается напротив Юнги и не моргая смотрит на брата несколько секунд.

— Ты так выглядишь… по-другому, — говорит девушка. — Значит, это правда? Ты идешь в клуб с Чонгуком? — Юнги отчетливо слышит нотки обиды в голосе сестры.

— Ну да, — Мин сам не знает, почему ему неудобно перед ней.

— Это нечестно! — вдруг взвизгивает Мона и чуть ли не топает ногой по полу. — Это меня он должен был взять с собой! Почему ты? Почему тебя он позвал?

— Мона, перестань. Ты слишком мала, чтобы ходить по клубам, — говорит Юнги первое, что приходит на ум. Он не знает, что говорить сестре и, вообще, как себя вести с женщинами на грани истерики.

— А ты не мал? — шипит она в лицо парню. — Как это вдруг получилось, что теперь он тебя в клубы приглашает, из бассейна вытаскивает? Как? — Юнги чувствует исходящую из девушки темную волну враждебности и даже делает шаг в сторону. — Что изменилось-то? Ты ведь тот же Юнги, которого он заставлял кушать с пола! Как у тебя это получилось? Расскажи мне, как ты смог так близко к нему подойти? — не унимается Мона.

Юнги не знает, что ей сказать. Он и вправду не знает, что изменилось и как так получилось.

— Мне надо идти, потом поговорим, — выпаливает Мин и быстрыми шагами идет к лестнице. Уже спускаясь вниз, он слышит обрывками, как оставшаяся одна Мона все равно продолжает повторять, что «это нечестно».

Юнги заходит на кухню, чтобы выпить сока, но до холодильника не доходит — ему звонит Чонгук. Сказав короткое «выйди», старший отключается. Мин отказывается от идеи выпить и на негнущихся ногах идет в сторону выхода. На пару секунд замирает у двери, сжимает казавшуюся ледяной металлическую ручку на двери и не может набраться смелости ее повернуть. Вздрагивает от повторного звонка Чонгука и, выдохнув, открывает дверь.

Стоит выйти во двор, как Юнги видит машину Чонгука. Ламборгини брата не заметить невозможно: черный, поднявший двери, как крылья, авентадор напоминает своего же хозяина — такой же дикий и опасный. Юнги делает глубокий вдох и, надеясь, что за ним никто сейчас из дома не наблюдает, идет к машине. Стоит Мину опуститься на сиденье, как дверцы опускаются и щелкают, словно говорят: «Ты попался, Юнги. Дороги назад нет и выхода тоже». Чонгук разворачивает автомобиль и выезжает со двора. Как только машина проезжает ворота, то к ней присоединяются два внедорожника, и все три автомобиля вливаются в ночной поток на трассе.

С момента, как Юнги сел в автомобиль, Чонгук ни разу на него не глянул: молча крутит руль и периодически меняет музыку. Юнги тоже не смотрит на брата, нервно теребит подол футболки и только краем глаза замечает, что Чонгук одет в темно-бордовую рубашку, расстёгнутую на груди. Рукава рубашки закатаны, обнажая сильные руки, и Мин резко отворачивается вправо — лучше смотреть на дорогу, чем любоваться проступающими на руках Чонгука венами и вспоминать, как он этими же руками вжимал его в дверь, а потом в шкаф.

Чонгук нарочно не смотрит на Мина. Он уже насмотрелся сквозь лобовое стекло, пока младший шел к машине, и ему хватило. Прозрачная футболка с низким вырезом, обнажающая ключицы словно дразнит, требует пойти дальше, еще и эти слишком узкие брюки, в которых ноги Юнги смотрятся просто идеально. Чонгук даже представляет, как будут смотреться лодыжки брата в его ладонях, когда он будет разводить эти стройные ноги в стороны — идеально. Чону тяжело находиться в таком тесном пространстве с Мином, он поздно понимает, что за младшим надо было послать машину, а не мчаться из офиса в особняк, чтобы самому отвезти. Даже воздух в салоне автомобиля тяжелый: он пропитан смесью их запахов, его любимого парфюма и карамелью с лаймом. Чон не знает, почему от Юнги пахнет карамелью, но именно такой вкус у его губ, и сейчас старший отчетливо слышит этот запах. А лайм — это гель для душа младшего, именно так пахнет Юнги обычно после душа. От мысли, что несколькими минутами ранее Юнги был под душем, Чонгук начинает возбуждаться, приходится абстрагироваться и начать говорить:

— Расслабься, я хочу, чтобы ты развлекся, а ты будто на казнь едешь, — усмехается Чон и указывает взглядом на руки Мина, которые будто еще чуть-чуть и порвут футболку.

— Если тебе не понравится, мы уедем, не переживай, насильно я тебя там держать не буду, — продолжает старший и, остановив автомобиль на светофоре, поворачивается к Мину.

Лучше бы не поворачивался.

Юнги сталкивается с ним взглядом, снова отворачивается к окну и считает про себя, сколько секунд осталось до зеленого. Чонгук не отрываясь смотрит уже на профиль младшего и еле сдерживается, чтобы не протянуть к нему руку.

Юнги нереально красив. Не бывает таких. Его красота не бросается сразу в глаза и совсем не та, про которую пишут в модных журналах, и она точно не отвечает всем тем «стандартам». Хотя, блять, кто их придумал? Спросите у Чонгука, какие у красоты стандарты, и он ответит не задумываясь — Юнги. Он прекрасен в своей нестандартности. И он опять лижет свои губы.

Чонгук возвращает внимание на дорогу и давит на газ сразу же, стоит красному только моргнуть. Юнги продолжает теребить футболку, нервно кусает губы и почти не дышит. Все нутро разрывают эмоции, кровь с бешеной силой скачет по венам, и Мину кажется, еще чуть-чуть, и он откроет дверь на полном ходу и выскочит из автомобиля. Сидеть рядом с Чонгуком невыносимо тяжело. Находиться так близко к нему невозможно. Мин не понимает, чего он хочет — подвинуться ближе или убежать далеко-далеко, где его точно не найдут. Этот клубок терзающих его мыслей не дает сердцу успокоиться, а парню расслабиться. Младший чуть не вздрагивает, когда Чонгук накрывает ладонью его теребящие подол футболки руки и сжимает их.

— Я же попросил, не нервничай, — говорит старший и сильнее сжимает чужие руки. Чонгук усмехается про себя, заметив, как обе руки Юнги помещаются в его ладони, и его это даже умиляет. Юнги не двигается, рук не отнимает и, вообще, как будто не дышит.

— Ну же, — хрипло просит Чон и большим пальцем проводит по запястью Мина. Юнги думает, что интимнее жеста не бывает. Он начинает краснеть и, чтобы окончательно не ударить в грязь лицом, резко выдергивает руки из ладони Чона.

— Не буду, — говорит он и смотрит куда угодно, только не на брата.

Чонгук достает из кармана сигарету и прикуривает. Он уже понял, что отвлечься не получится, когда рядом сидит тот, кого хочется прижать к любой горизонтальной поверхности и наслаждаться. Обнажать эту кожу по чуть-чуть и проводить по ней губами, не оставить без внимания ни один миллиметр. И губы. Эти блядские губы уже трое суток снятся Чонгуку. Ему кажется, он мог бы не есть и не пить, а насыщался бы только одними этими мягкими, податливыми губами. Поэтому лучше покурить, занять свои руки, и позволить дыму разъедать легкие, раз уж младший разъедает всю душу.

Юнги понемногу начинает расслабляться. Стоит Чонгуку потерять к нему интерес, как Мин откидывается на сиденье и с интересом разглядывает мелькающие за окном витрины магазинов. Машины уже въехали в центр, и минут через десять ламбо подъезжает к гостинице JW Marriott. Юнги уже выяснил, что именно на предпоследнем этаже гостиницы сегодня открывается лаунж-клуб Cypher. Хосок долго ругался на его открытие, объясняя, что в клубах надо танцевать, а Cypher больше позиционирует себя как место, где можно просто отдыхать, попивая дорогие коктейли и слушая музыку. Чонгук объезжает здание и паркуется у черного входа, сегодня перед отелем много гостей и папарацци, а это угрожает не только безопасности главы клана, но и его нервам. Первыми из автомобилей выходят телохранители, и только потом Чон поднимает двери ламбо. Стоит ему выйти из машины, как он, обойдя ее, берет Юнги за локоть и быстрыми шагами проходит внутрь отеля и сразу идет прямо к лифту. В лифт они заходят вместе с охраной. Чонгук поправляет выбившиеся пряди в зеркале и, повернувшись лицом к брату, одними губами произносит «расслабься».