Когда нам будет сорок лет (СИ) - Ротман Елена - Страница 23

В здании парламента, находящегося в самом центре столицы, специально отводили кабинет для князя, каждый год перемещая его по этажам. Анна шутила, что таким образом они пытаются сделать ремонт во всем здании, что было старше дворца.

-Не сочтут ли это ущемлением прав? Демократии?- наследница сидела напротив Альберта, что расположился за своим рабочим письменным столом, заваленным горой бумаг. Каждую среду они вместе приезжали в здание парламента и работали, часто до поздней ночи, на благо Грепиль.

-Какая демократия? У нас конституционная монархия,- возмутился Альберт. -И если бы не мой отец, то была бы старая добрая абсолютная монархия. И ни с кем из этих клоунов, мне бы не пришлось договариваться.

-Казнить. Значит, казнить?- с усмешкой перебила его княжна, внимательно наблюдая за тем, как Альберт принимает прописанные ему врачом лекарства. Под Новый Год, что они праздновали в тесном семейном кругу, у него в очередной раз сильно подскочило давление и Мария не выдержав, самостоятельно вызвала врача. Шумиха была еще: все были крайне удивлены, что княгиня умеет повышать голос, тем более на мужа.

-Ты слишком категорична,- устало вздохнул мужчина, он хотел жить во времена Наполеона, Елизаветы, когда никто не перечил монархам, и слепо следовали прочерченному пути.

-Я?- изумилась княжна и чуть наклонилась к столу. -И это говорит человек, что собирается начать новый Крестовый поход?

-Это не Крестовый поход,- отмахнулся Альберт. -Мы просто перестанем давать виды на жительство приезжим из мусульманских стран, сократим выдачу туристических.

-Проведем рейды по зачистке от нелегалов,- вальяжно добавила девушка.

-И идея довольно неплохая,- чуть повысив голос произнес князь. -Наше княжество испокон веков было католическим. Мы даже чуждых протестантов прогнали в свое время, а тут эта чума, что не собирается приспосабливаться к нашим основам и правилам жизни.

-Но ведь и ты не женился на католичке, - мягко напомнила ему Анна.

-Но и не на мусульманке. Православие и католичество ветви одного дерева. А мусульманство совершенно другой сад,- Альберт откинулся в кресло. - Наше население слишком мало, для увеличения процента иноверцев. Мы выращены консерваторами благодаря моему отцу, деду, прадеду, Господу нашему. И я не дам загубить эту...

-Чистоту крови?- перебила его наследница. - Временами ты говоришь, как Адольф.

-Временами ты говоришь, будто испытываешь симпатию к ним. Ты же борешься за равенство женщин. Назови хотя бы одну мусульманку, что сумела бы добиться высот? Хотя бы актрису, писателя, политика?

-Я не защищаю их,- возмутилась девушка, словно от оскорбления. -Просто, я боюсь...

-Чего?- непонимающе спросил мужчина.

-Того что тебе снова начнут припоминать мезальянс. То что твоя наследница не рождена католичкой.

Альберт посмотрел на нее с мягкой улыбкой родителя, а ведь вправду, он и позабыл сколько грязи вылилось на них в свое время.

-Не будут,- он наклонился вперед и протянул ей руку. -Сейчас самое время таких законов. Никто и слова не скажет.

-Аль-Каида от всего сердца помогает тебе в исполнении твоих планов,- она все же тоже протянулась и взяла его за руку.

-Можно сказать и так,- пожал плечами Альберт. - Может цветы им отослать?

Анна покачала головой. В душе она понимала стремления Альберта огородить свою родину от чужеземцев. Сколько раз их захватывали в прошлом, продавали, отдавали в аренду. В прибывающих в Европу мусульманах он видел новых захватчиков. Тихих и медленных. Да, его можно было смело назвать расистом, и он бы с этим с легкостью согласился, в тайне мечтая жить где-нибудь в белоснежных странах Скандинавии. Альберт не хотел новшеств и прогиба перед новыми жителями и Анна это прекрасно осознавала. Она видела, как группы людей, не желающих ассимилироваться, заставляют государства меняться под себя. Она, как и Альберт, не собиралась в будущем давать послабления. Но до сих пор в ней, все еще жил страх, что жители взбунтуются именно против нее, как бы она не старалась выдаться себя на настоящую жительницу Грепиль.

Первый месяц нового 2003 года пролетел словно стрела, что точно вонзалась в намеченную цель. Но ничего не изменилось: жизнь продолжала свое шествие по замкнутому кругу, что с каждым годом становился лишь шире. В жизни появлялись новые люди, уходили прочь старые обиды. Все было как и должно было быть- с грустными и счастливыми днями, все реже напоминавшими о прошлом.

Февральский ветер играл с легкими зеленными занавесками, ограждавшими эту спальню от остального мира. Уже горела люстра и по старой - доброй традиции потрескивал камин, хоть в его тепле никто совершенно не нуждался. На бумаге, лежавшей на столе из темного дуба с резными ножками, рождались новые строчки, словно видения оживали в голове автора и послушно открывались миру.

Лживые рассказы о чистой и искренней любви были соседями с точными описаниями расчленения трупа в очередном повествовании о тяжелой судьбе маньяка. И описывать последнее ей нравилось куда больше, ибо ее психопаты были оригинальными и неповторимыми, совершающие такие поступки о которых она даже боялась подумать в реальной жизни. Они были искренними, живыми и с душой, с романтическими персонажами ей так не везло.

Позже почти все свои рукописные творения она переносила в компьютер, что бы после, когда созреет и еще раз все исправит, отправит в какое-нибудь издательство под очередным псевдонимом, получит отказ. Но это была ее отдушина.

Нет, Анна не умирала от грусти: у нее было творчество, были уроки управления княжеством, проходившие все с тем же первородным трепетом и страхом ответственности; новые и старые знакомые, семья и очередная подходящая к концу влюбленность, которая не знала что была объектом ее- ну, как еще если ты актер, живущих на другом конце мира? Но не было Куроки и его магнетизма, и от этого, в моменты когда княжна оставалась одна, словно льдинки всплывали воспоминания с глубин океана. Но кто бы что не говорил потом: она жила полной жизнью, правда без той странной, почти сказочной страсти к принцу Куроки. Хороший был бы сюжет для ее книги, если бы она осмелилась об этом написать.

-Жаль Память все хранила в своем ларце,- произнесла вслух княжна последние строки своего нового романа о раскаивающемся так яростно и подкупно серийном убийце. А ведь в начале она хотела сделать его невинной жертвой жестокого и корыстного правосудия. Но часы за столом складывались в дни и всего за два месяца она сумела из обычного человека, живущего среди нас, создать жестокого и изощренного убийцу, чья история по ее мнению, сумела бы завлечь читателя в свой мир. Ах, если бы ей чуть больше везло с ответами из издательств.

В комнату без стука заглянул Саша и увидев, что его сестра ничего не пишет, вошел, прикрыв за собой дверь. Он прошелся по длинношерстному ковру, лежавшему на отполированном паркете и уселся в кресло, стоявшее у окна.

-Что-то случилось?- девушка так и не отводила взгляда с только что законченной рукописи. Она гадала за сколько она сможет перепечатать и на сколько видоизменит текст. Сколько времени на это убьет.

-Ничего,- пожал плечами Александр и стряхнул с лацкана пиджака несуществующую пылинку.- Пруст обеспокоен.

-Тем что Альберт снова показывался врачу?- Анна посмотрела на брата, чуть склонив голову вбок. Конечно, самочувствие отчима ее беспокоило, но она, как и Альберт, были упрямо уверены, что все это пустяки и они вечны.- Главное, что мама заставила его обратиться к хорошему специалисту, а не просто сгоняла прислугу в аптеку за "димедролом". Ты же знаешь, какой он упрямый.

-Ты такая же. Но слишком часто все это,- Саше скоро должно было исполниться семнадцать и через год он уже планировал расправить крылья, вдохнув свободу. Но эта нервная неизвестность с Альбертом его пугала больше чем неизведанная Злата - столица Роскраны. Он полюбил этого мужчину всем сердцем лишь из-за того, что тот сделал счастливым его мать. Дал им проснуться в сказке и ничего не требовал взамен. За такой короткий срок- Альберт заменил ему отца, каким-то образом даже стерев воспоминания о том далеком человеке, из Гилева.