Тыя-онона (СИ) - Кормашов Александр - Страница 15

Неясно, влияет ли магия имени на физику плоти, но то, чего не возникало меж вами тогда, когда ты был студентом, легко навёрстывалось сейчас. Тогда тебе не хватало от неё сексуального отклика, сейчас его было в избытке. Подчас уж совсем избытке. Однако в реальности она тебя по-прежнему не любила. Изнутри по-прежнему не любила, а только извне, по-книжному, по-киношному, но это было дело десятое. Видно, так уж задумывалось свыше, что всё, что с ней было связано, изначально не овеивалось никаким флёром вечности. Вот поэтому с ней опять так легко и просто жилось.

Ты знал, что это ремиссия. В этом деле не бывает ничего нового. Так вот смерть, например, лишь ремиссия с точки зрения не-рождения. Ты знал, что это не вечно, ничего не продлится долго. Она была как хрупкий сосуд, который был обязан разбиться просто потому, что он сосуд и он хрупкий. Будущий звон стекла постоянно стоял в твоих ушах.

В самом деле, ничего нового. Новое разве лишь в том, что вот только сейчас, лишь сейчас, когда сосуд разбился, у тебя дошли руки прочитать "Чёрный обелиск" Ремарка. И сейчас, отыгрывая назад, ты невольно задумываешься: а что если бы эту книгу тебе выпало прочитать раньше? Когда ещё вы жили на Покровке и ты ходил в библиотеку имени Достоевского? Возможно, всё сложилось бы по-другому. Увы, тогда из Ремарка ты прочитал только "Три товарища", а поэтому, если честно, опасался совсем другого сценария. Но все сценарии одинаково трагичны.