Вам — задание - Чергинец Николай Иванович - Страница 68

• Предыдущая
• 68/109
• Следующая

Он связался с Гридиным и доложил обстановку. Тот предупредил:

— На других участках полка нам с трудом удалось отбить атаку, так что сил у фрицев предостаточно. Я думаю, что надо ждать новую волну.

— Я тоже так подумал, разрешите готовиться?

И Мочалов направился к первой линии обороны.

Только он приблизился к траншее, как по ней из конца в конец тревожно пронесся сигнал: «Воздух!» Все ближе и ближе наплывал тяжелый, густой гул моторов.

— Товарищ капитан, прыгайте сюда! — позвал Мочалова Чубарук. Его лицо было в копоти. Старший лейтенант выждал, пока комбат окажется рядом, и пояснил:

— Снаряд рядом разорвался, глаза засыпало, еле протер.

Мочалов взглянул вверх и увидел, как к линии окопов на развороте подходит шестерка «юнкерсов». Прошло мгновение, и самолеты с нарастающим, рвущим душу воем начали круто пикировать на окопы.

Земля тяжело вздрогнула, и ужасающей силы взрыв резанул слух. Через секунду все повторилось снова, и вскоре взрывы бомб слились в тяжелый, оглушительный грохот, который мутил сознание, заставляя куда-то бежать.

Мочалов уже много раз попадал в такую ситуацию, и всегда где-то в сознании возникал вот такой панический страх. Правда, он научился усилием воли подавлять его, но полностью избавиться так и не смог. На голову, за воротник, полетели мелкие комочки земли и снега, по разгоряченному телу потекли холодные и противные струйки талой воды. А вокруг по-прежнему все грохотало, земля ходила ходуном. Казалось, что этому аду не будет конца. Но вот бомбежка прекратилась, и Мочалов выбрался из полуразрушенной норы.

Слышались крики раненых. Рядом Мочалов увидел бойца. Он стоял без шапки, припершись спиной к чудом сохранившейся стенке окопа. У него из носа и ушей текла кровь.

Неожиданно Петр почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Оглянулся — Чубарук, а рядом с ним... Ольга Ильинична Василевская. Она узнала Мочалова и, быстро приближаясь, тревожно осматривала его:

— Вы ранены, Петр Петрович?

— Нет, вроде бы цел. — И, повернувшись к Чубаруку, приказал: — Организуйте помощь раненым. Многих могло засыпать, а затем надо как можно быстрее восстановить траншею, немцы могут в любой момент снова в атаку — полезть.

Чубарук ушел, и они остались одни.

Ольга Ильинична достала из сумки марлевую салфетку и голосом, не терпящим возражений, сказала:

— Давайте я вам вытру лицо.

— Спасибо, — смущенно проговорил Мочалов.

— Пожалуйста, — улыбнулась Василевская и спросила: — О семье ничего не узнали?

Она увидела, как усталое, бледное лицо Мочалова сразу же стало землисто-серым, и тревожно спросила:

— Случилось что-то?

— Да, они погибли...

Словно расплавленный свинец жег в груди. Мочалов отвернулся от Василевской и глухо выдавил из себя:

— Сожгли их немцы, заживо сожгли.

Слезы застилали его глаза. Пальцы погрузились в рыхлый после бомбежки край окопа.

Ольга Ильинична еле сдерживала слезы. Чужая беда всколыхнула ее боль, и она, как никто другой, понимала состояние Мочалова.

Запасная база партизан была далеко от всех дорог, глубоко в лесу. Как только отряд прибыл сюда, сразу же начали готовиться к зиме. Партизаны ремонтировали землянки, заготавливали дрова, приводили в порядок колодец. Дел было много.

Славин попал в одну землянку с командиром роты Тамковым, а также Сергеем Панченковым, Антошиным, Роговым, Бартошиком и Антоном Крайнюком.

Прошло четыре дня, и в их лесном жилище в железной печке уже весело потрескивали дрова. Вечерело. Завывал сильный порывистый ветер. Славин удобно устроился на нарах, сколоченных из тонких жердей и покрытых еловыми лапками, приготовился слушать Тамкова. Рассказывал тот весело и увлекательно.

Неожиданно раскрылась дверь, заглянул посыльный:

— Тамков, Крайнюк, Славин! К командиру.

Все быстро оделись, вышли из землянки. Морозный ветер забирался под одежду, обжигая лицо.

— Скоро снег ляжет, — заметил Тамков. — Надо белые маскировочные халаты добывать.

— У немцев одолжим.

В командирской землянке было тепло, гудела чугунная печь. Под потолком на проволоке висела керосиновая лампа. Возле стола стояли командир отряда и начальник штаба бригады. Глазков пригласил Тамкова с парнями к столу:

— Хлопцы, вам задание. Вот эту дорогу видите? — он показал на карте извилистую линию. — Она ведет прямо в центр партизанской зоны. В последние дни наши разведчики засекли на ней интенсивное движение немцев. Видимо, готовятся новые карательные походы. Сами понимаете, что жителям, особенно бабам и детям, зимой укрыться негде. В лес не уйдешь. Эту же дорогу можно использовать и для скрытого передислоцирования войск. Наши соседи, да и партизаны из нашего отряда, много раз ставили на ней мины, но немцы каким-то образом обнаруживали их и снимали. Командир бригады приказывает нашему отряду провести несколько диверсий. Хочу поручить это вашей роте. Так что готовьтесь.

— Товарищ командир! — взмолился Славин. — Разрешите нам взять противотанковые мины. Сами знаете, дорога неблизкая, взрывов придется делать много, а с минами мороки поменьше.

В отряде мин было мало. Неделю назад группе партизан удалось на дороге перехватить немецкий грузовик. В перестрелке водитель и трое солдат, находившихся в машине, были убиты. В кузове партизаны нашли три десятка противотанковых мин. Принесли в отряд и расходовали их очень экономно, только по приказу командира.

Но Глазков понимал, что значит десятки километров нести по бездорожью тяжелые мешки со взрывчаткой. К тому же группе надо было позаботиться и о теплой одежде, так как ночевать придется на холоде в лесу.

— Хорошо, скажите начхозу. Пусть выдаст десяток мин.

Партизаны тут же отправились разыскивать начхоза. Однако не успели они отойти и пятидесяти метров, как их догнал боец из командирской охраны и передал, что Тамкову приказано вернуться в землянку. Андрей Леонтьевич пожал плечами, повернул обратно. Минут через десять он догнал их и, весело улыбаясь, сказал:

— Порядок, хлопцы! Командир приказал ехать на лошадях.

— Вот это правильно! Ноги целее будут, — обрадовался Крайнюк.

Должность начхоза перешла к деду Валенте. Его уже не посылали на задания, но со своей одностволкой он так и не расставался.

Тамков, Крайнюк и Славин нашли его в хозяйственной землянке. Дед отличался прижимистостью. Особенно когда дело касалось мин. Начхоз выдавал их обычно по одной штуке, как бы от сердца отрывал. Партизаны, зная это, начали издалека. Владимир присел около старика:

— Вот бы мне такие руки. Смотри, как землянку отделал! Дворец!

— Нет, хлопец! Мало тебе будет таких рук, — проворчал Валента. — К ним ведь еще и голова нужна. Говорите, что надо?

Деваться было некуда, и Тамков сказал деду, что они идут на задание. К удивлению партизан, тот не стал упираться и дал мины, да и лошадей выделил неплохих. Правда, Славину вместо седла достался кусок старого ватного одеяла...

Ранним утром группа из девяти человек отправилась в путь. Славин сидел на стройном жеребце по кличке «Мальчик», с интересом слушал рассказ Грибова. Этот человек до войны работал в колхозе трактористом. Когда началась война, ему исполнилось двадцать пять лет. Первые тяжелые дни он пережил дома, лежа в постели после операции. Поэтому в армию его не взяли. Но как только встал на ноги — сразу в лес, разыскал партизан, стал воевать.

И вот уже в который раз Грибов не без удовольствия рассказывал, как он вместе с группой товарищей поджег гранатой немецкий склад с горючим и во время пожара в суматохе подобрался к дому, где квартировал какой-то фашистский чин.

— Выбегаю я из-за угла, — жестикулируя, рассказывал Грибов, — смотрю: часовые — два фрица. Полоснул из автомата — уложил обоих. Представьте себе, даже и не пикнули. Тут сам «хозяин» в офицерской форме появился. Толстый, как боров, в очках, парабеллум на взводе держит. Однако я опередил его. Шарахнул короткой очередью прямо по очкам. Только осколки брызнули! Быстренько забрал его документы, вот эту штучку, — Грибов показал торчащий за ремнем под стеганкой пистолет. — Дай, думаю, загляну еще в дом. Заскочил. Смотрю — на столе карта, портфель кожаный. Собрал все это и — дай бог ноги — огородами, огородами да к лесу.

• Предыдущая
• 68/109
• Следующая