Вам — задание - Чергинец Николай Иванович - Страница 66

• Предыдущая
• 66/109
• Следующая

Глазков пробежал ее глазами, а затем удрученно сказал:

— Просят выяснить о судьбе семьи нашего участкового Мочалова. Рука не подымается писать, что Татьяна Андреевна и дети погибли.

— Как Мочалова? — бледнея, проговорил Славин. — Она... что... Мочалова?

— Да, а ты не знал? — Глазков, взглянув в лицо парня, встревожился: — Что с тобой?

— Петя Мочалов — мой двоюродный брат...

— Но ты же никогда об этом не говорил! — изумился Крайнюк.

— Я же не знал, что она его жена, — подавленно ответил Владимир и пояснил: — С ней до войны я виделся только два-три раза, и то последний раз в тридцать пятом или тридцать шестом. Петр, бывая в Минске, всегда заходил к нам, а она в город редко приезжала.

— Так ты ее просто не узнал, когда здесь мы с ней встречались?

— Мне все время казалось, что я ее где-то видел. Даже хотел спросить, но не решался...

— Да, хлопче, не везет тебе, — грустно проговорил Глазков. Тяжело опустился на табурет, стоявший у стола, и набросал текст ответной радиограммы, где сообщил о гибели жены и двоих детей Мочалова.

Славин в душе винил себя, что вовремя не узнал фамилии учительницы и не уговорил ее уйти в отряд.

Ярость и злость переполнили душу молодого партизана. Он просился на любое задание. Поэтому Глазков, уходя с отрядом, предупредил Тамкова: «Ты, Андрей Леонтьевич, смотри за Славиным, как бы он сгоряча глупостей не напорол».

Владимир не заметил, когда к нему подошел Тамков и тронул за плечо:

— Что, хлопец, призадумался?

Славин поднялся на ноги, смущенно ответил:

— О родителях думаю. Да и сестру давно не видел.

— Ну, с сестрой, положим, все в порядке. А родители... Тут уж ничем не поможешь. Остается одно: ждать. Ждать и надеяться. Вот что я хочу сказать: мы остаемся на базе. Надо как следует запастись боеприпасами, взрывчаткой. Поэтому найди Рогова и Крайнюка, получите все это и спрячьте в надежном месте, где-нибудь здесь, поближе.

— А может, в одну из землянок сложим? Все равно пустуют.

— Нельзя. У нас теперь охраны не будет, и если нагрянут немцы, то можешь не сомневаться, все перешерстят.

— Понял. Иду. — И Славин, закинув автомат за спину, пошел выполнять приказание.

После обеда отряд снялся с базы, а четверо бойцов осталось на месте.

Удивительным человеком был этот Тамков. Он ни на одну минуту не мог оставаться без работы, всегда чем-то был озабочен, постоянно суетился. Уже к вечеру, позвав Славина, Крайнюка и Рогова, предложил:

— Братцы, дело есть! Давайте устроим так, чтобы немцы не почувствовали, что отряд ушел отсюда. Будем тихонько им шкоду чинить. Взрывчатка у нас есть, оружие неплохое. Сегодня нас четверо, а через несколько дней будет больше.

В это время появилась девушка. Первым ее заметил Тамков. Он улыбнулся:

— Славин, к тебе гостья.

Владимир обернулся и увидел сестру. Партизан, сидевших в кустарнике, она не заметила и удивленно рассматривала опустевшую базу. Брат поднялся и, прячась за кустами, обошел поляну, тихонько подкрался к гостье и, приставив к ее спине указательный палец, скомандовал:

— Хенде хох!

Женя, вздрогнув, резко обернулась:

— Тьфу ты, черт! Напугал! Я и в самом деле подумала, что немец подкрался. Смотрю — на базе никого. Подозрительно стало.

Они отошли на край поляны, присели на сваленное дерево. Женя чем-то была взволнована и, еле сдерживая себя, расспросила брата, как он живет, потом сказала:

— Володя! Меня в спецгруппу перевели. Теперь часто буду уходить далеко. Ты уж следи за собой.

— В какую группу? Куда будешь уходить?

— Понимаешь, это тайна. Тебе скажу только одно: мое дело — разведка немецких тылов. — И перевела разговор: — Может, надо что-нибудь постирать?

— Нет, Женя, не надо.

— Знаешь, Володя, мой новый начальник на днях беседовал с твоим командиром. Разговаривали о папе и маме. Обещали выяснить, что с ними.

— Что он сможет сделать? — с тоской проговорил Владимир. — В гестаповские подвалы не проникнешь.

— Не знаю что. Но обещал, что об их судьбе узнает.

— Когда ты уходишь? — спросил Владимир.

— Завтра.

— Надолго?

— Дней на десять.

— А если мне понадобится разыскать тебя?

— Ищи через моего бывшего командира, — Женя поднялась. — Ну, мне пора.

Владимир, немного проводив сестру, вернулся в лагерь. В душе появилась тревога. Раньше Женя находилась на тыловой базе. А теперь она будет почти ежедневно чувствовать опасность, постоянно рисковать жизнью...

Наступил декабрь. Все ждали мороза, снегопадов, а земля разбухала от непрерывных дождей. По такой дороге передвигаться было трудно. Тот путь, который партизаны в летное время проходили за какую-то пару часов, сейчас не могли осилить и за четверть, а то и за половину суток, зато распутица, темные ночи позволяли им незаметно приближаться к охраняемым немцами объектам и наносить неожиданные удары.

Группа Тамкова за полтора-два месяца превратилась в небольшой отряд. Когда она соединилась с основными силами, Славина назначили начальником разведочно-диверсионной комсомольско-молодежной группы. Ребята с удовольствием шли на любое задание. Чаще всего их направляли на шоссейные дороги, где, установив мину, можно было не дожидаться подхода автомашины, а возвращаться на базу или приступать к выполнению следующего задания. Но Владимира тянуло к железной дороге, и он постоянно просил Тамкова, который так и остался его непосредственным начальником, послать на «железку». Наконец такой случай подвернулся. Славин возглавил диверсионную группу, которой поручалось пустить под откос эшелон.

Как только стемнело, отправились в путь. Вместе с Владимиром на задание шли Николай Терехов, Евгений Антошин, Алексей Бартошик и Сергей Панченков — брат Нади.

В полночь группа добралась до небольшой деревушки. Здесь жил старик, партизанский связной, бывший лесник. Накормив партизан, он посоветовал:

— Мне кажется, что вам надо подходить к дороге не лесом, а полем. Сразу за деревней начинается небольшая ложбина. По ней вы сможете приблизиться к самой дороге. Да и патрули в том месте ходят реже.

— Не засекли, через какой интервал они двигаются? — спросил Славин.

Старик улыбнулся:

— Часов, сынок, у меня нет. Ходики были, так староста, чтоб его разорвало, забрал. Но думаю, минут через десять появляются.

— Ну, этого нам достаточно, — махнул рукой Панченков.

Владимир улыбнулся, вспомнив, как тот во время тренировок на базе успел поставить «мину» за две-три минуты. Однако на этот раз надо было использовать не мину, а шестнадцатикилограммовый заряд тола.

Подрывники осторожно пробрались к дороге по той самой ложбине, о которой говорил старик-связной. Они слышали, как один за другим промчались три поезда в сторону Минска.

Минеры залегли и стали ждать. Из-за поворота вырвался тяжелый состав. На большой скорости он приближался к месту, где поджидал его «сюрприз». Славин рассчитал точно. Когда он дернул за конец шнура, ночную тишину всколыхнул оглушительный взрыв. На мгновение стало светло будто днем, партизаны увидели, как паровоз встал на дыбы, и сразу же наступила темнота, только слышались взрывы, лязг металла, треск.

В отряде командир поздравил всех участников операции с успехом, подозвал Славина:

— Владимир, тебя в штабной землянке сестра ждет. Хочет радостную весть сообщить.

— Какую?

— Пока секрет, — улыбнулся командир, легонько подтолкнул парня в спину. — Ну, иди!

Владимир быстрым шагом направился к штабной землянке. «Наверняка сейчас будет хвастать, что фрицам сильно нашкодила», — предполагал он.

Женя сидела на толстом чурбаке и подбрасывала в «буржуйку» дрова. Увидев брата, вскочила:

— Наконец-то! Я уже думала, что так и не дождусь тебя, — она обняла и поцеловала Владимира.

— Что за радостную весть хочешь сообщить?

Женя хотела немного помучить брата, но не выдержала:

— Мама приехала.

Владимир медленно опустился на скамью, сколоченную из жердей.

• Предыдущая
• 66/109
• Следующая