Вам — задание - Чергинец Николай Иванович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/109
- Следующая
— Давай, Алексей, помогу надеть их, где иголка с ниткой?
— Не надо пока, вернусь с задания — тогда, — ответил Купрейчик, и они направились к передовой.
Вскоре офицеры были в расположении роты капитана Челидзе. Вахтанг был среднего роста, с небольшими усами, черноволосый и черноглазый. Он нравился Алексею. Челидзе никогда не унывал, отличался смелостью и решительностью. Всегда аккуратный, чисто выбритый и подтянутый, капитан, казалось, находился не в окопах передней линии фронта, а в отпуске, в своей солнечной Грузии. Увидев Купрейчика и Мухина, он весело обнял Алексея:
— Лешка, друг, я тебя от всей души, понимаешь, поздравляю с очередным званием! — и, взглянув косо на Мухина, продолжал: — Мы здесь хоть в земле сидим, но видим лучше и дальше некоторых начальников, которым уже давно надо было заметить, что геройский парень, замечательный и самый смелый человек нашей дивизии все еще ходит в лейтенантах.
Мухин улыбнулся:
— Вахтанг, а чего на меня зло косишься, я же целиком и полностью согласен с тобой. А в том, что командование не всегда советуется со мной, кому присвоить звание, моей вины нет.
Купрейчик еле освободился из темпераментных объятий командира роты и, отдуваясь, сказал:
— Вахтанг не может коситься на тебя, Кузьма Андреевич. Он же, как и все командиры, знает, что ты хорошо знаком с нашей солдатской жизнью, — и повернулся к Челидзе: — Позволь, браток, у тебя по траншее полазить. Ночью думаю от тебя к немцам пойти.
— В чем дело! Пожалуйста, располагайтесь как дома. Мой НП вот там, за поворотом. Мне вчера даже окопный перископ дали. Сказали, что должен фиксировать все их огневые точки.
Они стали изучать нейтральную полосу и позиции врага. Купрейчик, казалось, знал уже каждый бугорок, каждую ложбинку, помнил, где у немцев установлены пулеметы, посты наблюдения, выдвинуты вперед секреты. Но стоило ему сейчас осмотреть позиции врага, как он заметил новшества. Чуть левее увидел искусно замаскированный окоп. Затем он нашел еще одно новое пулеметное гнездо. Увидел, что за ночь в ложбине, по которой они позавчера ночью с боем отходили к своим траншеям, появилось проволочное заграждение. «Изучают, сволочи, пути нашего движения, — подумал старший лейтенант и перевел бинокль чуть правее, где они в ту ночь двигались к немецким позициям, — нет, здесь заграждений не поставили. Значит, не засекли нас, когда мы прошли через их окопы, а только когда возвращались. Поэтому и прикрыли проволокой, наверняка еще и мин насадили в землю».
Купрейчик сказал об этом Мухину. Тот долго смотрел в бинокль, а затем спросил:
— Ты хочешь пойти тем же путем?
— Думаю, что это возможно, но давай воспользуемся перископом.
Они еще долго изучали нейтральную полосу врага и территорию за линией обороны. Местность была неровной, слегка всхолмленной, с сохранившимися на ней бороздами старой пашни. Это, конечно, было на руку разведчикам.
Ночью немцы все время вспарывали темноту яркими осветительными ракетами, и у разведчиков была всего одна возможность остаться незамеченными — укрыться в борозде или за бугорком.
К себе возвратились уже к ночи. Еще по дороге они решили, что Купрейчик возьмет с собой двенадцать человек. Надо было предвидеть и возможные потери, действуя на территории, нашпигованной врагами.
Разведчики были в сборе. Купрейчик назвал фамилии тех, кто с ним пойдет, и приказал:
— Тот, кто участвует в выполнении задания, должен быть готовым через час. Сбор у дверей землянки, остальным — отдыхать.
Купрейчик и Мухин вышли из землянки. Стояла по-летнему теплая и тихая ночь. Немцы пока вели себя спокойно, если не считать, что над их позициями одна за другой взлетали ракеты, которые лениво падали к земле, освещая все вокруг мерцающим мертвенно-бледным светом.
— Я сегодня заикнулся начальнику штаба, чтобы с тобой пойти, — тихо проговорил Мухин, — но где там! Он не только слушать не захотел, но даже подумал, что я, наверное, тебе не доверяю, если прошусь идти в разведку.
— Ничего, Кузьма Андреевич, не переживай. Задание мы выполним.
Кузьма Андреевич, провожая взглядом очередную падающую к земле ракету, сказал:
— Командир полка приказал навести справки о твоей Надюше. Действительно выглядит странным, что вы оба, воюя скорее всего рядом, не можете отыскать друг друга.
— Не везет мне. Дважды жену встретил, а где ее искать, так и не знаю, — грустно улыбнулся Купрейчик и неожиданно сменил тему: — Ну хватит, Кузьма Андреевич, о грустных вещах говорить, настрой-ка меня на рабочий лад.
— Хватит так хватит, — согласился Мухин, — тогда ты собирайся, а я пойду к себе. Встретимся у Челидзе. Пока!
Алексей вошел в землянку и не торопясь начал собираться. Проверил автомат, посмотрел, на месте ли нож, гранаты, фонарик, взял карту. Взглянул на старшину и кивком головы поблагодарил его за подготовленный маскировочный костюм. Быстро надел его на себя, сунул в карманы куртки по гранате, прицепил на пояс нож, запасной магазин к автомату и, увидев, что разведчики начали выходить из землянки, взглянул на часы: «Пора, прошло пятьдесят пять минут». Построил группу, громко перечислил все то, что должен был взять каждый с собой. При словах «консервы» Губчик неловко хмыкнул и, нырнув в землянку, через минуту вернулся в строй. Разведчики не преминули пошутить:
— Ему консервы не нужны, они ему противопоказаны, врач советовал свежим воздухом питаться.
Старший лейтенант заставил всех попрыгать. Все подогнано как следует, ничего не звякнуло, но заскрипело.
«Ну что же, тогда вперед!» — скомандовал он сам себе и вполголоса подал команду двигаться.
Вскоре они были в расположении роты Челидзе.
Здесь уже находились Васильев, Самойлов, Малахов и Мухин.
Купрейчик доложил командиру полка о готовности группы к выполнению задания, и тот своей огромной рукой пожал чуть выше локтя руку старшего лейтенанта:
— Давай, Алексей Васильевич! Как говориться, с богом! Ждем вас!
Прощание было коротким. Каждый как бы подчеркивал: не насовсем же расстаемся.
Впереди поползли два сапера, которых командир полка направил проводить разведчиков поближе к немецким позициям. Ползли медленно, замирая и вжимаясь в землю при каждом взлете ракеты. Когда до вражеских траншей осталось не более двадцати метров, Купрейчик слегка хлопнул по сапогам саперов. Те поняли сигнал, сняли наушники и скорее по привычке, чем по необходимости, тыча перед собой рамками миноискателей, поползли по своему же следу обратно. Купрейчик дал возможность отползти им подальше и первым двинулся вперед.
Проскочили через траншеи и сразу же залегли, через секунду поползли опять. Впереди была вторая линия обороны. Двести метров показались многими километрами.
Первыми к ней подползли Луговец и Купрейчик. Они подождали, пока подтянутся остальные, и Луговец двинулся к брустверу, а старший лейтенант, сжимая в руке гранату, замер, готовый в любую секунду подавить огонь врага. Но пока им определенно везло: и вторую линию обороны преодолели без происшествий. Разведчики приободрились. Еще бы, ведь две прошлые ночи им даже нейтральную полосу не удавалось пересечь. Немцы обнаруживали их и открывали бешеный огонь. Купрейчик представил себе, как в это время провожавшие их командиры, взглянув на часы, облегченно вздохнули.
Разведчики проползли еще метров пятьдесят и, поднявшись на ноги, один за другим бесшумно пошли вперед. Алексей торопился выполнить задание до утра, так как понимал, что укрыться им в перенасыщенном немецкими войсками районе негде. Но и торопиться во вред делу нельзя. Командир полка приказал взять языка в прифронтовой полосе, так как надо было выяснить, что находится у немцев именно там.
Они спустились в ложбину и, легко ступая по сочной, чуть влажной траве, медленно шли. Впереди затемнел лес. Но теперь он таил в себе большую опасность. Было ясно, что немцы не преминут воспользоваться лесом для того, чтобы укрыть от нашей авиации и разведки технику и живую силу. Но в то же время Купрейчик понимал, что языка легче всего добыть именно в лесу и что самое главное — язык наверняка будет из части вражеского резерва и его показания будут иметь огромное значение. Старший лейтенант собрал вокруг себя разведчиков и шепотом сказал:
- Предыдущая
- 52/109
- Следующая
