Чужая (СИ) - "Алин Крас" - Страница 13

<p>

 Закончив дела, эльф сказал:</p>

<p>

– Теперь надо отойти от этого места подальше, скоро здесь будут падальщики, многие из которых так же опасны как хищники.</p>

<p>

В быстром темпе пройдя приличное расстояние, мы разбили лагерь недалеко от ручья, где умылись, попили водички и, надо сказать, эта вода не вызвала у меня такого восторга, как вода из озера.</p>

<p>

– Жарко, может быть, ты снимешь свою одежду, – спросил эльф, когда мы расположились в тенечке.</p>

<p>

– Нет, потерплю, – ответила я, не собираясь объяснять ему тайны моего костюма.</p>

<p>

– Ты что, боишься меня? – возмущенно спросил он. – Хочешь, чтобы тебя успокоить, поклянусь, что не причиню тебе вреда?</p>

<p>

Какой наивный. Или инфантильный. Внешне совершенно взрослый, сформировавшийся мужчина, кажется, что мой ровесник, а психологически я ощущаю себя более зрелой. Интересно, они все такие? Или, возможно, из-за большой продолжительности жизни они медленно взрослеют? Вот и сейчас, я сама могла бы легко причинить ему вред, если бы понадобилось. Одна шприц-ампула со снотворным чего стоит, а он не опасается меня с момента знакомства. И я, все время, ощущаю его чувство превосходства.</p>

<p>

– Нет, я не боюсь тебя и доверяю, так что клятва  не нужна. Но одежда мне не мешает, она сделана из особого плотного материала и защищает от укусов, уколов, порезов, а такая опасность для меня кругом, ведь я еще не умею жить в вашем мире.</p>

<p>

Отдыхая, мы обсудили, как хронометрируется здесь время. У эльфов десятичная система измерения всего, в том числе и времени. В одной минуте – сто секунд, в одном часе – сто минут, в сутках – шестнадцать часов. Обычно эльфы двенадцать часов бодрствуют и четыре часа спят. В самое жаркое время дня – сиеста, два часа отдыха, когда все прячутся по домам, отложив все дела.</p>

<p>

В году четыреста дней, которые условно делятся на восемь месяцев по пятьдесят дней каждый. Месяц делится на пять недель, в неделе десять дней.</p>

<p>

Больше мне ничего узнать не удалось. Мы, закончив отдыхать, снова вышли на дорогу и, до наступления вечера, была уже моя очередь    рассказывать эльфу о моем мире.</p>

<p>

Вечером мы снова сошли с дороги, нашли ручей и устроились на ночевку. Адаминэль собрал сухие ветки, подгреб к ним осыпавшуюся хвою и совершил какой-то замысловатый жест пальцами. Вдруг, из его ладони вырвалась искра запалившая хвою, огонь с которой быстро перешел на ветки.</p>

<p>

– Как ты это сделал? – не веря своим глазам, пораженно воскликнула я.</p>

<p>

– Что именно? – не понял он моей реакции.</p>

<p>

– Создал искру!</p>

<p>

– С помощью магии, - он недоуменно пожал плечами.</p>

<p>

Ну, ладно, про магию буду выяснять потом, чувствую, что это    непростой, долгий и очень важный для меня  разговор.</p>

<p>

 С любопытством наблюдая, как эльф жарит мясо змеи на углях, я удовлетворенно отметила, что тоже так умею, недаром сдавала экзамен по «Выживанию в полевых условиях». Приготовленное мясо, действительно, оказалось очень вкусным, а Адаминэль заверил, что самое вкусное блюдо  из него – змеиный суп, но у него нет с собой котелка, чтобы его сварить.</p>

<p>

Спать мы легли на плаще, вместе. Снова, коснувшись моих волос, он быстро убрал руку.</p>

<p>

– Еваниэль, у эльфов ни у кого, нигде нет волос. Твои волосы делают тебя особенно чужой. Когда мы придем в город, позволь Целителю убрать их  навсегда. Я заплачу ему за эту работу. Тогда, ты будешь чуть-чуть похожа на эльфийку. –  Это его «чужой», вызвало неприятную ассоциацию и резануло по сердцу. Эх, если бы он только знал, кого мы называем чужими.  </p>

<p>

– Ни за что, – твердо ответила  я. - В моем мире это считается украшением женщины. Наши воины иногда убирают волосы, из соображений гигиены и удобства, но я не воин. Без волос я буду похожа на уродливую эльфийку, а с волосами на красивую человеческую женщину, и я предпочитаю второй вариант. Если вы, эльфы, не примете меня в таком виде, я буду искать себе другое место в вашем Мире, там, где мои волосы не будут помехой, - от чего-то,  по-детски, еле сдерживая слезы, обиделась я. Понимая при этом, как  глупо в моей ситуации переживать из-за волос.</p>

<p>

Он вздохнул несогласно, а я, отвернулась.  Не буду становиться здесь кем-то другим ни внешне, ни внутренне. Иначе, так недолго и себя потерять, став бесполезной, беспомощной, экзотической зверушкой, не вызывающей ничего кроме пренебрежительного любопытства.</p>

<p>

Утром мы проснулись, как приклеенные друг к другу. Что это у эльфа за страсть такая, обнимать твердое, бесчувственное тело? Или он,  до сих пор,  не понял, что мой костюм непроницаем, и я не чувствую его прикосновений? И тут, я все же почувствовала. Его нос у своей шеи. И поняла, что он принюхивается ко мне.</p>

<p>

– Ты чего меня обнюхиваешь? -  отодвигаясь, возмутилась я.</p>

<p>

– Твой запах, это, пожалуй, единственное, что привлекает в тебе. Очень хорошо пахнешь, невозможно надышаться. Похоже на Лесные Жемчужинки, это очень редкий, ценный и нежный цветок.</p>

<p>

– Дай я тоже тебя понюхаю, – расслабившись,  сказала я, ну, хоть что-то во мне не отталкивает. Развернувшись  в его объятиях, я уткнулась ему в шею.</p>

<p>

 Он пах, как свежескошенная трава в жаркую погоду. Мне понравилось. Двинулась носом от шеи к груди и не сразу, в моем-то костюме, заметила, что он, видимо, обнимает меня крепче, а его мужское желание однозначно выдает выпуклость внизу живота. О! Здорово! Значит  физиология у них такая же, как у нас. Но, что гораздо важнее, взаимная привлекательность запахов и сексуальный интерес, это не просто свидетельство принадлежности к одному виду, а возможность давать совместное жизнеспособное потомство. Ну, так, по крайней мере, в теории.</p>