Театр для француженки (СИ) - Леонова Елизавета - Страница 3

- Они вообще не придут, мисс. Никогда.

- Что ты такое говоришь? - удивилась женщина.

- Правду.

Уже ночью, когда Марк уснул. Я наблюдала за ним так же как и днем. Свет луны из окна, ярко окрашивал его очертания. Я прислушивалась как он спал, и мне хотелось слушать это каждую ночь. Марк открывал мне свою душу, я так хотела открыть ему свою. Но когда парень говорил, я не хотела перебивать и рассказывать что то. Я хотела только слушать его. Но ели он попросит, я буду говорить. Мне кажется, я бы сделала все что он бы попросил.

В тайне я мечтаю сохранить это навсегда.

Первый день

1870 год, 4 апреля

Сегодня ночью я не спала. Марк начал задыхаться, и врачи его куда то забрали. Парень вернулся только под утро, как и в первый раз, без сознания. Но есть и хорошие новости, за неполных три дня, мне дали нормально вымыться, а моя нога, конечно, еще требует лечения, но состояние кожи улучшается. Когда я вернулась после водных процедур в палату, Марка уже не было. Его снова куда то увезли.

Лежа на своей кровати, и как всегда внимательно смотря в огромное окно, я уснула. Ночь была тяжелой, поэтому я, можно так сказать, будто потеряла сознание.

Но сон продлился не долго. Врач, статный мужчина, принес на руках Марка, который был на удивление в себе. Только вот, взгляд у него был уставшим и мутным, будто не его. Они потеряли яркость, что я видела раньше. Снова оказавшись в кровати, парень пристально посмотрел на меня, затем посмотрел на дверь, проверив, ушел ли врач. Марк сильно вспотел, и выглядел ужасно. Я понимала, что что-то не так, и его состояние очевидно ухудшается.

- Мари, ты когда нибудь была в Бельгии? - спросил он, еле шевеля бледными губами.

- Никогда не была, - я смотрела на него, и не узнавала вчерашнего парнишку, который так слепо верил в жизнь, и опровергал все проблемы.

- Хочешь, мы когда то с тобой туда поедем?

- И как же мы туда поедем? - улыбнулась я.

Удивительно, но даже в таком положении, Марк мечтал о будущем, и строил свои планы. Я никогда не видела такого энтузиазма, и, скорее всего, больше не увижу.

- У меня там дядя, давно в гости приглашал. Как только выберемся отсюда, сразу же поедем, - на его вялом лице появилась улыбка, и он постепенно засыпал.

Я все так же смотрела на него, и любовалась.

Если любовь можно назвать шизофренией, то это был мой первый день. Первый день моей шизофрении.

Я влюблялась, я безумно влюблялась в Марка из дома Дюмаж.

Прошло три часа, парень мирно сопел, а я ела все такой же пресный, больничный суп. И все так же была не голодна. В это время в палату вошел врач, который приносил Марка утром. Увидев, что парнишка спит, он подошел ко мне и, как все, сел на край кровати. Я перестала есть, и положила тарелку на столик.

- Мари, ты уже догадалась, что Марк в тяжелом состоянии? - начал говорить врач, поглядывая на кровать парня.

- Да, - опустив глаза, ответила я. В тот момент, я чувствовала, точнее ощущала что-то неладное, то, что не порадует меня.

- Ему сейчас нужно долгое общение и поддержка, чтобы он не чувствовал себя одиноким, понимаешь?

- Да, - немного подумав, и вновь посмотрев на спящего Марка, я добавила, - Он ведь будет жить?

- Надеюсь, - врач встал, и направился к выходу.

- Но вы сделаете все, для его выздоровления? - спросила я вслед уходящему.

- Уже делаем, - ухмыльнулся он, и вышел с палаты.

Возможно, тогда я поняла ценность своей жизни. Хотя я бы без раздумий подарила половину своих годов Марку, чтобы только мы смогли поехать к его дяде, в Бельгию.

Софа так и не заходила, но я ждала. Она ведь должна прийти вечером для перевязки, она постоянно приходила.

Но когда наступил вечер, наша палата все так же пустовала. Я лежала неподвижно, и все думала о чем то неважном. Марк все так же дремал.

Но вдруг в палату зашла медсестра, держа в одно руке лампу, в другой поднос с бинтами и всякими медицинскими инструментами. Это была не Софа.

Подойдя ближе к моей кровати, она готовилась к перевязке, а я все пристально смотрела, пытаясь понять, где Софа.

- Мари, не смотри на меня так. Тебе придется смириться с тем, что теперь я буду к тебе приходить, - заговорила она, разрезая бинты.

- А где Софа?

- Она мертва. Несчастливый случай. Бедная женщина.

Даже когда я услышала о смерти Софы, я не заплакала, хотя боль была настолько резкой и глубокой, что хотелось закричать, но я не подавала виду. Я не сильная, мне просто так легче. Я ни слова не сказала, пока медсестра обматывала мою ногу бинтами. Я лишь ждала когда она уйдет, и я смогу поговорить с Марком. Рассказать ему все, что чувствую.

И когда наконец это наступило, медсестра ушла, я тихо подвинулась на край кровати, ближе к Марку, и с дрожью в руках, и вообще по всему телу, начала его будить. Я знала, такое делать нельзя, но он спал уже слишком долго.

- Марк, проснись. Марк, пожалуйста, - шептала я.

Долго делать это не пришлось, парень проснулся очень быстро, и выглядел намного лучше. Но, возможно, это из-за сумрака в палате и за окном.

Марк посмотрел на меня, и улыбнулся. Он улыбнулся, и я никогда не забуду эту улыбку.

- Парташ, - обернувшись ко мне, он повторил, - Мари Парташ, что ты хотела?

- Поговорить. Софа умерла. и мне нужно с кем то поговорить.

- Ну, я слушаю. Говори.

Я молчала. Вмиг я забыла все слова, не от испуга, или волнения в сердце. Мне захотелось просто помолчать. Я разбудила его для того, чтобы высказаться и поговорить, но когда он проснулся, мне хотелось только смотреть. Смотреть и слушать, как всегда.

Почему я не могу говорить с ним?

- Можно, я лягу к тебе? - неожиданно для себя, я попросилась к нему в кровать. Мне стало стыдно, и я чувствовала, как мои щеки загорелись. Я ждала самого худшего ответа, которого только можно ожидать.

- Ложись.

Он начал подвигаться, освобождая место для меня на своей кровати. Раньше я никогда не спала с кем то, кроме отца и бабушки. Уложившись воле него, я смотрела в его глаза. Он был так близко, я чувствовала поток его дыхания на своей коже.

- Сколько тебе лет? Я так и не спросил, - говорил Марк.

- Пятнадцать.

- Такая маленькая, - его рука погладила мои щеки и волосы.

Я никогда не любила, когда называли маленькой. Ребенок всегда хочет быть взрослым. Но рядом с Марком, я в любом случае чувствовала себя маленькой, и мне хотелось, чтобы он меня защищал. Как это глупо звучит.

- А тебе?

- Семнадцать, тоже не слишком большой, правда? - немного улыбнувшись, иронизировал парень.

- Знаешь, почему то все, кого я люблю умирают. Вот, Софа. Она ведь прекрасная. Почему именно она?

- Скоро и я умру. Надеюсь, от твоей любви, а не от болезни.

- Тогда, я не хочу тебя любить, Марк, - ответила я, и я чувствовала как впервые за многое время, комок в горле подкатывался все выше.

- А я хочу тебя любить, и я буду. А знаешь почему? - улыбаясь, он пытался скрыть свою переживания и грусть.

- Почему?

- Ты делаешь смерть не такой ужасной. Каждое утро будет добрым, если на соседней, или уже от сегодня, моей кровати я буду видеть твои глаза, твои рыжие волосы. Ты мое собственное лекарство от грусти, Мари. Поэтому, люби меня. Просто люби, и не думай о том, что я могу умереть. Я счастлив тому, что успел познакомиться с тобой.

Когда он договорил, я позволила себе пустить одну слезу. Первую, чистую, искреннюю. В тот момент, я почувствовала себя по-настоящему счастливой. И мне нравилось чувствовать себя так. Я вдруг поверила в то, что у нас все будет хорошо, что мы оба будем наслаждаться каждым мгновением и вдохом. Я поверила в будущие.

- Тогда пообещай мне, завтра проснуться, - сказала я.

- Обещаю. Но прошу кое что взамен.

- Что?

- Со мной, или без меня, ты поедешь в Бельгию, в Брюссель.

- Поеду.

Я уже не помню как уснула. И не помню о чем мы еще говорили. Все резко забылось. Мне казалось, что я попала в какой то роман, но это было на самом деле. Почему я его люблю? Зачем я встретила его?