Птица у твоего окна (СИ) - Гребёнкин Александр Тарасович - Страница 81

Сергей, быстро заглянув под капот, обнаружил поломку. Через десять минут мотор завелся. Пригодилась практика и опыт вождения советских машин, ломающихся очень часто. Салимбени был очень рад, получил несколько хрустящих ассигнаций и с благодарностью пожал руку русскому туристу.

«Нелегко у вас на родине, сеньор Серж, не завидую», – пытался даже сочувствовать он. Знал ли тогда Сергей, что встреча с этим пузатым, усатым, хитрым, но, в сущности, добрым сеньором – новый, неожиданный поворот в его жизни…

Дальнейшие события разворачивались с невероятной быстротой. Майя почувствовала себя совсем плохо. Головные боли усилились, к ним добавились тошнота и высокая температура. Девушку бил озноб. Сергей был взволнован. Нужно было срочно ехать в клинику. Вот здесь особая благодарность сеньору Салимбени. Он дал машину и послал вместе с Сергеем и Майей своего помощника и дальнего родственника Паоло.

Положение Майи оказалось сложным. У нее обнаружили малярию. И вновь помог сеньор Салимбени. Через широкую ветвь своих знакомых и родственников удалось устроить Майю в недорогую, хорошую больницу. Но денег у Сергея не было, а сеньор Салимбени отнюдь не был добрым Монте-Кристо…

…Сеньор Салимбени повел Сергея в гараж, сдернул покрывало. Перед ним стоял старый, воронового цвета «BMW». Судя по длинным, малопонятным для Сергея выражениям – автомобиль был безнадежен, но чем-то очень дорог хозяину.

Внимательно осмотрев машину, Сергей попросил три дня и помощника.

Это был адский труд. Весь день Сергей трудился в гараже, а вечером ездил в город к Майе. Когда «безнадежный» автомобиль заработал, сеньор Салимбени понял, что в его в руках курица, несущая золотые яйца. Он предложил Сергею контракт на год и обещал уладить все формальности с визой и документами. Когда Сергей засомневался в этом, сеньор Салимбени обиделся. Он может все, разве русский сеньор до сих пор этого не понял?

Позже Сергей воочию убедился в фантастических способностях сеньора Салимбени, так же, как и в его хитрости. Сергею платили ничтожно мало, при том, что приток сломанных машин в его мастерскую увеличился, и ни одна из них не выходила из гаража неисправной. Сергей, а также два его помощника Паоло и Марио, трудились не покладая рук. Но Сергею сейчас было не до борьбы за свои права. Он и так был благодарен сеньору Салимбени за многое.

В начале зимы, когда город заполнили косые струи мутного дождя, Майе удалось покинуть клинику. Она была еще слабой, очень исхудавшей.

С жильем было туго. На первых порах Сергей ютился в пристройке к автомастерской сеньора Салимбени, но потом, с помощью новых знакомых Паоло и Марио, удалось снять комнату. Эти полтора года в чужой стране, без знания обычаев и языка, жизнь за гроши в грязной комнате старого дома, были для Сергея испытанием. Он хотел вернуться на родину, если бы не Майя. Она была очарована Италией и верила в их лучшее будущее. Она настойчиво учила язык и принуждала к этому Сергея.

В конце концов, Сергей поставил перед сеньором Салимбени ультиматум: или он повышает ему плату, или он больше его не увидит – он перейдет работать в другой гараж. Салимбени обиделся, раскричался, плюнул и ушел, но уже на следующий день нашел его, пожал ему руку и заявил о своем согласии. Сумма была приличная. Спустя время Сергей и Майя сняли в городе квартиру получше, взяли небольшой отпуск, чтобы отдохнуть где-нибудь в недорогом санатории в Европе. Тем более, что ожидались еще важные события в их жизни….

Но Сергею не давало покоя прошлое. Взгляды его изменились. Он постоянно ощущал какой-то комплекс вины за то, что произошло.

Он не спал, работал из рук вон плохо, на него нашла апатия, и, в конце концов, Майя нашла у него Библию, в русском синодальном переводе. Она пыталась его успокоить, видя, что его мучает одно – правомерность кровавой мести. Он считал это диким, страшным кощунством! Изменил ли он что-нибудь? Нет! На свете сотни, а может и тысячи таких Янисов! Какое право он имел судить! Какое право он имел проливать кровь! Подобные мысли не давали ему покоя. И в этой чужой стране он узнал, что такое покой, смирился и захотел умереть. Он даже планировал заработать больше денег, чтобы обеспечить Майю на долгие годы. И застрелиться где-нибудь в отеле, на берегу моря….

***

Но сейчас, сидя у этой пропасти, среди этих чудесных гор и лесов, он, наконец, понял, как смешны и наивны его мысли и намерения. Да, он был и остается безнадежным эгоистом! Ведь Майя беременна! Как он мог так не думать о близком ему человеке! Уйти, и никогда не видеть родившегося ребенка, его пухлых ручонок и ясных глазок! Не видеть, как он научится ходить, говорить, будет учиться! Кто посоветует ему, кто спасет в случае горя, ведь жизнь так длинна и так опасна, даже среди этих гор и скал… Не видеть и не знать продолжения себя! Разве ради сына, или дочери не стоит жить?!

А прошлое… Он лишь один из тех одиноких рыцарей, кто пытался в одиночку справиться со злом…. Убил одного дракона, а сколько их еще! И вот теперь появился еще один, поселился в нем самом, пытается свести его со света! Нет, не получится, он все же должен жить! Зачеркнуть прошлое, ужасное прошлое, оставить лишь детство и юность… И начать все сначала!

А здесь в санатории ему очень нравилось. Здесь были скалы, камни, сосны, быстрые речушки с холодной прозрачной водой, туманы и песок. Этот уютный город, будто перенесенный сюда из средневековья….

Сергей пошел наугад, пока не наткнулся на едва заметную тропинку. Путаясь в лесу, он вышел к домику. Залаял пес, гремя цепью. На лай вышел лесник, заговорил непонятно, но дорогу указал.

***

В комнате было тихо, только стучали настенные часы. Они висели в каждой комнате и их могли снять, лишь по просьбе клиентов.

На широком балконе четверо грузин забивали «козла», стуча костяшками домино. Только они, Сергей с Майей, да еще старый профессор искусствовед были здесь из милой старой его Родины.

Вернулась из города Майя с подругой, румяная, веселая и свежая, как цветок. Они вертелись перед зеркалом, примеряя покупки. Вскоре подруга ушла, а Майя села рядом с Сергеем. Он молча стал перед нею на колени, приложил голову к ее животу и долго слушал, чувствуя волшебное живое тепло. Она гладила его шелковистые волосы, с проблесками серебра.

По телевизору показывали венгерскую оперетту.

«Скорая помощь» привезла Майю в небольшую клинику маленького городка в тяжелом состоянии. Врачи около полутора часов бились за здоровье мамы и ребенка.

Сергей неотступно дежурил у входа, а когда сообщили, что родилась девочка, заказал корзину цветов и уснул на скамейке утомленный.

И приснился ему весенний парк, весь в цветах сирени, звонкая карусель, кареглазая девушка в светлом платье, и он, совсем юный, не спускающий с нее глаз, и что-то ей говорящий. Проснулся он с каким – то светлым и добрым чувством, как будто изменился мир, и в жизни его произошло что-то очень хорошее и значительное. «У меня есть дочь!»

В палате лежала обессилевшая, бледная, но счастливая Майя, а рядом с нею копошилось крошечное существо.

– Мы назовем ее Таней, – сказал Сергей. – Замечательное имя.

***

Таня лежала в светлом и уютном роддоме, заботливо укрытом под сенью могучих платанов. Рядом с ее кроватью в вазе стоял букет роз и играл огоньками на белой скатерти.

Ей принесли малыша на кормление.

– Вот какой у вас богатырь, – сказала врач. – И серьезный. А молчун, каких еще поискать!

Пришла милая мама и сразу добавилось забот.

– Ну, ты придумала имя для сына? Нет? Я предлагаю назвать его в честь нашего деда – Сергеем.

Таня на минутку задумалась.

– Что, не нравится?

Таня молчала, смотря куда-то в сторону, а потом улыбнулась.

– Нет, очень хорошее имя!

В окне легко порхали ласточки и стрижи.

КОНЕЦ