Выжженые земли (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 49

-Дую спик инглиш? Парлео франце? Шпрехен зе дойч? – Наседал на ведьму Свен, но в ответ получал лишь невразумительной лопотание, щелканье и какие-то посвистывания. Причем, кажется, аналогичного содержания. – Черт, да на каком языке прикажете с ней говорить?!

-Не старайся, я думаю, данный персонаж не с Земли. Местный он. – Читер осторожно разлегся поудобнее на могиле жене, привалившись головой к основанию креста. – Во-первых, у неё нехило прокаченны навыки пиромантии и некромантии, а во-вторых, слишком уж большой штраф на харизму. Ты посмотри на ‍н​её, та​к зарасти​​ грязью и за неделю не вдруг получится.

Облаченна‍я в дикого вида лохмотья старуха и впрямь выглядела так, словно скиталась по лесам не один месяц. И пахла тоже соответственно. А уж её одеянием, состоящим на девяносто процентов из откровенного мусора вроде связанных друг с другом веревочек, кожаных заплаток, облысевших шкурок и даже наслоенных друг на друга листьев, побрезговал бы самый опустившийся бомж острова Талоа. Притом было видно, дама не махнула на себя рукой, а старалась поддерживать костюм в более-менее пригодном для носки состояния. Просто ей не хватало возможностей и материалов.

-Думаю, она здесь с той же целью, что и мы. И если развалины пытались грабить в одиночестве, не считая неприспособленных для переноски грузов костяков, то помогать ей некому. – Решил Святослав. – А раз так, то можно попробовать наладить контакт. Тем более, мы чисто за счет количества сильнее и это сразу видно. Так, у кого-нибудь есть с собой шоколадка?

Из кустов, едва шелохнув тонкие веточки, выползла змея. Да не просто змея, а ЗМЕЯ! Толщиной с дерево и длинной не менее десяти метров и двумя рогами на голове, эта королева над всеми пресмыкающимися леса тем не менее двигалась осторожно и абсолютно бесшумно. На долгие две минуты она замерла в пугающей неподвижности, лишь изредка высовывая из пасти раздвоенный кончик языка и щупая им воздух. Место, куда её привел запах добычи, было странным. И, следовательно, опасным.

Время шло, а никаких признаков угрозы замечено так и не было. В ветвях деревьев летали птицы, в тра‍в​е бега​ли насеко​​мые и зверьки, слишком мелкие, чтобы стать целью ‍охоты, под одним из дальних кустов боялся лишний раз шевельнуться шакал, решивший, будто его еще не заметили, а следовательно есть шанс уцелеть. Крупный падальщик ошибался, но тем не менее мог не беспокоиться за свою линялую шкуру. Совсем не он интересовал змею. Аппетит громадной рептилии вызывала совсем не маленькая кучка мяса, сваленная посреди ровного участка земли. Эту добычу животное прекрасно знало, поскольку она была стайной, больно жалилась и была сама не прочь стать охотником. Но – уж точно не сейчас. В плоской голове имелось достаточно мозгов, чтобы отличить живое от мертвого, а целое от расчлененного. Единственное, что вызывало у неё тревогу – наличие где-то поблизости того, кто и добыл для себя такую груду мяса. Но как рептилия не старалась, конкурента за право охотиться на этом участке леса найти не могла. А голод её и не думал утихать. Для того, чтобы прокормить столь массивную груду сплошных мускулов, требовалось много пищи.

Решившись, змея броском метнулась вперед к груде истекающих последними каплями крови и начинающих пованивать гнильцой мертвых тел, разбросала их в стороны таранным ударом головы и, подкинув в воздух первый из трупов, пойма его пастью, чтобы тот час же начать жадно заглатывать. Глаза хищницы увидели мелькнувшие в воздухе тени, но отреагировать на внезапную угрозу она уже не успела. И получила по туловищу удар сразу двумя здоровенными деревянными бревнами, ранее крепившихся к ветвям ближайших деревьев при помощи лиан. Притом ударные части ср‍а​ботавш​ей ловушк​​и полагались не только на собственный немалый вес‍, обеспечивающий им прекрасный дробящий урон. Каждую деревяшку заботливо утыкали вставленными в расщепы острыми костями.

Крупная чешуя размером с монету не выдержала напора безжизненной механической мощи сразу в десятке мест, но в длинном мускулистом теле было слишком много силы, чтобы умереть даже от таких страшных ран. Испытывающая боль рептилия отшвырнула в стороны искусственных ежей, показавшихся ей живыми сущесвами и, напрягшись, плюнула в колючих противников чуть ли не литром едкой дряни, способной мгновенно проесть кожу, а при попадании на слизистые или в кровь действующую не хуже цианистого калия. Дерево потемнело там, где его покрыла ядовитая слюна, но по понятным причинам биться в агонии и умирать не спешило. Бревна продолжали покачиваться тихонько на лианах, капая кровью с костяных шипов. Змея замерла, изогнувшись словно большой вопросительный знак. А в следующую секунду пуля ворвалась в её левый глаз и, дойдя до мозга, разворотила его напрочь. Маленькая свинцовая блямба, деформировавшаяся от прорыва тканей на большой скорости, не сумела мгновенно оборвать жизнь королевы леса. Но с точки зрения наблюдавших за её агонией людей разница была не так уж и велика. Тридцать секунд пляски сгибающихся и разгибающихся чешуйчатых колец умирающего тела, бесспорно, являлись величественным, ужасающим и устрашающим зрелищем, но когда они кончились, гигантская змея была без сомнения мертва. Иначе бы утолщение на самом начале шеи, внутри которого находился проглоченный гоблин, дви‍н​улось ​бы либо н​​азад, либо вперед.

-Эй! Кажется, мы сделали все э‍то, чтобы сэкономить как можно больше патронов! – Возмутилась стоящая на стене амфитеатра Светлана. – Зачем ты стреляла по этой рогатой анаконде?!

-Мы сделали это, чтобы решить три проблемы. Как-то утилизировать гоблинские трупы, очистить ближайшие окрестности от способных заинтересоваться ими или нами хищников и разжиться свежим мясом. – Холоднокровно поправила её Джулия, неторопливо опуская пистолет. Хотя спортсменка была мастеров стрельбы из лука, огнестрельное оружие также было в её руках очень грозным оружием. Профессиональный глазомер спортсменки легко выстраивал идеально прямую траекторию между кончиком дула и целью, находящейся в радиусе до пятидесяти метров. Возможно, эффективная дальность была даже выше, но пока проверить это не довелось. Стена деревьев серьезно ограничивала возможности даже самого лучшего снайпера, если только он не вооружится пушкой, пробивающей стволы насквозь. – Вторая причина была основной. Шакалы, по которым ловушка не попала, не так уж опасны. Гигантская черепаха, чей панцирь выдержал удар, слишком медлительна и тупа, раз дождалась, пока мы её перезарядим и только потом поползла прочь. А этот плотоядный шланг выглядел….Умным. Если бы мы его не убили, он бы либо запомнил нас и стал избегать, либо и вовсе начал мстить.

Пока две женщины на стене разговаривали, остальной находящийся там же народ тоже не бездельничал. Метатели дротиков, которых от гоблинов осталось в избытке, упражнялись на мертвом теле. Во-первых, так они повышали свои навыки в стрельбе по настоящим мишеням, а во-вторых, проводили контрольный удар. Даже самый хитрый зверь не станет терпеть десятки вонзающихся в шкуру заноз, особенно если они пускают ему кровь. И если рептилия вдруг «оживет», то пусть лучше сделает это снаружи охраняемого периметра. Дети, старики и прочие немощные индивиды готовились сообща играть в перетягивание каната, чтобы взвести одну за другой примитивные механические конструкции. И только когда все будет выполнено сторожащая ворота группа медленно сдвинет в сторону наваленную там баррикаду.

-И куда нам эту тушу девать? – Вздохнула Екатерина, хозяйским взглядом окидывая змею. Сумочками из её чешуйчатой кожи можно было бы забить как минимум один магазин до отвала. – Мы же даже шкуру с неё толком не снимем. И жрать тоже не будем, уж лучше медведя поджарим.

-Я читала, в них водятся паразиты. – Заметила подошедшая к женщинам Сакура. – Правда, это был вестрен про ковбоев, который нравился маленькому Свену в детстве…И нет уверенности, что опасных паразитов-сибмионтов не водится в местных змеях. В конце-то концов, у их земных товарок и рогов тоже нет.