Не время для героев (СИ) - Семенко Евгений - Страница 57

Миххик качнул головой:

– Спасибо, воздержусь. Можешь себе забрать. – Макс только криво улыбнулся. – Пойдем уже? – Савельев вынул левую руку из кармана пальто, и взглянул на часы. Была половина третьего.

– Идем, – согласился Топольский. – Невесело тут.

Они вышли наружу. У входа стоял и курил среднего возраста бритоголовый мужчина в затасканной спецовке. Увидев Максима, кивнул:

– Ну как, с датой определились? – он бросил окурок под ноги, раздавил сапогом.

Черкашин скривился, достал из кармана несколько купюр и протянул мужчине.

– Не надо, Славик, – виновато сказал он, суя деньги в подставленную пятерню. – Обознались мы. Все живы, слава Богу. А памятник... разбей...

Каменотес спрятал деньги в карман джинс, пожал плечами, сказал:

– Как грится, клиент всегда прав, – он улыбнулся и, кивнув остальным, вошел в мастерскую.

Друзья вышли на асфальтную пешеходную дорожку, которая тянулась от служебных помещений через небольшую посадку. Дальше, за деревьями, виднелось кладбище.

Жека поежился от налетевшего холодного ветра. Осень, уже вовсю расписывала пейзажи серым и охрой. Волшебник, – теперь уже бывший, – спросил Савельева:

– Все не могу понять, как получилось, что ты вернулся? Ведь путь обратно лежал через Виртуальность, а ее больше нет.

Михаил некоторое время шел молча, сунув руки в карманы пальто.

– Не знаю, – признался он. – Может, это была часть их долга.

– Эквилов? – зачем-то уточнил Топольский. Савельев кивнул.

Следователь немного лукавил перед друзьями, но рассказывать все пока не спешил, потому что и сам еще не до конца понимал, что с ним произошло и  происходит. Миххик не рассказывал никому, что после возвращения видит один и тот же сон: бескрайнюю пустошь, в которой он один. Зачастую. Иногда в пустыне зажигается огонек, и он долго идет к нему, чтобы получить несколько скупых ответов. А порой и вовсе ничего. Он не знал, осталась ли там какая-то часть его личности или копия, слепок сознания, как Влада Диденко. Он не знал. Поэтому и не говорил.

– С Николаевым как? – спросил Миххик.

– Арестован, – отозвался Жека. – Мы его быстро нашли в реале, а дальше определили, куда нужно.

– Как отследили? – удивился Миххик.

– Харитон сдал, бармен который, – хохотнул Нео. – Ты только дверь закрыл, а Саша, естественно, тут же и отключился. Мы немного растерялись. Что делать? Искать, обращаться к твоим бойцам, объяснять суть да дело, то се… Это все время. Короче, спустились мы в ресторан, и очень доходчиво  объяснили персоналу, что им грозит, если они будут покрывать убийцу. Кто-то ведь должен знать, где обитает начальник. Или знать того, кто знает. Харитон его и сдал. Они, оказывается, соседи по лестничной площадке. Николаев устроил парня барменом у себя. Ну а дальше дело техники. Но Саня молодец. С чемоданами на пороге встретили, прикинь? Думал, успеет удрать. В Венесуэлу собрался, гад.

Дорожка раздваивалась. Один рукав вел к выходу из кладбищенских территорий, второй – к черной оградке, за которой лежали могилки.

– Я в гости, – сказал Миххик, качнув головой в направлении погоста.

Они, не пожимая рук, попрощались, и разошлись.

У ворот кладбища сидел закутанный в лохмотья нищий. Перед ним стоял картонный стаканчик. Завидев троих мужчин, выходивших из ворот, он тряхнул нехитрым сосудом, звеня мелочью, и взывая к подаянию. Максим увидел бездомного, на секунду задумался, затем двинулся к нему. В руке Черкашин все так же сжимал бутылку водки, и, увидев ее, нищий весьма оживился. Максим достал несколько купюр, свернул трубочкой и, сунул в подставленный стакан.

– А-а... – бомж растерянно указал грязным пальцем на бутыль с крепким.

– А-а... не дам, – сказал Максим, любовно прижимая выпивку под бок. – Здоровье беречь надо.

Олег уже прогревал двигатель внедорожника, и Максим поспешил занять место в салоне.

Начал моросить дождик, бездомный собрал свои пожитки, и уковылял прочь. Одинокая машина вырулила с обочины на дорогу и скрылась за поворотом.

– Доброе утро, дорогие зрители! Несмотря на хмурую погоду, у нас в студии всегда светло и уютно, присоединяйтесь! И сегодня к нам в гости пришел Георгий Ильич Власенко, известный ученый, доктор математических наук, исследователь феномена носителей. Георгий Ильич, здравствуйте. – Молодой ведущий приветливо кивнул ученому.

– Доброе утро, – отозвался доктор. Ведущий и гость сидели на мягком кожаном диване. Перед ними, на стеклянном столике, стояло две чашки свежесваренного кофе. И в виду раннего часа, гость не постеснялся им насладится.

– Георгий Ильич, – начал ведущий, на камеру отпив из чашечки с логотипом спонсора. – У всех нас один вопрос: что произошло?

Оператор взял доктора крупным планом.

Власенко вздохнул.

– Виртуальности больше нет, если кратко, – сказал он.

– А персонажи? – быстро уточнил ведущий.

– Они тоже исчезли, – кивнул гость, улыбнувшись.

– Невероятно... Известны ли причины столь внезапной перемены в нашей и без того нестабильной жизни?

– Пока лишь косвенно, – осторожно начал доктор, глотнув кофе. Напиток был и вправду хорош, ароматный и вкусный. – Минуло немного времени, чтобы точно назвать причину такого явления... Но, одна из наиболее вероятных версий – внутренний конфликт Виртуальности.

– Но это же наверняка случилось не спонтанно, что-то явилось тому причиной?

Власенко кивнул. Ему не полагалось говорить слишком много. Сверху дали четкое указание молчать до поры и всячески уходить от конкретики. Но в общих чертах обрисовать ситуацию было можно.

– Разумеется, причины есть. Мы работаем совместно с инженерами и программистами, в том числе и теми, кто занимался разработкой самой Реальности-два. Программный код на серверах перебирается буквально по символу, анализируется каждая команда, алгоритм...

Ведущий заглянув в планшет, сказал:

– Нам задают много вопросов о бывших носителях. Как они живут, что с ними будет, найден ли убийца, наводивший страх на обладателей персонажей? – он вопросительно взглянул на Власенко. Доктор поерзал на диване.

– С носителями, по крайней мере, с большинством, все более-менее в порядке. Случаи расстройств имеют место, но они незначительны. А предполагаемый убийца схвачен, ведется следствие, больше сказать не могу.