Петербургский пленник (СИ) - Васильев Николай Федорович - Страница 1

Дело было вечером, делать было....

Нет, дел-то у Дмитрия Николаевича Лазарева (кандидата геолого-минералогических наук, 40 лет от роду, отца двоих детей, мужа красивой женщины) было, в принципе, полно: позвонить Игорю в Москву с целью зондажа его студенческого житья-бытья, потом Вике тайком от жены (близился срок платы за квартиру, которую снимал ее малоденежный бой-френд), прогулять уже поскуливающую Пуму (добродушную черную немецкую овчарку 10 годков), купить попутно в универсаме бутылку "Цинандали" с целью более естественного подката под бочок к Марине (у нее наверняка подъем чувств в связи с приближением месячных и пропуск им этого момента чреват последствиями).... Но это ближе к ночи, а до того надо, надо посидеть над ненавистной докторской диссертацией....

Уже гуляя с собакой по заснеженному парку, Дмитрий Николаевич вновь устремился мыслями к своей диссертации. Тема ее была вполне достойной и даже злободневной ("Основные особенности тектонических движений ЮЗ обрамления Сибирской платформы в неопротерозое и их роль в локализации золотого оруденения"), но дело в том, что все эти особенности были изложены им с соавторами в серии статей и в докладах на конференциях давным-давно. Ныне интересы Дмитрия Николаевича сместились к вопросам локализации нефти и газа - хоть и на той же ЮЗ окраине платформы, но в мезозойскую эпоху. Однако директор НИИ земной коры на него наехал: "в институте доктора мрут и мрут, скоро останемся с одними кандидатами, немедленно оформляйте свою работу по золоту в виде докторской, иначе мне придется переадресовать ее кому-то из Ваших соавторов". Дмитрий Николаевич поморщился: соавторы его, увы, своих идей не имели и, как говорится, клевали у него с ладони, выпускать их в доктора - совсем науку профанировать.... Пришлось взяться за ненавистное ему оформительство - к тому же идей вполне "остывших".

- Вот и оформляю по сей день, - с унынием попенял себе Лазарев. - А тут еще сегодняшний скандал....

Он вспомнил яростное лицо директора НИИ, который шлепал об стол оттисками его, Лазарева, статей и буквально вопил:

- Это что!? Вы совсем забыли, где работаете и кто Вам деньги платит? Диссертации как не было, так и нет, а он статейки на вольные темы пописывает! Ладно еще вот эта под названием "Роль нефти в тектоническом строении Земли" - хоть и бред, но геологической тематики. Но Вам же лавры Менделеева понадобились, и Вы тиснули "Матричную таблицу периодической системы элементов"! И где? В Интернете! То есть, в научный журнал ее не приняли! Но время-то, время сколько Вы на эту галиматью потратили! А в довершение всего мне принесли сегодня вот это!!

Зевс (вспомнил Лазарев заглазное прозвище их директора) с удвоенной силой шлепнул новой статьей и с отвращением прочел ее название: - "Чернышевский. От Лаврова до Набокова: предтеча революции или заемный утопист?". Автор Д. Н. Лазарев. Этот Лазарев - тоже Вы?! Боже мой, я готов сойти с ума! А Вы.... Ты, Митенька, уже с него сошел! Ты-ы, основная надежда на будущее института.... Не я ли тебя на руках носил и в мыслях прочил на свое место? Вот дурак так дурак....

Лазареву так и осталось неясным, кого директор счел дураком: его или себя. Оправдываться в тот момент он не стал (хотя мог многое сказать в защиту и себя и роли дилетантов в научном познании мира), да гневный Зевс ему и не позволил: выдворил из кабинета со словами: "Идите. И о-очень подумайте, как жить и что творить дальше".

Вернувшись домой, Дмитрий Николаевич сунул "Цинандали" в холодильник (под морозилку), налил Пуме остывшего супчику из общей кастрюли, принял со всей тщательностью душ, подравнял ножницами небольшую бородку и усы, облачился в свежий домашний халат и проследовал в свою комнату, к столу, на котором царил его ноутбук. Открывая файл с диссертацией, он промахнулся, и на экране вдруг возникла недавно скачанная из "Самиздата" фантастическая повесть Ильина "Уровни Эдема". Слегка ухмыляясь, Д.Н. пробежал глазами уже читанную страницу, вздохнул завистливо ("Эх, мне бы какой портал обнаружить в дали дальние...."), закрыл и через минуту стал вчитываться в свою последнюю писанину.

Вдруг в темной комнате (Лазарев для большей сосредоточенности всегда работал без наружного освещения) будто фонарик мигнул. Он поднял взгляд в подозрительном направлении и, к своему большому удивлению, обнаружил махонький квадратик света посреди комнаты, на высоте своего роста. Он встал, подошел к квадратику (2х2 см примерно), глянул в него и оторопел, увидев (будто через дырку в заборе) освещенную солнцем чужую комнату! Не веря себе, он стал осматривать ее интерьер, смещая голову то влево, то вправо, то приседая, то вставая на цыпочки и, наконец, сел на диван, слегка тряся головой. Общее впечатление, сложившееся у него, походило на кадр из фильма, действие которого происходит в 19 веке: венские стулья, стол, застеленный плюшевой скатертью, шелковый абажур над столом, накрывший подвешенную керосиновую лампу, портьеры в обрамлении входной двери, гардины, крашеный суриком деревянный пол, фикус в углу, наконец! Что это за чертовщина!

Тем временем в комнату почти неслышно вошла Пума и глухо заворчала, глядя в сторону того же квадратика. Дмитрий взял собаку за уши и прижал к себе, призывая к спокойствию, потом подошел к окошечку в чужой мир и тотчас отшатнулся: странная комната уже не была пустой! По ней в раскачку, с тряпкой в руках пятилась молодая бабенка в каких-то чунях и ситцевом сарафане, подоткнутом к поясу до обнажения полных икр, то есть мыла пол. Когда Дмитрий вновь поглядел с опаской в окошечко, баба уже развернулась и двигалась с тряпкой в обратном направлении - видимо, протирала намытую часть пола. При этом ее полные груди мотались из стороны в сторону под ситчиком сарафана так резво, что Дмитрий Николаевич вдруг покраснел, ощутив внятную эрекцию.

- Вот же зараза.... - подумал он. - К жене бы так воспылать.... Зараза! Но что это такое? Что за явление природы? Неужели портал? Как? Для чего? И нельзя ли его расширить?

- Ага, расширь, - едко ухмыльнулась вторая половина сознания. - Потом шасть туда и сразу эту бабенку за титьки бери. Пока она сомлевши будет.... Вот только доведется ли обратно домой попасть....

Когда Д.Н. опять подошел к упорно не закрывающемуся окошечку, бабы в комнате, слава богу, уже не было. Тотчас в душе его проснулся естествоиспытатель, и тестирование окошечка началось. Опыты с карандашом показали, что физико-механических границ окошечко не имеет и воздействия на карандаш никакого вроде бы не оказывает. Горошинка, брошенная в него, укатилась по полу в угол и исчезла из виду, но фантик, сложенный из листочка бумаги, так и остался лежать на полу. Надо было запустить туда живность. На ум сразу пришел таракан, но Марина их давно повывела. Лазарев мысленно пробежался по соседям и всех их отбраковал. Впрочем.... На первом-то этаже есть жилец, похожий на алканавта. Неужель и у него тараканов не водится?

Спустя двадцать минут кандидат наук вернулся в свою квартиру с живым смачным рыжим тараканом, уже обвязанном длинной ниткой (вязал тот самый мужичок, которому Лазарев обещал потом рассказать о сути своего эксперимента). И вот таракан спускается из окошечка, достигает пола и резво бежит по нему к ближайшему плинтусу - но нитка не столь длинна, пожалуйте обратно. Дав живности побегать в чужом мире минут пять, Лазарев вытащил ее, осмотрел при свете торшера (энергичный типчик, вон как лапками сучит) и спрятал в заранее приготовленный спичечный коробок - пусть полежит, вдруг помрет?