Белый обелиск (СИ) - Рэйда Линн - Страница 8

  На краю колодца одиноко красовалось полное ведро. Альк спохватился, что он так и не набрал воды для умывания, некстати засмотревшись на "балет".

  Ройт посмотрел на пустой желоб для воды, перевел удивленный взгляд на Алька.

  - Я сейчас... - пробормотал Свиридов. Ольгер возвел очи горе и, не глядя, сунул ему ножны со своим мечом, который оказался неожиданно тяжелым. Потом стянул через голову рубашку и умылся прямо над ведром, расплескивая вокруг ледяную воду.

  Ольгера никак нельзя было назвать красавцем, но в одежде он, по крайней мере, выглядел довольно презентабельно. Она скрывала перебитую ключицу, выступающую сломанным крылом лопатку и худощавый, загорелый торс, вкривь и вкось обмотанный жгутами жестких мышц.

  Пользуясь тем, что ройт не смотрит на него, Свиридов исподволь разглядывал бледно-розовые, стянутые тонкой светлой кожей шрамы на руках и на груди у ройта. В медицине Альк был не силен, однако понял, что некоторые из этих ран когда-то были исключительно опасны. Очевидно, Хенрик много воевал, прежде чем поселиться в своем доме. Это наблюдение противоречило тому портрету сибарита и бездельника, который Альк уже успел нарисовать в своем воображении.

  Хенрик откинул со лба влажные темные пряди, отобрал у Алька меч и приказал:

  - Накрой на стол. Специально для свалившихся с луны: в будние дни на завтрак выставляют масло, хлеб, сыр, мед и каффру. Квентин объяснит, где что лежит. И больше не считай ворон. Пошел...

  Альк потащился в дом, на все лады прокручивая в голове, как следовало бы ответить ройту на его тираду. Мимолетное сочувствие к Ольгеру испарилось, как вода на раскаленной сковородке.

  А на следующий день у Алька возник новый план побега.

  Ольгер не обманул его, когда сказал, что надзирать за ним никто не собирается. В дневное время главный вход все время стоял нараспашку, так что выбраться на улицу было проще простого. Но из всех попыток Алька снять браслет не вышло ничего хорошего - только кожа вокруг металлической пластинки покраснела и опухла, и ройт покосился на его запястье с понимающей ухмылкой, от которой Альку страстно захотелось его придушить. Но, в конце концов, даже дурацкие порядки этой варварской цивилизации можно было, поразмыслив, обернуть себе на пользу.

  Следуя за Хенриком по всему дому, Альк отметил любопытнейшую вещь. В небольшой комнате, которую он мысленно окрестил кабинетом Ольгера, стоял массивный старый секретер, в котором постоянно торчал ключ. Когда ройту в очередной раз понадобилось за какой-то надобностью отпереть его, Свиридов улучил момент, чтобы как будто ненароком заглянуть ему через плечо, и обнаружил среди столбиков серебряных монет и перевязанных тесьмой бумаг плотные желтоватые листы, украшенные гербовым щитом и размашистой подписью хозяина особняка. Альк сразу понял, как можно использовать это открытие, чтобы вернуть себе свободу. Следует дождаться, пока ройт куда-то отлучится, отпереть проклятый секретер и взять один из гербовых листов, которые вполне сойдут для составления фальшивой подорожной. Не умеющим читать и писать стражникам будет вполне достаточно герба и росписи Хенрика Ольгера.

  К несчастью, тот словно нарочно вознамерился испытывать терпение Свиридова, и следующие несколько дней не уходил из дома дольше, чем на полчаса. По-видимому, ройт был домоседом. По утрам он разминался во дворе, потом пил каффру, разбирал бумаги, а потом объезжал несколько ближайших улиц на гнедой тонконогой Шелковинке или рыжем Янтаре, чтобы те не застоялись в своих денниках. Во время первой из таких прогулок Альк ошибочно решил, что ройт уехал надолго, и едва не погорел с идеей взлома секретера, после чего решил впредь быть как можно осторожнее.

  Вернувшись с прогулки, Ольгер лично чистил своего коня, потом усаживался в кабинете и читал какую-нибудь книгу. Часа в три-четыре пополудни он обедал. Вечером писал и пил вино в своей гостиной. И, похоже, вовсе не считал, что в такой жизни может чего-то не хватать.

  В конце концов Свиридову осточертело ждать, и он решил устроить вылазку не днем, а ночью. От спальни Ольгера кабинет отделяла пустая гостиная, так что можно было не опасаться, что случайный шорох может разбудить хозяина особняка. Да и потом, там дел-то на одну минуту - открыть секретер, взять два листа с подписью Ольгера (один для подорожной, второй - про запас), и унести их к себе на чердак. На следующий день как ни в чем ни бывало выйти с Хенриком во двор, подать ему умыться, а чуть позже, улучив минутку, выбраться из дома и сбежать. Главное - проделать это раньше, чем Ольгер зачем-нибудь заглянет в секретер.

  На следующую ночь после того, как он пришел к такому выводу, Свиридов приступил к реализации своего плана. Дождавшись, пока в дома станет совершенно тихо, Альк прокрался в кабинет, пугливо замирая от любого неожиданного шороха. Ночь была довольно теплой, но от страха и азарта Алька начало знобить, как при температуре. Ощущение было одновременно восхитительным и тошнотворным.

  Первая неожиданность ожидала его в кабинете. Ставни были сдвинуты, и в комнате было темно, как в погребе, а Альк не захватил с собой свечи. Раскинув руки в стороны, словно слепой, Альк прошел к секретеру, наугад ощупал его крышку и негромко выругался.

  Ключа не было.

  Сначала он подумал, что Ольгер, возможно, уносил его с собой, когда ложился спать, и уже был готов вернуться на чердак, махнув рукой на план побега, но потом заколебался. Как ни мало он успел узнать своего нового "хозяина", он смутно чувствовал, что каждый вечер уносить ключи от секретера и совать их себе под подушку было совершенно не в характере такого человека, как ройт Ольгер.

  Очевидно, ключ остался где-то здесь. Возможно, в маленькой шкатулке на столе, а может быть, на мраморной каминной полке.

  В темноте Свиридов налетел на край стола, больно ушиб бедро и чуть не взвыл, зато его догадка оказалась совершенно правильной. Первым же предметом, который нащупал Альк, когда полез в шкатулку, был небольшой медный ключ от секретера. Альк метнулся назад к секретеру, вставил ключ в замок и дрожащими от нетерпения руками открыл его. Страх рассеялся, уступив место наслаждению своей сообразительностью и везением. Вытащив из под писем сразу несколько листов с гербом, Альк торопливо сунул их за пазуху. От неловкого движения несколько монет упали на ковер. Юношу посетила мысль, что для успешного побега - да и просто для того, чтобы не умереть от голода в чужом и непонятном ему мире - ему обязательно потребуются деньги. Он замер в нерешительности. Ольгер покусился на его свободу и нисколько не стеснялся помыкать им, словно своей собственностью. Несомненно, Хенрик был самодовольным снобом. Но, как ни крути, за это время он не сделал ничего такого, чтобы теперь можно было со спокойной совестью обокрасть его и посчитать, что это справедливое возмездие.

  С другой стороны, в сложившемся положении ройт Ольгер - его враг, а на войне все средства хороши, или, как обычно говорится, a la guerre comme a la guerre. Не глупо ли быть слишком щепетильным, когда на кону стоит его судьба, а может быть, и сама жизнь?.. Еще чуть-чуть поколебавшись, Альк взял несколько монет и торопливо сунул их в карман. В конце концов, если забрать совсем немного, то от ройта не убудет. Хенрик, судя по всему, не бедствует. Уж как-нибудь переживет потерю горстки серебра.

  В эту минуту комната внезапно осветилась колеблющимся, мягким светом от свечи, который после недавней темноты показался Свиридову невероятно ярким.

  Альк сообразил, что он попался, и во рту мгновенно пересохло.

  Стоявший в дверях Ольгер был не слишком-то похож на человека, поднятого из постели среди ночи. Во всяком случае, заспанным он отнюдь не выглядел, да и одет был совершенно так же, как и днем. И хотя Альк не преминул удостовериться, что ройт уже заснул, прежде чем заходить в гостиную, сейчас ему казалось, что мужчина с самого начала знал о его замысле и просто дожидался, когда можно будет взять его с поличным. Возможно, из-за этого тяжелый взгляд Хенрика Ольгера, направленный на Алька, показался тому еще более пугающим.