Дива - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 43

Пока кабаны жрали горох, начало смеркаться, потя­нуло зимним холодком и даже снегом запахло. Зарубин хотел надеть куртку, всунул одну руку в рукав, и в этот миг на опушке леса, рядом с лабазом затрещало так, что непроизвольный мороз пробежал по спине. Шёл истин­ный хозяин площадки! Свинью с мелочью сдуло с поля, только хвосты и уши мелькнули в высоком овсе. Одна­ко вместо свирепого трофейного секача выскочил мед­ведь, тот же самый, юный ещё и жадный. Согнав конку­рентов, он сел на задницу и, загребая овёс лапой, пошёл, словно комбайн.

Начиналась забавная и настоящая театральная игра: звери путали друг друга, изображая подход на кормёж­ку доминирующего самца. Свинья наверняка сейчас сто­яла на опушке леса и высматривала, кто на самом деле пришёл. И могла взять на испуг этого умного и молодого шалопая. Но не успела: медведь протаранил густые овсы до широкой тропы, по которой Борута с напарником та­скали куклу, забыл про еду и стал вынюхивать землю. В бинокль хорошо было видно, как шерсть на загривке встала дыбом, а разваленные уши сдвинулись к макушке. Зверь вдруг металлически пышкнул и саженными скач­ками ринулся с поля. И потому как треск поплыл по гул­кому вечернему лесу, рвал напрямую, далеко и без оста­новок. Было не совсем понятно, что могло так напугать нагловатого, умеющего бороться за пищу зверя: следы ещё одних театральных деятелей с куклой лешего долж­ны были давно выдохнуться. Возможно, китайская ре­зина оставляла на земле какой-то стойкий и пугающий запах.

Зарубин осмотрел в прицел поле: стрелять через цей- совскую осветлённую оптику ещё было можно. Однако смеркалось быстро — ещё полчаса, и можно спускаться с лабаза, идти к стоянке, куда Костыль должен пригнать машину... Глаз от напряжённого всматривания уставал, поэтому, оторвавшись от окуляра, он зажмурился на не­сколько секунд и помассировал бровные дуги.

И вдруг увидел рядом на лавке совершенно незнако­мого мужика, невысокого роста, но круглого от полноты и напоминающего мяч на ножках. Он сидел так, словно всё время здесь был, причёсанный, с чистыми волоса­ми, собранными в косичку, круглолицый, куцебородый и востроглазый — почти сказочный шишок, дивьё лес­ное. Когда и как он поднялся на лабаз, Зарубин не услы­шал, прикованный к оптике, поэтому возникло чувство, будто материализовался из воздуха. Обычно растолстев­ших мужиков мучила одышка — этот забрался по лест­нице и ни разу не пышкнул.

Скорее всего, на столь внезапное явление и был рас­чёт.

— Не бойся, охоту не испорчу, — предупредил он. — Губернаторский кабан сегодня не выйдет.

Третьего глаза на лбу у него не было, а внешностью он напоминал Шлопака, о котором подробно рассказы­вал Баешник, однако известного целителя быть не мог­ло на Пижме. Ко всему прочему бесшумно взошедшему на лабаз гостю было лет за пятьдесят, и он не боялся в су­мерках ходить по лесам и полям в зоне зверовой охоты, где могли случайно и подстрелить. Тем паче этот плот­ный призрак имел фигуру, напоминающую откормлен­ного медведя-подростка.

— Ты кто? — спросил Зарубин.

— Меня зовут Анатолий, — полушёпотом представил­ся он. — На вологодском разговорном — Тоха. Фами­лия — Хохолов.

— Слышал такую фамилию... Почему не выйдет?

— Потому что никакого могучего вепря здесь нет, — выразительно промолвил Тоха. — Ты уж мне поверь, хо­дит всякая мелочь.

Баешник считал этого журналиста непревзойдённым баешником, хотя сам Хохолов относил себя к серьёзным публицистам. Однако это не помешало ему всю жизнь писать о династии председателей колхоза, возникшей са­мым чудесным образом — то ли от проезжего на тройке вятского картёжного шулера, то ли от настоящего Деда Мороза, который оставил своего внука со сказочной фа­милией Драконя.

То есть журналист лавировал между реализмом и ми­стикой, не выказывая своего истинного предпочтения.

— Снежный человек не мелочь, — нарочито хмуро произнёс Зарубин. — А вполне приличный трофей.

— Ты же поймал его? — как-то невыразительно изу­мился тот. — Говорят, он теперь веселит туристов на базе...

— А кто же тогда охотоведа с лабаза сбросил? Кукла?

Хохолов всё же страдал от излишнего веса, изредка

шумно переводил дыхание.

— Недоеденного сбросила Дива Никитична, — вдруг заявил он и продышался, будто из воды вынырнул.

Зарубин едва скрыл всплеск язвительных чувств.

— То есть это она и губернатора по лысинке поглади­ла? И лабаз завалила?

— Не знаю, кто его гладил, может, и кукла. Но Ко­стыль попал под тяжёлую руку вдовы.

— Значит, вдова — оборотень?

Журналист вытаращил на него оловянные глаза.

— Почему — оборотень? Дива Никитична поджида­ла его на лабазе. Костыль решил, на свидание пришла, ну и вздумал её погладить. А она женщина серьёзная и явилась, чтоб выловить самого охотоведа. И прину­дить его к истреблению волков. За собственное самомне­ние Костыль и поплатился. Вышибла с лабаза — вон туда улетел.

И показал тёмное пятно примятого овса. Потом про- моргался, будто сгоняя слёзы, и добавил:

— Бабе скоро полтинник, а в ней всё ещё комсомоль­ский задор. Потрясающая женщина...

Зарубин узрел ещё одного безнадёжно влюблённого во вдову. Но похоже, у журналиста, как у Боруты с Фефе- ловым, не было шансов.

— Значит, Костыль меня обманул? На этом поле ни се­кача, ни снежного человека?

— Секача нет, а лешая сюда приходит, — уверенно заявил Хохолов. — Борута сам видел не раз, ему мож­но верить.

— С какой стати? По-моему, на Пижме одни баешни- ки живут. И Борута самый главный...

Журналист продышался и взглянул просветлёнными глазами.

— Вопросами существования йети и прочих неуста­новленных существ занимается разведка. Специальный отдел ГРУ Шлопак на них работал, и он же завербовал Боруту.

— Про разведку не слышал! — честно признался За­рубин. — Но знаю народную примету. Если журналисты кивают на неё — значит, прикрывают своё вранье.

Хохолов надулся и покраснел.

— А кто эвакуировал их на вертолёте? Люди в чёрном?

— Спецназ какой-нибудь психбольницы.

— Ладно, это мы потом обсудим, — с обидой произ­нёс он. — Я разыскал тебя совсем по другому поводу. Предлагаю вместе поехать на Дорийскую марь. И пройти маршрутом Шлопака и Боруты. Ты же хочешь разобрать­ся с лешими, русалками? Посмотреть на дивьё лесное?

— А там точно покажут? — ухмыльнулся Зарубин.

— Кто бывал в Доре, все видели.

— Если опять куклы?

Журналист, видимо, знал отношение учёного ко вся­ческой чертовщине.

— Твоя задача доказать или развенчать молву. Тебя же за этим прислали?

— Меня прислали выловить снежного человека.

— Неужели тебе не интересно посмотреть, где оби­тает дивьё лесное? Не исключено, и твой йети там же...

— А кто нас поведёт через болото?

— Борута.

Заявление прозвучало неожиданно.

— Его увезли в наручниках, — напомнил Зарубин. — И на сей раз люди в форме цвета маренго.

— Уже отпустили, — спокойно сообщил журналист. — Будет ждать нас у мари, в условном месте.

— Как это — отпустили?

— Говорю же, связан с ГРУ выполняет задание.

— А нас на острова поведёт тоже по заданию? На пир доярок из разведки?

— Нас — по совести.

— Не верю! — отмахнулся Зарубин. — Какой смысл? Показать спектакль ряженых? Кукольный театр?

Хохолов усмехнулся.

— Думаю, ты просто трусишь. Не готов к встрече с другими обитателями и сущностями. Ищешь причи­ны, чтоб отказаться, а дивьё лесное давно ищет контакта.

— Зачем?

Журналист сам точного ответа не знал.

— Например, чтобы сожительствовать в мире и согла­сии. Как всегда было...

— Абсурд! Борута — талантливый сказочник, баеш- ник и выдумщик. Это я признаю...

— Давай сходим и посмотрим? Ты же должен обеспе­чить безопасность проведения королевской охоты? А где Дор был, там логово лешего!

Соблюдая правила игры, Зарубин про короля даже не упоминал, и сейчас оставил это без комментариев.

— Ну, уж если в логово к самому лешему, — сказал он. — Да под предводительством Боруты...