Харизма - Каганов Леонид Александрович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/81
• Следующая

Толстячок вылез из-под стола, довольно потер ладони и повернул лампу так, чтобы она била мне в лицо.

— Ну-с, — сказал он. — Начнем. Рассказывай!

— Матвеев Алексей Леонидович, — сказал я. — Студент Института автоматики, старший лаборант кафедры вычислительных машин, по совместительству работаю начальником отдела информационных технологий московского представительства “ЕМ-софт”.

— Помедленней, — сказал толстяк, выводя на листе бумаги фразу за фразой. — Год рождения, прописка?

Я назвал.

— Отлично, — сказал толстяк, залез в карман кителя и вынул полиэтиленовый пакетик.

В пакетике лежал палец. Следователь потряс пакетиком и бросил его на стол. Поправил абажур лампы, чтобы прямее светила мне в лицо, и подул на обожженную руку. Затем еще раз потер ладони и уставился на меня.

— Ну? — сказал он.

— Палец мой, — сообщил я.

— Руки подыми! — скомандовал толстячок. Я поднял ладони.

— Где же твой? — спросил следователь.

— Не могу знать, — сказал я. — Наверно, дополнительный.

— Ты мне здесь не Ваньку валять! — сурово сказал следователь. — Где хозяин пальца?

— Я хозяин пальца.

Следователь побагровел, вскочил со стула, пробежал взад-вперед по кабинету и сел обратно.

— Убийство — сто пятая статья, — заявил он. — Ты это знаешь?

— Нет никакого убийства, — сказал я. — Палец мой. Сравните.

Я вытянул вперед указательный палец и встал с табуретки.

— Сесть! — взвизгнул следователь. — Сесть на место! Я сам командую!

Я сел обратно на табуретку. Следователь аккуратно развернул полиэтиленовый пакет и вынул палец. Затем покопался в столе, достал черную подушечку с печатью и чистый лист бумаги. Отложил печать в сторону, схватил палец и потыкал его в краску. Затем прижал к бумаге.

— Так, — сказал он. — Теперь подойди сюда.

Я подошел. Следователь схватил мою руку и с силой вжал в красящую подушку. Затем поставил оттиск моего указательного пальца рядом.

— Сесть на место! — скомандовал он. — Сейчас я тебя… Он достал из ящика гигантскую лупу в медной оправе — я думал, такие бывают только в музеях, — и начал внимательно изучать оба отпечатка.

— Ну и где? — заявил он сразу. — Абсолютно ничего общего! Хотя-я-я…

Он долго водил лупой по листку бумаги. Я смотрел в решетчатое окно. Там в ослепитель-но черном небе плыла огромная луна. Такая огромная и круглая, какая бывает только на юге.

— Вот не было печали, — пробормотал наконец следователь, достал платок и вытер испарину на лбу. — У тебя есть брат-близнец?

— Нет, — сказал я. — Единственный ребенок в семье.

— А палец чей?

— Мой.

Следователь вздохнул:

— Покажи еще раз руки.

Я показал. Следователь снова тоскливо вздохнул.

— Я жду объяснений, — заявил он.

— Не знаю, — ответил я. — Палец мой. Объяснений не имею.

— Как же он твой, когда он вот — Следователь схватил палец со стола и потряс им в воздухе.

— Не знаю, — сказал я. — Сам удивился.

— Ты мне дурить прекрати! — рявкнул толстяк. — Ты себе же еще больше срок накручиваешь! Ты же не хочешь сказать, что у тебя пальцы отваливаются и вырастают заново?

— Не хочу, — кивнул я. — Но приходится.

Следователь шлепнул палец на стол, откинулся в кресле и посмотрел на меня, прищурив глаза.

— Хорошо-о-о… — протянул угрожающе. — Тогда ответь мне, дружок, на такой вопросец… Вопросец… — Он задумчиво побарабанил пальцами по подлокотникам. — Вопросец у меня к тебе будет следующий… Хотя нет, это уже бред какой-то… Матвеев! — рявкнул он неожиданно громко. — Зачем ты его с собой таскаешь?

Я молчал. Действительно, зачем? Следователь встал из-за стола и снова зашагал по кабинету взад-вперед. Наконец он остановился около меня, схватил за подбородок и резко. дернул. Наклонился ко мне с перекошенным лицом.

— Ты что же это, сволочь?! — прошипел толстяк, и из его рта полетели мелкие брызги. — Кого ты надурить решил?!

— Никого я не дурю. Отлетели пальцы, выросли новые. Запишите себе в протокол, что это были молочные пальцы.

— Какие? — удивился следователь.

— Молочные. Как зубы. А теперь у меня коренные пальцы.

Следователь отпустил мой подбородок и снова залез в кресло.

— Ну, Матвеев! — сказал он. — Я хотел тебе помочь, видит Бог. Но теперь тебе придется ответить по закону. Завтра поедешь в город, в управление по борьбе с бандитизмом. Там пусть с тобой разбираются, чей палец и чьи зубы.

— Палец мой, — сказал я.

— А ну-ка сбрось свои пальцы и вырасти новые, — сказал следователь.

— Не уверен, что это возможно…

Я глубоко вздохнул и еще раз посмотрел в окно на луну. Мне вдруг показалось, что я могу все. Я поднял пальцы к лицу, уставился на них и сосредоточился. Ведь если получилось сегодня один раз, значит, получится и второй? Следователь внимательно смотрел на меня. Лампа слепила глаза. В кончиках пальцев началось покалывание. Я мысленно представил себе, как они отваливаются. Но пальцы оставались на месте. Мне даже показалось что они стали чуть больше. Я напрягся… и пальцы начали удлиняться! Они вытягивались прямо на глазах, росли в длину..

— А-а-а-а-а-а!!!!!!!!! — заорал следователь и выхватил пистолет. — Оборотень!!!

— Оборотень? — переспросил я.

Пальцы прекратили расти. Я представил, что на них вылезают длинные когти. Кончики пальцев защипало, и ногти стали выползать наружу все дальше, как лист из принтера.

— Не подходи, — сказал следователь задыхающимся голосом. — Не подходи"!

— Хочешь, клыки покажу? — неожиданно предложил я.

Вместо ответа толстяк вжался в кресло с каменным лицом, выставив ствол пистолета. Рука его судорожно тряслась.

Я открыл рот пошире и представил, что у меня растут клыки. Было не больно, просто щекотно деснам. Я скосил глаза вниз, но не увидел, удалось ли мне вырастить убедительные клыки. Но когда я попытался закрыть рот, он не закрывался — там что-то мешало. Я подумал, что неплохо бы вырастить и морду побольше, как у волка. И увидел, как удлиняется мое лицо, вытягивается вперед трубой. Нос стал подниматься вверх, а под ним тянулась вперед здоровенная губа, поросшая щетиной. Теперь из-под нее явственно торчали два нижних клыка.

Я поднял глаза на следователя. Он сидел совершенно неподвижно и смотрел не мигая. В руках его трясся пистолет. Дуло ходило в разные стороны, будто он целился в толпу, но не знал, на ком остановиться.

— Ну фот. Как-нибудь так… — сказал я.

Говорить было неудобно, особенно произносить букву “в”.

— Ы-ы… — глухо выдавил следователь.

— Ну, не фнаю, — сказал я.

— Ы-ы-ы!! — повторил следователь.

Глаза у него были совершенно круглые. Он нажал спусковой крючок. Выстрела не последовало. Следователь затряс руками и судорожно снял пистолет с предохранителя.

— Фот не надо этого, — сказал я.

Следователь выстрелил. Пуля просвистела мимо, и посыпались бетонные крошки.

— Фрекратите, пофалуйста, — сказал я.

Следователь выстрелил снова — четыре раза подряд. Две пули прошли сквозь меня. Это было очень неприятно в первую секунду. Но я помнил, что мое тело сразу регенерируется. Так оно и было. Следователь нажимал на спусковой крючок до тех пор, пока в пистолете не кончились патроны. Воздух в комнате стал мутным, повис тяжелый запах пороховой гари.

— Бред какой-то проифходит, — сказал я. — Фы не находите?

Следователь судорожно кивнул. В коридоре послышался топот ботинок, и ручка на двери кабинета задергалась. Дверь была заперта.

— Помогите! — пискляво крикнул следователь и испуганно смолк, глядя на меня.

За дверью послышались хриплые вопли, и что-то тяжело ударило. Затем снова. Дверь не поддавалась. Мне вдруг подумалось, что только в фильмах эффектно вышибают дверь плечом, а в жизни это не так-то просто сделать.

— Фейчас мы откроем! — крикнул я в сторону двери и подошел к следователю. — Дайте ключик, пофалуйста.

За дверью наступила тишина. Следователь судорожно пошарил в кармане, вынул связку ключей и бросил их в меня. Я попытался поймать ключи в воздухе, но у меня не получилось — громадные пальцы с длинными когтями оказались не предназначены для этого. Я поднял с пола ключи и начал отпирать дверь. Это было трудно — ключ выпадал из пальцев, мешались когти. Вдобавок я с непривычки, пару раз неудачно наклонившись, стукнулся об дверь длинной мордой.

• Предыдущая
• 15/81
• Следующая