Реквием патриотам (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 19

Седэн без устали рубился с "патриотами". Он метался по двору дома госпожи Масако, помогая своим и чужим людям, иногда в одиночку противостоя группам наемников. Он не единожды был ранен, но не чувствовал боли, хоть кимоно его и отяжелело от крови, а рукава представляли собой художественные лоскуты, болтающиеся вокруг обнаженных рук.

- Выводи женщин, - приказал какой-то самурай, нацепивший на голое тело панцирь-до. - Скорее!

Кэнсин огляделся и увидел госпожу Масако, храбро сражавшуюся с нагинатой в руках, многие женщины не уступали ей, они прикрывали остальных представительниц слабого пола, бегущих прочь. Только хотел юноша сказать, что они и сами справятся, но тут заметил Томоэ, которая замерла посреди сражения, растерянно качая головой. Похоже вид кровопролитья поверг ее в шок. Кэнсин бросился к ней, схватил за руку и бросился бежать. На полпути к спасительному проулку, ведущему в лабиринт улиц и улочек Химэндзи, дорогу им преградили Синсэнгуми.

- С дороги, - бросил им Кэнсин. - Прочь с дороги - и я не убью вас!

В ответ Синсэнгуми лишь рассмеялись, предводитель их шагнул вперед обнажая катану. Кэнсин не привык повторять дважды свои предложения, он слегка сгорбился, приготовившись выхватить меч. Синсэнгуми рассмеялись снова - они не могли поверить в то, что юнец может владеть батто-дзюцу. Они резко изменили свое мнение о нем, когда Кэнсин ловко нырнул под клинок катаны первого воина, быстрым движением обнажил катану и ткнул ей в горло самурая, стоявшего слева и не ожидавшего атаки. В то же мгновение юноша крутнулся, проходясь клинком по животу первого противника, так и замершего с занесенной катаной. Тем же движением Кэнсин прижал меч к горлу третьего буси, протащив несколько шагов ошалевшего парня (он был лишь немногим старше Кэнсина).

Томоэ наблюдала за этим избиением (иначе не назовешь) Синсэнгуми, на лицо и одежду ее брызгала кровь, к ногам упали выпущенные внутренности немолодого самурая, первым шагнувшего навстречу Кэнсину. Она закрыла глаза, но тут же в ужасе распахнула их - в уши ворвались все жуткие звуки, что висели в воздухе, в темноте они показались еще более пугающими. Кэнсин в тот момент показался ей демоном-якшей из Подземного мира, вырвавшегося на волю или выпущенного для того, чтобы мучить людей.

Тем временем Кэнсин покончил с последним из Синсэнгуми и, вновь ухватив Томоэ за рукав кимоно, увлек-таки ее за собой.

- ЧТО?! - бушевал Ёсио. - Нападение?!

- Предатель работает очень четко, - буркнул Сего, сжимая и разжимая пальцы на рукояти своего нодати. - Там собралось очень много наших наемников.

- Но, выходит, он не знает кое о чем, - улыбнулся я, стараясь выглядеть бодро, что давалось мне, скажу, весьма нелегко. - Знай он о встрече с дайме клана Киэмаса, Синсэнгуми нагрянули бы прямо на эту встречу и не такими силами как сейчас.

- Надо помочь нашим людям вырваться, - сказал Ёсио. - Сего, собирай людей!

Я успел неплохо понять что из себя представляет Иидзима Сего, ему очень тяжело дались слова, что он следом произнес:

- Нет, Ёсио-доно. Мы не можем рисковать еще и остальными людьми. Те, кто вырвался из мясорубки у госпожи Масако, вольны делать то, что захотят. Мы заплатили им вперед достаточно.

- Заплатили за смерть, - мрачно уронил Ёсио.

- И за это тоже, - кивнул я, до боли, до побелевших костяшек сжимая ладонь на рукояти катаны.

Фусума распахнулись, громко клацнув, на пороге дома (мы разговаривали прямо в прихожей) возник Кэнсин с девушкой, которую он принес к госпоже Масако. Он держал ее за рукав кимоно, а сама девушка казалась некой сомнамбулой - глаза ее смотрели в никуда.

- Проклятье!!! - взревел на него Сего. - О чем ты думаешь, Кэнсин?! Ты мало того, что приперся сюда сейчас, так еще и притащил с собой эту девицу!

- Успокойся, Сего, - положил ему руку на плечо Ёсио. - Лизука проверил эту девушку, к слову, ее зовут Томоэ. Она чиста и не связана с сегунатом.

К нам на шум вышла жена Ёсио (имени ее я так и узнал). Он поглядел на нее и кивнул:

- Тисато, позаботься о молодом человеке и его женщине. Они останутся у нас до утра.

Жена (так ее зовут Тисато, надо запомнить) кивнула ему и взяла Томоэ под руку, бедняжка, похоже, еще не пришла в себя после зрелища сражения в доме госпожи Масако. А уж если она видела как убивает Кэнсин... Мне как-то не хочется об этом думать. Когда Кэнсин с Томоэ и Тисато ушли, мы двинулись в комнату Ёсио, обсуждать дела государственной (как мы в шутку называли наши беседы) в прихожей как-то глупо, что ли...

- К утру, - сказал Ёсио, - все наши люди должны покинуть Химэндзи. Для всех готовы места в провинциях? - спросил он у Лизуки.

Предводитель хитокири собственно и принес весть о нападении на дом госпожи Масако.

- Для большинства, - кивнул тот. - Остальных можно "докинуть" к этим, от этого ничего не изменится.

- Кем станет Кэнсин?

- Торговцем лекарственными травами, - ответил Лизука. - Он сказал мне, что в детстве много работал и умеет обращаться с крестьянскими орудиями.

- Я бы хотел, чтобы Томоэ присоединилась к нему, - неожиданно заявил Ёсио. - Этот юноша, как я думаю, почти не знает нормальной жизни, он предельно сосредоточен на одном лишь убийстве, а так очень легко дойти до кровавого безумия. Очень многие самураи заканчивали этим.

- Будем надеяться, Томоэ станет достойными ножнами для его меча, - снова усмехнулся Лизука. Этому типу каким-то образом удавалось постоянно сохранять присутствие духа даже в таких вот ситуациях.

- Именно так, Лизука, - кивнул Ёсио. - Но в несколько ином, нежели ты имеешь в виду, смысле.

- Я все понимаю, - мрачновато улыбнулся убийца, - просто мои слова частенько принимают совершенно не так, как мне хочется. Наверное, у меня какое-то неправильное лицо. - Он прошелся большим пальцем по своим малюсеньким усикам.

- Может быть. - Сего поднялся. - А теперь советую всем отправляться спать. У нас сегодня был паршивый день и завтра ожидается не лучше. Доброй ночи всем. - Он поклонился и вышел.

Я последовал за ним и не знаю, о чем говорили Ёсио с Лизукой.

Когда Кэнсин проснулся Томоэ рядом не было, а он точно помнил, что красавица-жена Ёсио-доно Тисато проводила их в одну комнату. Кэнсин сразу после этого рухнул на татами и сразу уснул. Он подумал, что женщина покинула его после того, как увидел, как он убивает - юноша отдавал себе отчет, что такое зрелище может оттолкнуть кого угодно. На самом деле, несколько минут назад за ней пришла одна из служанок Ёсио и попросила пройти в комнату хозяина. Томоэ удивилась такой просьбе, однако отказаться не решилась.

Ёсио сидел в своей комнате, перед ним стояла еда, которой он жестом поделился с Томоэ, и лишь окончив трапезу, дайме клана Чоушу начал разговор.

- Ты не принадлежишь к моему клану, - произнес Ёсио, - и я знаю, что твой отец был самураем и верно служил Токугаве, потому что клан, к которому он принадлежал входит в клан Токугавы. Он не нажил себе добра и вы жили достаточно бедно, однако твой отец и не подумал взяться за меч и взять силой все, что захотел бы. А ведь он был отличным бойцом, даже одним из младших учителей в Итто рю, обучал молодых самураев владению вакидзаси.

- Мы жили не очень плохо, - сказала в ответ Томоэ, - пока не умерла мама. Отец очень многое продал и влез в большие долги, чтобы организовать ей достойные похороны. Даже свой меч был вынужден продать. После этого мы очень обеднели, а отец выбивается из сил на работе, чтобы обеспечить нам жизнь.

- И ты покинула его в такое время? - удивился Ёсио.

- Да, - кивнула Томоэ. - В том сандзе, где я жила нет достойных людей. Самураи либо слишком стары, либо уже женаты, а идти за хэймина... - Томоэ многозначительно замолчала. - Вот я и отправилась искать счастья в Химэндзи.