Мысли для облаков
(Сказочная повесть) - Кашура Алена - Страница 26

По дороге к автомобилю девочка шёпотом рассказала Матуче про Лиса и Юшку, с которыми она так внезапно рассталась. А потом хотела добавить про комондора с пухликом, но не успела. Едва приютские ворота остались за спиной, из кустов выскочили Юшка и Лис, а за ними — Орли. Летако сидел на спине у друга. Пёс весь день шёл по следу девочки от дома Йоки и очень удивился, когда её запах соединился со знакомым запахом автомобиля господина Пышуса. Ещё больше он удивился, когда этот след привёл к «Алой розе».

Здесь уже был и Буч с друзьями. Беспризорники сообщили ему, что видели, как мороженщик отдавал в приют девочку, по описанию похожую на Огонька. И Буч примчался сюда на случай, если потребуется помощь.

Теперь все они стояли у ворот «Алой розы» и ошарашенно молчали.

Первой опомнилась Огонёк.

— Братья! Мои братья! — воскликнула девочка.

— Братья — в машину! Остальным — разойтись, — приказал господин Пышус, не желая привлекать лишнего внимания прохожих, которые с любопытством глазели на необычную компанию. — Быстро!

Мальчики помогли госпоже Пышус и Огоньку забраться в автомобиль, втолкнули комондора с пухликом на заднее сиденье и лишь после этого залезли сами.

— Спасибо за всё, Буч! — крикнул на прощание Лис.

— Больше не теряйте сестру! — ответил Буч.

Господин Пышус нажал педаль газа, и машина рванула с места, оставив позади себя белое облачко. Оно поднялось над мостовой и растаяло без следа. Зато весть о том, что богатый мороженщик Пышус взял к себе троих сирот, быстро разлетелась по Тополиной долине. Люди ещё долго сплетничали и гадали, зачем ему такая обуза. Но тем, кто ехал в белом автомобиле, было безразлично чужое мнение. Они смеялись и плакали от счастья, задавая друг другу бесконечные вопросы, так что никто не мог закончить ни одного предложения.

Спустя несколько часов Лис, Юшка и Огонёк смыли с себя беспризорную жизнь и переоделись в наряды, которые Матуче купила для них в Тэфе.

А вечером все собрались в гостиной. Здесь же были и мастера. Удивлённые до глубины пуха, они с любопытством смотрели, как дети едят праздничную индейку, и тихонько спрашивали друг у друга:

— Откуда на заводе чужаки?

— Нам точно можно быть рядом с ними?

— С чего вдруг Летако забрался к девочке на колени?

Вот только ответов ни у кого не было. Пышусы не торопились ничего объяснять. А дети и Орли были поглощены едой.

Но зато пухлики прекрасно ощущали счастье и радость всех людей — больших и маленьких. Пушинки внутри у человечков расправились, словно после весёлой битвы в мягкой комнате. Так что вскоре мастера принялись играть и шалить. Особенно старался Опакус. Он повалил стул, разбил чашку, рассыпал кокосовые стружки по ковру в гостиной… Но сегодня никто не делал ему замечаний. Матуче и директор смотрели только на детей.

Когда все плотно поужинали, а госпожа Пышус вытащила из духовки тёплые ватрушки с творогом и заварила чай, каждый рассказал свою историю. Сначала директор. Затем Лис с Юшкой. Потом Орли с Летако. Последней была Огонёк.

После её рассказа все ненадолго замолчали.

— Так, значит, ваши родители — Георг и Анна Стрижелли, — задумчиво промолвила госпожа Пышус. — Удивительно, просто удивительно…

— Вы знаете папу? — обрадовалась Огонёк.

— А кто его не знает? — улыбнулась Матуче. — Стриж Неуловимый, гений-изобретатель… Я много о нём слышала и даже пару раз видела на выставках новых механизмов. Но так и не решилась познакомиться. Зато я дружила с вашей мамой.

— С мамой? — хором воскликнули дети.

— С мамой? — удивился директор.

— Ох, Август, неужели забыл? — возмутилась госпожа Пышус. — Она была Анной Суоми до того, как познакомилась с Георгом. Ты увидел её в библиотеке с толстенным томом сказок. Ей было девятнадцать, а она верила в чудеса и ждала своего принца, — госпожа Пышус наклонилась к детям и громко прошептала: — Ваша мама три года работала у нас мечтателем. Она запускала такие облака…

Матуче мечтательно зажмурилась.

— А потом? — нетерпеливо спросил Юшка.

— А потом встретила своего принца — Георга. И поняла, что больше не может хранить секрет облаков. От того, кого любишь, невозможно что-то скрывать, — госпожа Пышус ласково взглянула на мужа. Анна приняла «Белое забвение» и навсегда забыла тайны неба. Больше мы никогда не встречались…

Огонёк радостно всплеснула руками:

— Так значит, нам надо найти маму с папой! И тогда у вас на заводе появится сразу два мечтателя. Папа тоже здорово умеет мечтать. Лис, ну скажи! Вы поможете нам отыскать их, правда? И тогда в небо снова полетят облака! И будет снег! И дожди! И радуга тоже!

Агнесса вдохновенно рассказывала, а Летако, сидевший у неё на коленях, становился всё больше. Пушинки так и распирали его изнутри от счастья. Вдруг он почувствовал, что стал совсем лёгким. А потом — раз! — и взлетел! Поднялся к самому потолку и весело захохотал, болтая ногами. Вместе с ним очутились в воздухе и остальные пухлики.

— О небо! Глазам не верю! — воскликнула госпожа Пышус. — Кажется, мы нашли… Но не мечтателя, а мечтательницу!

— Так чего же мы сидим? — пробасил господин Пышус. — Ведь сегодня — Рождественская ночь! Людям нужно чудо! Им нужен снег!

Он побежал в цех кучевых облаков. А за ним поспешили и остальные, даже Агнесса. От радости у неё совсем перестала болеть щиколотка.

Цех быстро ожил. Затрещал огонь под котлом. Забулькало молоко, и пар начал подниматься к потолку.

— Ну, Агнесса, мечтай! — скомандовал господин Пышус, и с волнением прижал руки к груди.

Девочка кивнула, на мгновение зажмурилась, выбирая самые дорогие воспоминания о маме с папой. И запела. Про папу и маму, про Юшку с Лисом, про ту жизнь, которая была у них дома, с родителями. Поначалу голое у Огонька дрожал от волнения. Очень сложно петь, когда на тебя с надеждой смотрят тринадцать пухликов. Да ещё двое почтенных господ и собака. Но вскоре песня и воспоминания увлекли девочку. Её голос окреп, зазвенел хрустальным колокольчиком, и… Мастера дружно поднялись в воздух!

— Невероятно! Просто невероятно, — прошептал господин Пышус, до боли сжав Матуче ладонь.

— Заоблачное мастерство! — тихо согласилась она. — У Альфреда редко получалось поднять пухликов одновременно. До чего же сильные мысли у девочки…

— И в то же время лёгкие! — добавил директор. — Потрясающий парадокс!

Между тем мастера, а вместе с ними Летако, взбили пар венчиками и направили его в трубу. И теперь, запрокинув головы к прозрачному куполу цеха, все замерли, наблюдая, как рождается первое облако. Казалось, будто из открытого крана вытекает огромная белая капля, только не вниз, а вверх. Вот она набухает, становится плотней и пышнее и, наконец, мягко «капает» в тёмно-синий океан ночного неба.

— Ура! — закричали пухлики и Пышусы.

— Ура! — воскликнули Юшка с Лисом.

— Гав! — обрадовался Орли.

А облако, очутившись на свободе, приняло форму огромной белой лошади. Такой, о которой мечтала Огонёк в «Кротовьей норе». Её мягкая пушистая грива спускалась до копыт. Сильная спина изогнулась в прыжке. Лошадь на мгновение замерла в воздухе, потом взмахнула гривой и полетела вверх, вверх, вверх, пока не скрылась из виду.

Она умчалась так быстро, что никто её не заметил. Ведь пухлики и люди продолжали кричать «Ура».

А Огонёк улыбалась и пела. И в небо поднимались облака. С попутным ветром они долетели до Тэфа и выпустили снег. Люди не верили своим глазам. Все смотрели на небо, ловили снежинки на варежки и смеялись от радости. И говорили друг другу: «Вот так чудо — снег прямо в ночь на Рождество!». И мечты у жителей Тэфа были самые возвышенные. Так что каждый из них мог бы легко запустить в ту ночь по парочке облаков.