Церковь в истории. Статьи по истории Церкви - Мейендорф Иоанн Феофилович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/74
- Следующая
Сочинения Варлаама Калабрийца, известного противника свт. Григория Паламы в годы исихастских споров, пользовались большим успехом в Византии; и действительно, после Собора в 1341 г. были уничтожены только его сочинения против Паламы, другие же, в частности антилатинские трактаты, сохранились и имели определенное влияние. Три коротких трактата Варлаам посвятил проблеме апостола Петра[204]. Они лежат строго в русле византийской традиции. Грек из южной Италии, Варлаам долгое время испытывал потребность выглядеть пламенным православным.
Его основной довод заключается в том, что первенство Петра не ограничено непременно Церковью Рима. Подобно авторам XIII в., он четко разделяет апостольское и епископское служение.
Ни один из апостолов, – пишет он, – не был назначен епископом в тот или иной город или землю. Они всюду имели одну и ту же власть. Что касается епископов, которым они наказали следовать им, те уже были пастырями в различных городах и странах[205].
Затем Варлаам переходит к сути епископского посвящения; если латиняне правы, рассуждает он, то
Климент поставлен Петром не только епископом Рима, но также и пастырем всей Церкви Божией, чтобы управлять не только епископами, поставленными другими апостолами, но и теми, кого корифей сам поставил в других городах. Но кто и когда называл Петра епископом Рима, а Климента – Корифеем? Поскольку Петр, корифей апостолов, поставил множество епископов в различных городах, то какой же закон обязывает епископа Рима только себя именовать преемником Петра и управлять другими?[206]
Варлаам отстаивает онтологическое тождество Церквей и, следовательно, равенство всех епископов. По поводу римского епископа он заключает:
Папа обладает двумя преимуществами: он епископ Рима и первый среди других епископов. Он получил римское епископство от божественного Петра; что касается первенства чести, он удостоен его много позже святыми соборами[207].
Как епископ он равен другим:
Каждый православный епископ есть наместник Христа и преемник апостолов, так что даже если все епископы мира отпадут от истинной веры и останется только один хранитель истинных догматов <…> то именно в нем сохранится вера божественного Петра[208].
Более того, апостольское и епископское служения не идентичны, нельзя рассматривать одного отдельно взятого епископа как преемника одного апостола:
Епископы, поставленные Петром, являются преемниками не только Петра, но и других апостолов, так же как и епископы, поставленные другими апостолами, являются преемниками Петра[209].
Этот ход мысли типичен для Востока, где не придавалось особого значения «апостольству» отдельных Поместных Церквей; разве не было десятков епископских приходов, претендовавших, и часто вполне обоснованно, на апостольское основание? Так или иначе, иерархия патриарших престолов определялась не «апостольством», а тем авторитетом, которым они обладали de facto. Рим занимал первое место только «ради надлежащего устроения Церкви», пишет Варлаам[210]. Как и авторы XIII в., он признает определенную аналогию между апостольским хором и епископским собранием; в обоих случаях есть кто-то один «первый», сохраняющий «надлежащее устроение», предполагающее, что выбор первого епископа принадлежит императорам и соборам.
Работы Нила Кавасилы (дяди знаменитого св. Николая Кавасилы), который стал архиепископом Фессалоник за несколько месяцев до своей кончины, непосредственно зависят от сочинений Варлаама. Обычно он просто повторяет мысли калабрийского «философа», немного развивая их. Например, он так же разграничивает два преимущества папы: римское епископство и вселенское первенство. Как и Варлаам, он видит источник первенства в Donatio Constantini, в 28-м правиле Халкидонского собора и в законодательстве Юстиниана. Однако он настаивает, прибегая к некоторым новым оборотам речи, на более общем вопросе первенства Петра.
Петр, – пишет он, – одновременно и апостол, и глава (έξαρχος) апостолов, в то время как папа никогда не был ни апостолом (апостолы рукополагали пастырей и учителей, а не апостолов), ни корифеем апостолов. Петр – учитель всего мира <…> в то время как папа всего лишь епископ Рима <…> Петр рукоположил епископа в Риме, но папа не назначает своего преемника[211].
Тем латинянам, которые говорят, что «папа не епископ города <…> а просто епископ, чем и отличается от других»[212], Нил отвечает, что православие не знает «просто епископов», – епископский сан напрямую связан с конкретными обязанностями в Поместной Церкви.
Именно в свете такого учения о Церкви Нил трактует адресованные Петру слова Христа. Если папа – преемник Петра потому, что он хранит истинную веру, ясно, что слова Христа, обращенные к Петру, не могут более относиться к папе, если он эту веру утрачивает. Истинная вера, однако, может храниться другими епископами, и тогда становится очевидным, что не одна только Римская Церковь построена на Камне… Церковь Христа воздвигнута на «богословии» Петра (т. е. на его исповедании Христа как Бога), но все имеющие истинную веру исповедуют то же самое богословие[213]. Нил понимает Мф. 16:18 в духе Оригена: каждый истинно верующий является преемником Петра; но, в отличие от александрийского богослова, он полностью признает значение видимой структуры Церкви. Экзегеза Оригена, таким образом, интегрируется в органичную и сакраментальную экклезиологию. Для него, как и для Варлаама, блюстители истины и преемники Петра – это главы Церквей, т. е. епископы. Каждый член Церкви, конечно, прочно укоренен на Камне – но ровно в той мере, в какой он принадлежит церковному организму, главой которого является епископ.
Нет ничего великого в римском престоле, именуемом апостольским, ибо каждый епископ сидит на престоле Христа и наделен достоинством, высшим, чем ангелы[214].
У свт. Симеона Фессалоникийского, богослова и литургиста XV в., мы находим другое свидетельство византийского отношения к Петру и его преемству. И для свт. Симеона преемство Петра – это преемство в истинной вере:
…не должно противоречить латинянам, когда они утверждают, что римский епископ – первый. Это первенство не пагубно для Церкви. Пусть только они докажут его верность вере Петра и вере преемников Петра. И если это так, пусть он пользуется всеми преимуществами понтифика. <…> Пусть епископ Рима будет преемником православия Сильвестра и Агафона, Льва, Либерия, Мартина и Григория, тогда и мы назовем его апостольским и первым среди других епископов; тогда мы тоже будем повиноваться ему, и не только как Петру, но как Самому Спасителю[215].
Очевидно, что эти слова – не просто риторическое преувеличение. Каждый православный епископ, пока он не изменяет своему епископскому достоинству, являет образ Христа в Церкви. И первый среди епископов – не исключение: он тоже призван являть образ Христа в возложенном на него служении, в данном случае – в первенстве. Именно в этом смысле «Эпанагога» IX в. говорит о патриархе Константинопольском как об «образе Христа»; этот знаменитый текст, составленный, вероятно, свт. Фотием, не оспаривает, конечно, роли других епископов, которые также являют «образ Христа» в своих Церквах, но подчеркивает, что особая обязанность епископа столичного города – являть этот образ за пределами его епархии, для всей империи.
- Предыдущая
- 28/74
- Следующая
