Чайка (СИ) - "Avrora Grand" - Страница 35

Нарастающие моллюски не только сказывались на ходовых качествах кораблей, но и постепенно разрушали древесину, что могло привести к кораблекрушению.

Военные и торговые суда могли воспользоваться сухими доками, чтобы очистить корабль от морских паразитов, но пираты не имели такой возможности – ведь сухие доки находились в хорошо защищенных портах. В воде очистка также была нереальна – ведь работы должны были проходить в подводной части судна.

Так же важно было, чтобы залив был достаточно мелководный и имел пологую песчаную отмель. Во время прилива я заводила бриг в залив как можно ближе к берегу. Мои ребята разгружали трюм и вообще максимально облегчали судно, а затем заводили его на песчаную отмель. Во время отлива закипала работа.

Корабль заваливали на бок с помощью блоков и канатов и все рьяно принимались за очистку корабля и ремонт его подводной части. Отдирать моллюсков было тяжело и утомительно, но джентльмены удачи знали, чем может грозить промедление. Именно в этот момент мы были беззащитны, как слепые котята.

Отодрав моллюсков, команда заменяла подгнившие и разъеденные доски и по возможности покрывала днище корабля краской, которая на некоторое время могла сдержать рост моллюсков. Закончив с одним бортом, корабль переворачивали с помощью все тех же блоков на другой, и работа продолжалась до прилива.

*****

Солнечный свет заливал дикий пляж, поглаживаемый ласковыми водами моря. Волны накатывали на мокрый песок, стирая все следы, подготавливая чистый холст для новых художеств. Из маленького грота неподалеку доносился глухой плеск воды.

Прилив.

Очерчивая полукруг, в море уходила песчаная коса, намытая многочисленными прибоями и штормами. По ее неровной поверхности ползали, греясь на солнышке, большие мокрые крабы. Маленькие рыбки сновали туда-сюда среди подводных каменных городов, морские ежи колючими шариками цеплялись за камни, лежащие на желтом дне. Протяжные крики чаек прорезали воздух. Сами они носились над морем, подхваченные легким ветром, и иногда кидались в волны, завидя добычу.

Солнце близилось к закату. На море гуляла небольшая волна. Соленый ветер гнал ее на берег, принося с собою ракушки и тайны дальних странствий. Милый, желанный, но такой переменчивый ветер свободы... Он развивал мои длинные волосы, лаская кожу.

Я сидела на мокром песке и смотрела на горизонт, вдыхая соленый вкус ветра. В душе жила печаль. Солнце светило прямо в глаза, но я не отводила серьезного взгляда.

«Где он сейчас?» - спросило сердце.

Ветер мог бы рассказать об этом, если бы на миг остановился. Волны тоже знали, но никому не нужна их печальная песня. Даже чайки, на легких крыльях рассекающие небо, кричали о нем.

А я молчала. Ни с кем, не говоря о своей боли. Ведь, действительно с момента возвращения на «Гольфаду» я ни словом не обмолвилась о причинах своей тоски.

«Кому нужны раны чужой души?» - риторически спросил разум.

«Никому» - ответила я, - «Да и неважно все это.…Как будто этого не было вовсе. Как будто его не существовало»

 Сейчас для меня существовало только это море и это небо, этот горизонт. Я с упрямством осла гнала от себя мысли об адмирале. Я ждала, когда крылья-паруса вновь унесут меня навстречу закату и может быть мне станет легче…. Море не раз спасало меня…. Спасет и сейчас…

Раз, познав море, уже не можешь жить без него. Соленый ветер вырывает из тебя душу и кидает ее в волны, а они играются с нею, гоняя вместе с собою по бескрайним просторам моря. А ты ищешь крылья, чтобы вернуть ее. Бросаешь все, чтобы мчаться за нею за горизонт. Превращаешься в вечного скитальца, потерявшего сон и покой. Бросая все, ты отправляешься в погоню, чтобы гнаться за своей душою вечно. Раз, вкусив ветер свободы, ты навеки отдаешь ему свою душу.

«А сердце?» - спросили волны.

- А сердце я отдала ему, - прошептала я.

Глаза блуждали по волнам, а сердце трепетало от тоски, мысли все равно возвращались к нему. Но я не могла вернуться, не могла унестись вдаль, бросив все, и от этого тоска становилась и вовсе нестерпимой. Порою она была столь невыносима, что я хваталась за ворот своей рубашки и сжимала его что было сил.

Одна единственная горькая слеза скатывалась по щеке в уплату ветру. Мечты остались где-то позади... Меня ждала реальность.

Солнце катилось по небу, играя с волнами солнечными зайчиками. Где-то вдалеке качались две шлюпки. Несколько пиратов вышли в море, чтобы в случае появления вражеских кораблей предупредить команду.

Я скинула сапоги и легко нырнула в море. Оно спасало меня. Вот и сейчас остудив горячее лицо, смешались капли моря и слезинки на моих щеках. И ни кто ничего не заметит, и не было ничего…

- Что…совсем хреново? – хитро прищурившись, на меня смотрел Кьяр.

Я выдохнула и нырнула на глубину. Разговаривать с ацуром совсем не хотелось. А от осознания того, что он заметил мое состояние, настроение совсем испортилось.

«Если бы можно было все изменить…. Я просто не хотела бы знать этого человека…. Потому что, узнав, его уже невозможно забыть…»

*****

Время шло. Моя «Гольфада» по-прежнему танцевала по волнам пяти морей Северного Альянса, а я все никак не могла понять, что за камень нужно искать, что бы расшифровать карты. А самое главное - где искать.

Из того, что я выяснила в старых книгах и свитках, получалось, что нужный нам камень – это сапфир. Камень был вроде как одушевленный, поэтому имел имя – Каэтан. Так же я нашла легенду про Древнего проклятого мудреца, у которого был сын по имени – Каэтан. Каэтан был старшим сыном, и у него было еще три брата…..

«В стародавние времена, давным-давно был на земле огромный белокаменный город – Флавион. И жили в этом городе флавионцы – процветающий и богатый народ.

Однажды в город пришел мудрец – пророк и подрядился служить в местном храме. Обзавелся женой и четырьмя сыновьями.

Шли годы, а пророк становился все сильнее и сильнее. И уже был у всех на виду, все его знали. Он предсказывал местным правителем несметные богатства, славу и бесконечную власть. И никто уже не замечал, что он правит их городом.

Но вот жадность и алчность предсказателя росла. Его власть крепла, а людям жилось все хуже и хуже. А его взрослые испорченные богатством сыновья стали творить бесчинства.

Тогда флавионцы решили убить пророка. Но он это предвидел и избежал смерти. И тогда обессиленный нищий народ проклял предсказателя.

Но вот пришла беда. На город опустилась черная ночь.

И такая долгая была эта ночь, что людям казалось, будто они уже никогда не увидят дневного света.

Ночь была черной как смоль, не было ни звездочки в небе, ни ветерка, ни дождичка, ни единого звука на земле, не благоухали луга и лесные цветы.

Люди пришли в глубокое уныние и пали духом. В такой кромешной тьме ни один смельчак не отважился бы пуститься в путь по полям. Ни один красавец конь не пришел бы на родное пастбище – ему не сослужили бы службу ни слух, ни нюх, ни зрение; даже лиса сбилась бы со своего собственного следа. А древняя ночь все не уходила и не уходила...

И старый злой пророк, предсказав себе и всему городу смерть, решился на страшный древний ритуал.

Много времени прошло с тех пор, но доподлинно известно, что той долгой черной ночью погиб и город и все жители, и сам пророк с его семьей»

Какое отношение эта легенда имела к нужному мне сапфиру, я не понимала. Разве что имя старшего сына и имя камня совпадали.

В каюту постучали.

- Да. Войдите, - отозвалась я.

- Доброго вечера, Джаянна, - елейным голоском поздоровался Тамаго.

Лоцман давно уже доставал меня своими визитами и расспросами о картах и легендах. Да и я слишком хорошо знала этого проныру, что понять, что-то тут не так.

- С каких это пор, ты Барон стал называть меня по имени? Или Кодекс пирата не для тебя писан, - огрызнулась я.

- Чайка, ну что ты сразу гонишь волну? – почти ласково проблеял мой гость, наградив меня оскалом вместо улыбки, - просто мы так подружились с тобой за последнее время…