Блистательный Двор - Мид Ричел (Райчел) - Страница 31

– Но я не играла, – возразила я. – Я слишком нервничала. А во время переэкзаменовок я собралась с силами.

– Не верю, – твердо заявила она. – Я не знаю твоих намерений, но ты явно что-то скрываешь. И если ты думаешь, что можешь взять и сломать мою жизнь…

– Опомнись, Тэмсин! – прервала я ее, переходя от обороны к наступлению. – Твоя жизнь вовсе не сломана.

Ее лицо исказилось от ярости.

– Неправда! Я добилась своей цели и попала в первую тройку! А ты взяла и все разрушила! Я говорила тебе, насколько мне важно стать самой лучшей, а ты отняла у меня надежду и лишила меня будущего!

Я вскинула руки.

– Тэмсин, прекрати! Я почти каждый день терпела твои спектакли, но это уже чересчур. Почему ты считаешь, что твоя жизнь сломана? Ты можешь мило беседовать на любую тему, высидеть праздничный обед с семью переменами блюд и играть на фортепьяно! Может, ты и не попадешь на все приемы в Адории, но запросто выскочишь замуж за богатого и влиятельного жителя Нового Света. Ты была дочерью прачки, но преобразилась. Если бы ты была мне настоящей подругой, ты бы радовалась моим успехам.

– Ага! – бросила она. – Но я все-таки должна понять, что ты от нас утаиваешь! Я прожила рядом с тобой больше восьми месяцев, но ничего толком о тебе не знаю. Единственное, в чем я уверена – что ты нам врала! Твой триумф является прекрасным доказательством!

Меня терзало множество неприятных чувств. Гнев. Печаль. Досада. Я ненавидела ложь и притворство. Мне хотелось рассказать все Тэмсин и Мире. Про титул. Про Лионеля и Аду, про Седрика и его мечту попасть в колонию Вестхэвен. Свои и чужие секреты жгли меня, и я жаждала открыться подругам. Но хотя мне это и было необходимо, я запретила себе так поступать. Мне нельзя предавать Седрика. Да и последствия могли быть очень-очень печальными, если не трагичными. Поэтому я спрятала все тайны в глубине сердца и приказала себе выстоять перед враждебным отношением Тэмсин.

– Нет, Тэмсин, – вмешалась Мира, – ты несправедлива. Что плохого в том, что Аделаиде захотелось преуспеть? Каждая из нас хочет добиться успеха! И она ведь сказала тебе, что сперва она не справлялась, потому что нервничала.

– Она лгала и тебе, и мне! – взвилась Тэмсин. – Она не боялась с самого первого дня! Она выступала против Клары! Она даже отправилась на ночь глядя за остролистом. Ее шуточки, ее беззаботность… это была просто маска. – Тэмсин обвиняюще наставила на меня палец. – Никакой проблемы с нервами у тебя не было и в помине! Я отказываюсь трепыхаться в твоей паутине лжи! Я никогда не буду иметь с тобой дел.

Дипломатка Мира вскочила на ноги.

– Тэмсин, ты перегнула палку! Ты не слушаешь голоса рассудка.

– И ведешь себя как маленький ребенок, – добавила я.

Сегодняшние стрессы начали давать о себе знать. Мои экзаменационные результаты, объяснение с Седриком, а сейчас – сцена с Тэмсин: все это…

Я с трудом себя сдерживала.

Тэмсин повернулась к Мире, игнорируя меня.

– Я не допущу, чтобы она манипулировала мной, как остальными. Подумай о том, что я говорю, Мира! Я права!

– Тэмсин! – взмолилась та. – Пожалуйста, перестань! Давай мирно обсудим ситуацию.

– Нет! – Тэмсин побежала к двери и, крутанувшись на месте, одарила меня ледяным взглядом. – Я отказываюсь с тобой разговаривать.

Я сорвалась.

– Без проблем – ведь в Адории мы будем вращаться в разных кругах общества!

Тэмсин вздрогнула, как от удара, но тотчас стиснула губы. Она действительно не проронила ни единого слова: ее единственной реакцией стала громко хлопнувшая дверь.

Моя первая настоящая подруга ушла от меня.

Если честно, я ей не поверила. Месяцами наблюдая за бурными эмоциями и сценами, которые закатывала Тэмсин, я решила, что она успокоится и помирится со мной. Но нет – Тэмсин продолжала упрямо гнуть свою линию.

А в «Голубом ключе» закипела бурная деятельность. Примерки проводились все чаще: портнихи работали круглыми сутками, чтобы приготовить нам достойный гардероб. Это было нелегкой задачей даже для одного нашего поместья, и я понимала, что в остальных трех владениях Торнов дела обстоят таким же образом.

Тэмсин продемонстрировали изумрудно-зеленые ткани, когда я случайно столкнулась с ней на очередной примерке. Она была ослепительна – и я сделала ей комплимент, но она притворилась, что ничего не расслышала.

Мой гардероб тоже поражал воображение. Я была в восторге и от аметистовых одеяний, однако бриллиантовые превзошли мои ожидания. Некоторые платья – в особенности дневные – оказались белоснежными, а ткань на них была столь тонкой, что могла поспорить с теми нарядами, которые я носила в Осфро. Ну а вечерние и бальные туалеты стали шедеврами портновского искусства. Мисс Гэррисон сшила их из бархата и атласа, и я не уставала любоваться сверкающе-белыми и серебристыми платьями, украшенными жемчугом и канительным кружевом.

Но к адорийским фасонам следовало привыкнуть. Хотя длинные юбки были пышными и надевались на несколько нижних юбок, как и у нас, фижмы, увеличивающие бедра, вообще не использовались. Но меня это несказанно порадовало: двигаться в новых нарядах оказалось намного проще. Адорийские рукава облегали руку до локтя, а затем расширялись и заканчивались прозрачным кружевом или иным видом отделки. Никакой сорочки, продернутой в узкие прорези, к счастью, не предвиделось! А более всего меня изумили лифы. Вырез был поглубже, чем требовала осфридская мода, и любая амбициозная девица могла продемонстрировать своим ухажерам очень и очень многое.

– В Адории так принято, – заявила мисс Гэррисон, когда я вертелась перед зеркалом. – Это Новый Свет – по их собственным словам, новый, смелый мир. Они стараются не придерживаться наших «ханжеских» обычаев. – По тону мисс Гэррисон чувствовалось, что она не слишком одобряет адорийцев, пусть даже создание подобного гардероба и входило в ее прямые обязанности. – По крайней мере, именно эти фасоны и предпочитают там, где вы сперва будете жить, – в Триумфальном. А в северных колониях, где поселились безумные наследники Уроса, все обстоит несколько иначе.

Я вежливо кивнула: мое декольте меня занимало гораздо больше, чем консервативный анклав приверженцев Уроса. Хотя я не забывала о наказании, которое грозило Седрику в случае его разоблачения, я твердо решила, что мне лучше вообще не касаться никаких религиозных вопросов.

Если бы не ссора с Тэмсин, то приготовления к будущей жизни в Адории стали бы для меня чудесным временем.

– Она передумает, – сказала мне Мира однажды вечером. – Я уверена.

Мира по-прежнему выступала в качестве дипломата, постоянно общаясь с нами обеими в надежде положить конец нашей размолвке.

– Неужто? – отозвалась я. – Ты видела хоть какой-то признак, что она смягчилась?

Мира поморщилась.

– Нет. Но так ведь не может продолжаться вечно, даже при ее характере. Может, когда мы окажемся в Адории и у Тэмсин появятся кавалеры, она угомонится.

– Возможно, – согласилась я, решив не спорить.

Мой неожиданный успех до сих пор будоражил выпускниц Блистательного Двора. Девушки часто судачили обо мне, хотя никто к истине не приблизился даже на дюйм. Я знала, что Мира входила в число тех, кого это интересовало, но она была хорошей подругой и не мучила меня расспросами. Похоже, она не только хранила свои секреты, но и уважала чужие тайны.

Последний удар в нашей с Тэмсин вражде был нанесен в день отплытия. Мы приехали в портовый город Калвер на западе Осфрида, где нас ждали зафрахтованные Джаспером корабли. День выдался прохладным и ветреным. Мы столпились у причалов, и я услышала, как матросы ворчат по поводу утомительного морского путешествия. Мистрис Мастерсон тоже посетовала на это, но Джаспер отмахнулся от нее и заявил, что весна уже не за горами и самое главное – не угодить в эпицентр бури. Я знала, что если Торну-старшему удастся опередить других, менее решительных торговцев, он получит крупный куш, сбыв товар, которым он запасся в Осфриде.