Повесть о юных чекистах - Варшавер Александр - Страница 6

— На черта мне сдались твои годы и фамилия, — зло оборвал его незнакомец и погасил фонарик.

Косте стало страшно. Он сжался и приготовился бежать из беседки, когда на него посыпались вопросы вперемешку с руганью.

— Кто ты такой? Чем дышишь? Откуда появился?..

— Сейчас… Сейчас я урка[11], — дрожа и заикаясь, тихо произнес Костя. — А раньше я был…

— Гм! Урка! — оборвал его неизвестный. — Какой ты урка? Ты рваная сявка[12]. Вот ты кто! А кем был раньше?

— Раньше я был гимназистом…

— Гимназист, — повторил незнакомец, — скажи пожалуйста! Сявка со знанием латыни. Где же ты приобщался к классическому образованию?

— Учился во второй императора Александра Первого гимназии в городе Петрограде, — четко ответил Костя.

— В Петрограде? Во второй гимназии? — удивленно восклицал незнакомец, а потом стал задавать вопросы: на какой улице была гимназия, кто был директор, как звали «француза», чем занимался швейцар? Костя отвечал, а его собеседник приговаривал:

— Так, так! — В его произношении эти слова звучали: «Крак, крак!». Косте стало смешно, он приободрился и с легкостью ответил на вопрос: какое прозвище было у француза?

— Шарля Морисовича еще звали «Королевский язык», — улыбаясь, сказал он, — потому что все уроки начинал с заявления: «Дети, на французском языке говорят все коронованные особы!».

Незнакомец хмыкнул, помолчал.

— Да, было такое, — и уже спокойно, даже доброжелательно стал расспрашивать: кто родители, где жили в Петрограде, давно ли беспризорничает? — Костя отвечал не сбиваясь.

— Вот совпадение! Земляк! И я учился во второй. — Он вздохнул. — Потом война, революция… Все для меня полетело к черту. И папины дома, и автомобиль… Эх! Лучше бы меня нашла красноармейская пуля на фронте…

«Найдет, не беспокойся!» — подумал Костя и вдруг услыхал неожиданный вопрос:

— Знаешь, кто я? — Он включил фонарик и направил свет Косте в лицо.

— Откуда я могу вас знать? В городе я недавно, вас не встречал, а парень, что меня привел, сказал, «хочет видеть тебя один человек»…

— Так, так! — закаркал «земляк», погасил фонарик, щелкнул портсигаром, чиркнул спичку и закурил. На миг Костя увидел густую черную бороду и левую руку с обрубком мизинца.

«Еще одна примета», — успел подумать Костя.

— Ну, хватит о гимназии. Что было, то не вернется…

Незнакомец вздохнул, зажег фонарик и осветил Костю.

— Давай знакомиться. Я — Ворон. Меня не обманешь, ничего не утаишь! Ворон, как тебе известно, птица мудрая! — гордо объяснил бандит, будто он и впрямь был вороном.

— Очень приятно познакомиться, — вежливо ответил Костя и даже шаркнул ногой.

— Ты, гимназист, эти питерские штучки брось и позабудь! — зарычал Ворон, — а заодно пре-кра-ти шиковать! Подумаешь, богач! Зачем угощаешь шпану? Пришла тебе удача, принеси старшему. Отдай, а он тебя не забудет. Будешь сыт, пьян и нос в табаке! А то он, видишь ли, щед-рый, а ребятам только того и нужно. Перестали работать. — И внезапно закричал — Всю мою команду испортил! Чтоб этого больше не было! Что добудешь, принесешь мне!

— Ясно, господин… господин…

— Ворон! Ворон! Я для вас, сявок, только Ворон! Хозяин и судья! Мотай отсюда и помни: если что утаишь или наболтаешь чего не следует — изувечу, а то и прикончу! — Он сопроводил угрозу руганью.

— А где… где я вас найду? — заикаясь, робко спросил Костя.

— Не ищи. Все сдавай Роже! — И еще раз пригрозил: — Смотри у меня! Чуток сплутуешь — убью! Иди! — И, выходя за Костей из беседки, заорал — Гришка! Рожа! Отведешь этого сявку на хазу[13], и чтоб был молчок о свиданке.

Едва дождавшись утра, Костя отнес и положил в условленном месте спичечный коробок с двумя окурками. Это обозначало «нужно срочно увидеться».

Часа через полтора он и несколько беспризорных были задержаны на базаре и приведены в милицию. Сюда, как и всегда, явился Найдич. Один за другим к столу подходили ребята. Найдич задавал несколько вопросов, делал запись в лежавшей перед ним книге. Последним подошел Костя.

— Что с тобой делать, Носов? — спросил Найдич, просматривая какие-то бумаги. — Три побега. Чем ты живешь? Воруешь?

— Зачем это мне, гражданин комиссар? Я всегда могу заработать. — И под смешки беспризорников он стал насвистывать «Яблочко» и пританцовывать.

— Ну, ну! Ты это брось, Носов! — сердито бросил Найдич.

— Могу и бросить, гражданин комиссар! — с вызовом сказал Костя. — Я человек послушный. Сказал раз, и все…

— Эх! Носов, Носов! — вздохнул Найдич. — Видно, придется с тобой разговаривать в другом месте! — И распорядился отправить Носова в изолятор, а остальных ребят в детский дом.

— Как же, Лазарь Афанасьевич, не Ворон? — с жаром доказывал Костя пришедшему вечером в изолятор Найдичу. — Не мои догадки. Сам назвался…

— Мог и наврать, — охладил его пыл Найдич. — Цену себе набивал, я, мол, Ворон, а не какой-нибудь безвестный вор.

— Нет, Лазарь Афанасьевич, — горячился Костя. — Три приметы сходятся. Первая, — он стал загибать пальцы, — высокий рост, вторая — черная борода, третья — надушен, за версту пахнет…

— А лицо? — перебил его Найдич. — Лицо какое?

— Рожу его я не разглядел, темно и кепка была у него натянута до носа… — Костя замолчал, а про себя подумал: «Наверно, что-то упустил?».

— Высокий рост, духи… — Найдич усмехнулся. — Все эти приметы не первого сорта. По ним человека не узнаешь, а борода… Бороду можно приклеить любую…

— Есть, есть еще одна примета! — закричал Костя. — Чуть не забыл! На левой руке у него нет мизинца…

— Вот это уже примета, — обрадовался Найдич. — За такой палец уже можно ухватиться.

— Так пальца же нет! — с удивлением воскликнул Костя и рассмеялся.

— Ничего, ничего! — серьезно ответил Найдич. — Ухватим! Беспалая рука понадежнее бороды!

Найдич прошелся по комнате, что-то обдумывая, а Костя с волнением ждал, что он скажет.

— Ну что ж, — решил Найдич. — Будем считать, что ты познакомился с Вороном. Теперь все зависит от тебя, от твоей ловкости. Будешь хорошим добытчиком для Ворона, — значит, войдешь к нему в доверие. А уж коль войдешь… — Найдич взмахнул рукой, как будто ловил муху, — возможно, сможешь ухватиться не только за его мизинец, а и за всю лапу.

— А как же я убегу из изолятора? — вздохнул Костя и покосился на зарешеченное окно.

— Тебя завтра переведут в детдом. Оттуда убежишь и…

— Опять по карманам? — с горечью воскликнул Костя. — Может быть, как-нибудь по-другому?

— Опять! — подтвердил Найдич. — Что поделаешь, работа такая. Ты ведь не для себя воруешь. И обиды от твоих краж ни у кого нет. Так ведь? — Костя молча кивнул. — Сейчас нужно, чтобы ты приносил ему добычу пожирнее, что ему несколько скомканных бумажек?

— Так на него ведь работает десятка два пацанов, — возразил Костя. — Один несколько бумажек, другой несколько. Глядишь, и не так мало… — Найдич покачал головой.

— Не они его основные добытчики. Мелюзга! Они только разведчики, сигнальщики, а кстати, — заметил Найдич, — они, наверно, и за тобой следят.

— Ходят за мной два шкета.

— Вот видишь? Ты смотри в оба, уж больно чисто все у тебя получается. Как бы тебя Ворон не заподозрил.

— Чисто, чисто! — обиделся Костя. — Позавчера так наклали по шее, еле вырвался.

— А ты у кого тащил? — улыбнулся Найдич.

— У кого? У кого? — У той женщины, которую вы назвали Марья Ивановна! Только я полез в корзинку, как она подняла крик на весь базар. Какой-то дядька схватил меня и так дал, что до сих пор больно. Хорошо еще, что проходивший мимо матрос вступился, сказал, что не я тащил.

— Вот и подтверждение моего замечания. Ты подошел к Марье Ивановне и взял кошелек, как будто он лежал у тебя дома под подушкой. Ну, она и закричала, чтоб ты впредь был осторожнее. Понятно?