Phantoms and friends (СИ) - "Rocky Raccoon" - Страница 25

Он появился в столовой вовремя: Реджина как раз сервировала стол. Не произнеся ни слова, Дэвид застыл на пороге и всё так же молча наблюдал за манипуляциями жены. В такой же гнетущей тишине они сели ужинать. Несмотря на голод и усилия, затраченные на приготовление пищи, Реджине всё казалось безвкусным. Женщина заставляла себя есть, но еда застревала в горле, словно она глотала что-то вязкое. Даже второй бокал вина не помог протолкнуть этот ком. Она отложила приборы и уставилась на недоеденный ужин. Затем перевела взгляд на сидевшего напротив мужа. Дэвид молча ковырял вилкой в салате. К своему вину он так и не притронулся.

— Как себя чувствует Ариэль?

Молчание.

— Я приготовила на десерт яблочный турновер[5].

Молчание.

— Я не убивала Мэри Маргарет. Если это именно то, о чём ты так напряжённо весь вечер думаешь.

Это было начало конца.

Дэвид отшвырнул вилку и поднял на жену глаза. Реджина сглотнула. Таким рассерженным она его никогда не видела. В их тандеме нестабильным компонентом считалась именно она: Дэвид обычно брал на себя роль нейтрализатора вспышек гнева жены. Но не сейчас.

— Тогда где ты была?

— В Бостоне.

— Не ври! — мужчина с грохотом отодвинул стул и, поднявшись на ноги, стал мерить шагами комнату. — Я сам лично всё проверил. Тебя не было на конференции, Реджина!

— Меня оскорбляет то, что ты думаешь, будто я смогла бы сотворить такое, — призывая на помощь всю свою выдержку, проговорила женщина.

— Я не знаю, что мне думать, — Дэвид с силой потёр лицо руками. — В голове роются десятки вариантов. И ни один из них мне не нравится. Где ты была на самом деле?

— В Бостоне, Дэвид! Ты не понима…

— Довольно! Редж. Я знаю, ты была не в восторге от того, что я продолжал общаться с Мэри Маргарет, но…

— Не в восторге? — Реджина тоже встала со своего места и в два счета преодолела разделявшее их расстояние. Без каблуков она была гораздо ниже мужа, и поэтому ей пришлось задрать голову, чтобы взглянуть ему прямо в лицо. — Не в восторге?! Ты изменял мне с ней, Дэвид! Конечно, я была не в восторге!

— И поэтому ты решила от неё избавиться?!

— Ты спятил, Нолан.

— Почему ты не говоришь, чем на самом деле занималась в Бостоне? — Дэвид схватил жену за плечи.

— Мне больно…

— Отвечай, Реджина! Зачем ты уехала в Бостон? Тебя ведь не приглашали. Ты сама высказала заинтересованность и записалась на эту конференцию. Сама! Ты хотела обеспечить себе алиби, пока Нил сделает своё грязное дело?

— Не говори ерунды! — Реджина попыталась высвободиться из железной хватки мужчины, но добилась лишь того, что Дэвид сильнее сжал руки.

— Почему ты не поговорила со мной?

— А почему ты не поговорил со мной, Дэвид?!

— Ты знала, что я изменяю тебе, но молчала!

— Да, молчала! — в этот момент Реджина всё на свете отдала бы за умение испепелять взглядом. — Я надеялась, что получится всё исправить!

— Исправить?! Как?! Убив женщину, которую я всю жизнь любил? — запальчиво проорал ей в лицо Дэвид.

Пауза. Реджине показалось, что весь мир замер. Осознавший, что он только что сказал, Нолан разжал пальцы и непроизвольно сделал шаг назад. Теперь вместо ярости в его глазах плескался страх напополам с раскаянием.

— Редж, я не это име…

— Пошёл вон.

Реджина до крови прокусила щеку изнутри. Она не заплачет. Нет. Не сейчас. Не у него на глазах.

— Реджина…

— Пошёл вон.

Дэвид шумно выдохнул и поспешил скрыться с поля боя. Через минуту хлопнула входная дверь. Ушёл. Силы разом покинули женщину. Опустившись на стоявший рядом стул, она уронила лицо в ладони.

Поначалу она не могла издать ни звука. Как будто её горе так туго было закупорено в сосуде, что уже не могло прорваться наружу. Но вот пробился тоненький всхлип, и следом за ним в диком вопле выплеснулась боль, скопившаяся за последние три года. Три года, что муж изменял ей. С женщиной, которую всю жизнь любил.

Реджина рыдала, пока не распухло горло, пока легкие не надорвались от спазмов. И не могла остановиться.

Еще недавно она стыдливо надеялась, что наконец Дэвид будет целиком принадлежать только ей, но… его сердце безвозвратно принадлежит другой. Даже после её смерти.

Здесь даже магия бессильна.

Джульетт и Эмма

Сторибрук, штат Мэн

дом Джульетт Бёрк,

25 июля 2015. 20:21

Джульетт задвинула дверной засов и накинула цепочку. Потом подошла к окну и, отогнув в сторону край занавески, выглянула на улицу. К дому как раз подъехала патрульная машина: выделенная Дэвидом охрана заступила на дежурство. Женщина скептически выгнула бровь, разглядев в салоне двух щуплых пареньков. Н-да. Таких «телохранителей» самих надо защищать от Кэссиди. Хорошо, что Оливия осталась у Виктора. Конечно, Джульетт не питала к этому типу особой симпатии, но в сложившихся обстоятельствах квартира Вэйла казалась самым безопасным для Лив местом.

— Надо было отложить ужин, — за спиной Джульетт материализовалась Эмма.

— Я рада, что ты здесь со мной, — обернувшись, женщина одарила племянницу мягкой полуулыбкой, но в глазах её всё же плескалась грусть. — Одна бы я точно свихнулась…

— Джулз, что происходит? — нахмурилась Свон, озадаченная потерянным видом обычно холодной и уверенной в себе Джульетт.

— Тяжёлый день. Не против, если я накрою на кухне?

— Я помогу.

Они вместе прошли на кухню. Эмма занялась сервировкой стола, а Джульетт направилась к духовке, в которой в ожидании своего часа томился мясной рулет.

— Ведь что-то всё-таки произошло, — констатировала Свон, наблюдая за непривычно неловкими манипуляциями тёти: доставая раскалённый лист, женщина пару раз была близка к тому, чтобы обжечься, а потом чуть не опрокинула на себя миску с салатом. Это было совершенно не похоже на Джульетт Бёрк, у которой всегда всё под контролем. — Ты нервничаешь.

— Нервничаю, — со вздохом признала Джульетт и отложила в сторону нож, которым тонкими ломтиками нарезала хлеб.

Эмма шагнула ближе и положила руки на подрагивающие плечи тёти. Да, в таком состоянии она видела её только однажды: когда одиннадцать лет назад на Оливию напал Нил. Но что выбило её из колеи теперь?

— Поговори со мной, — прошептала Свон, прижавшись лбом к виску Джульетт.

— Он здесь.

— Кто?

— Нил.

Эмма резко отшатнулась в сторону и, пятясь, снесла высокий табурет, стоявший рядом. Грохот упавшего предмета мебели казался оглушительно громким в воцарившейся мёртвой тишине дома.

— Не может быть, — округлив глаза, Свон уставилась на Джульетт. — Он не может быть здесь. Он мёртв. Мёртв!

— Ночью было еще одно нападение. Девушка выжила. А утром ей прислали десять букетов с записками, полными угроз, — доктор Бёрк, сделав глубокий вдох, мысленно приказала себе успокоиться. — Камеры в цветочном магазине… они… на плёнке чётко видно лицо Нила, Эмма. Это точно он.

Потрясённая Эмма не глядя нащупала рукой упавший табурет и, подняв его, села на краешек. Табурет противно скрипнул. Джульетт поморщилась.

— Прости, Эмма. Я не хотела тебе говорить… Да и федеральные агенты пока запретили разглашать известные следствию данные. Но ты имеешь право знать.

— Вам надо срочно уезжать. Тебе, Лив. Если это действительно Нил, то оставаться в городе опасно, — глаза Эммы суетливо бегали из стороны в сторону, оглядывая кухню так, будто Кэссиди материализуется здесь сию же секунду. Девушка вновь соскочила на ноги и в отчаянии запустила руки в волосы. — Он вернулся, чтобы закончить начатое… Надо срочно что-то придумать! Мы не можем сидеть сложа руки… Мы…

— Эмма, что ты сделала с ребёнком? — Джульетт перехватила заметавшуюся по комнате племянницу и легонько её встряхнула, желая привести в чувство. — Утром ты сказала, что не смогла сделать аборт. Где он?

— Я… — Свон разом обмякла. — Я не смогла его убить…

Джульетт поспешно заключила начавшую судорожно всхлипывать Эмму в объятья. Бедная девочка. Ведь она тоже все эти годы носила на душе тяжкий груз страшной тайны. Джульетт прекрасно помнила тот вечер, когда Эмма заявила, что беременна и намерена избавиться от ребёнка. Это было на второй день после произошедшего с Оливией кошмара. Они все были на нервах. И поругались. Джульетт пыталась отговорить племянницу от принятого решения, но Свон оставалась непреклонной. Отцом вне сомнений был Нил, и узнавшая, каким чудовищем на самом деле был её парень, Эмма не желала носить под сердцем его ребёнка. Именно поэтому после страшного скандала с тётей она уехала из Сторибрука. Чтобы сделать аборт. Чтобы избавиться от всего, что могло бы напомнить ей о монстре, которого любила. Она уехала, чтобы начать новую жизнь.