В реальном времени (ЛП) - Рейц Сара - Страница 1

ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Автор перевода: Алёна Д.

Редактор: Настя З.

Вычитка: Алёна Д.

Оформление: Алёна Д.

Обложка: http://vk.com/stagedive

Перевод группы: https://vk.com/lovelit

8 марта 1990, Берлин, Пренцлауэр-Берг

Том опустил на землю кофр[1] с гитарой и прислонился к стене. Из кармана своей куртки он вытащил почти пустой пакетик табака. Парень мастерски свернул из последних табачных крошек приемлемую сигарету и поджег ее. Выкурить одну. Это снова должно было его морально убить. После двух затяжек он заметно расслабился. Сначала Том решил направиться к приятелю. Немного расслабиться, поиграть на гитаре и, возможно, выпить пару бутылок пива, чтобы забыть все это дерьмо. Вздохнув, он снова схватил свой кофр и закинул его на плечо.

В этот момент что-то клацнуло, и вскоре после этого Том услышал детский всхлип.

Он сразу повернулся и увидел перед собой девочку, застрявшую в велосипеде и лежащую на земле.

— Проклятье! — Том выбросил свой наполовину выкуренный табачный окурок и снова поставил кофр на землю. Он осторожно снял колесо с малышки и бережно взял ее за руку. — Очень больно?

Она громко всхлипнула.

— Без понятия, ну, да, это больно.

Том помог ей подняться на ноги.

— Позволь посмотреть, — он наклонился вперед и виновато заглядывал ей в глаза. — У тебя кровь,

Дерьмо! Как будто бы дома его ждало недостаточно проблем. Он только что поссорился со своими родителями, потому что предпочитал делать хорошую музыку вместо приличного образования.

— Ой! — девочка ощупала свою рану.

— Подожди, дай мне это сделать, — Том вытащил из своей куртки чистый носовой платок. Очень осторожно он вытер грязь вокруг раны. — Как тебя зовут? — пробормотал парень, сосредоточившись на своих действиях.

— Нина... Ай!

— Мне жаль, — это было бесполезно, ему пришлось выпрямиться, потому что рана у девочки была немного больше, чем царапина. — Где ты живешь?

— Вторая улица дальше.

Она показала в направлении позади себя.

— Хорошо, — он взял свой кофр с гитарой и велосипед девочки, который был слегка поврежден при падении. — Тогда пойдем, Нина.

— Ты тоже мне скажи, как тебя зовут? — уголок ее рта криво поднялся вверх, что, вероятно, должно было подразумевать улыбку.

— Том.

— Том, — повторила она, — круто, — девочка ткнула в кофр с гитарой. — Это твоя?

Том только кивнул и затем поднял переднее колесо серебристого велосипеда.

— Мои родители тоже подарят мне на день рождения, я считаю, что играть на гитаре особенно круто.

— Ты так считаешь? — он ухмыльнулся. — Когда у тебя день рождения?

— Семнадцатого мая, — гордо объявила она, — мне исполнится одиннадцать.

16 мая 1997, Нюрбургринг

В абсолютно приподнятом настроении, в клетчатом платье и желтых резиновых сапогах, Нина перепрыгнула через грязь. Собственно, она хотела провести время на концерте «Supertramp»[2]. Но проливные дожди и сопутствующая гроза перечеркнули ее планы по поводу группы. Удар молнии парализовал все электроснабжение, поэтому выступление группы было передвинуто. Еще полчаса друзья ждали, потом все же решили удалиться обратно в сухую палатку. Весь палаточный лагерь был похож на болотный пейзаж, и группа едва ли могла ожидать, что запасы пива в сухом помещении сократятся.

После получасовой прогулки, которая неоднократно прерывалась разговорами с посторонними посетителями концерта, Нина добралась до временного жилища своей компании на следующие дни.

Это был ее первый рок-концерт, только в кругу друзей. Ее родители были без ума от музыки не меньше, чем она сама – в конце концов, они были профессиональными музыкантами – отец Нины, однако, сказал, что он, вероятно, был слишком стар, чтобы шататься пьяным в толпе. В конечном итоге, через час ей должно было исполниться восемнадцать, что только радовало девушку.

Она схватила банку и растянулась на видавшем виды складном стуле. Девушка ловко открыла свое пиво, попробовала и заработала ехидные смешки от своих друзей, когда пиво потекло по ее подбородку вниз. Нина заносчиво выставила средний палец, а потом бросила большое полотенце, которым сушила свои влажные после дождя волосы. После напрасной попытки мало-мальски высушить свои темные, свисающие прядями, волосы и позволить им выглядеть по-человечески, она, наконец, их завязала. При этом ее взгляд блуждал над палаточным лагерем и остановился на трех мужчинах, которым также пришлось усмирить свои распущенные волосы.

А за свои волосы они получили два из трех! Нина очень позавидовала им, потому что уже была раздражена из-за своих волос, хотя ей просто было достаточно длины до плеч, но при пении, игре и расчесывании, длинные волосы просто раздражали. До сегодняшнего дня она не рассеивала тайну, как Джеймс Хетфилд[3] стал ее важнейшим кумиром и увлечением. И один из этих типов серьезно конкурировал с Джеймсом в вопросах прически. Ей нравились мужчины с длинными волосами, а почему, она и сама не могла сказать точно. Еще довольно долго Нина наблюдала за ним: как он откинул волосы назад, на новую, сухую и обтягивающую рубашку, и шутил со своим приятелем. Неожиданно, мужчина громко засмеялся – к ней донесся глубокий, раскатистый звук, и она покрылась мурашками. «Вау!» — подумала она и очень захотела узнать, звучал ли его голос также глубоко и басисто, как и мужественный смех.

— Эй, Нина! — кто-то подал ей гитару. — Электричество подключили, а значит, ты должна нам немного поиграть.

Остальные уже расставляли свечи, и кто-то копался с карманным фонариком в металлическом ящике позади нее.

— Это также означает, что мы должны быстрее пить пиво, чтобы оно не нагрелось, — усмехнулась она и схватила свой инструмент.

Девушка щипала струны, пока настраивала инструмент на слух. Этого должно было хватить, чтобы немного побренчать. Лолли, один из ее лучших друзей, присел рядом с ней на пустой ящик пива и начал первые рифы «Knockin' on heaven's door»[4]. Нина закатила глаза.

— Боже, это также запрещено как «Stairway to heaven»[5].

Она поежилась, но потом начала играть аккорды сразу с первой строфы.

Девушка играла очень оригинальную версию классического Боба Дилана. Она снова и снова прерывала саму себя сквозь болтовню, пока ее приятели, нежно обнимаясь, танцевали друг с другом. Как раз тогда, когда Нина начала второй куплет, девушка уголком глаза увидела, как кто-то подозвал занятных длинноволосых типов. Воодушевленная тем, что приглашение, очевидно, принято, она сосредоточилась на том, чтобы играть песню достойно, и навести мосты. С закрытыми глазами девушка пыталась поймать каждый звук, потому что не хотела опозориться. Только когда был спет последний звук, и отзвучали последние аккорды Лолли, она снова открыла свои веки, получив одобрительные аплодисменты от новых гостей.