Предместье (Волшебные стихи - 3) - Киктенко Вячеслав - Страница 9

• Предыдущая
• 9/13
• Следующая

Точно колечко в пень,

Чтоб от pезьбы откатилась вдpуг

Полуволною тень.

Но, pасшиpяясь, еще кольцо

Вновь наплывет с утpа,

Словно в опpаву вводя лицо

Сжавшегося Вчеpа.

Пеpедвигается на снегу

Темная полоса...

Видимо, даже не сбеpегу

Лица и голоса.

В кучку собьются дела, звонки,

И отвеpдеют вдpуг

Лишь pасплывающиеся витки

Кpуг

Затонувший

В кpуг.

Наливающийся звук

Капли, вытянутой длинно,

Назревающий былинно

Рокот, битвы перестук.

В замешательстве зима.

Воевать? Сдавать форпосты

Крыши, маковки, погосты?..

Ломит свет. Лютует тьма.

Над окном, в огне зари,

Как на тетиве, упруга,

Капля ждет...- молчит округа...

Звук уже поет внутри.

Мне снился каравай - до боли грудь щемящий.

Быть может, он хотел,

Чтоб вспомнил я...

Кого?

Мне снился круглый хлеб... он был еще дымящий

И золотилась корочка его.

Тревожен этот сон, и радостен, я знаю,

Должно быть, он в ночи давно меня искал,

Я выпекаю хлеб!..

Но я не понимаю.

Но я ведь никогда его не выпекал.

А он стоял светло, как золотая башня,

Он испускал лучи от мощного лица.

А там, за ним, в дыму - угадывалась пашня,

И города вдали, и села без конца.

А стол был как земля, и хлеб стоял на блюде,

Как солнце, как зерно, взошедшее сквозь мрак,

Я чувствовал - кругом за ним стояли люди,

Но я не видел их - не понимаю как.

А он еще сиял, дымился на престоле...

И смолото зерно.

И я его испек

Я видел - и моя

В нем золотилась доля!

Которая? - еще

Увидеть я не мог.

Снова вспомнилось детство...

А что еще вспомнится лучше-то?

Вот сижу, вырезаю кораблик,

Задворки, развал кирпичей...

Тихо солнце шуршит колокольчиком хмеля чешуйчатым.

Дремлет старый забор

В переборах осенних лучей.

Ну а дальше, что дальше?

А дальше туман намечается,

А в тумане слепой тупичок

Близоруким сомненьям в ответ.

Или это забор?

Может, там и калитка качается?

Или это стена, за которой кончается свет?..

Снова вспомнилось детство,

и ясное тихое знание

Всех вопросов лукавых

простое незнание их.

Дом был в старом дворе.

Просто дом.

Не строенье, не здание...

И калитка в заборе была.

Все скрипела на петлях своих.

Тебя несла ко мне прозрачная вода,

А я тебя не знал... я знал тебя всегда!

Ведь ты росла в саду, я даже знаю где,

Вон там, где вспыхнул свет в разбитой темноте,

За клумбой, где цветы, за горкой, где дрова,

Ты деревцом была, и ты была права!

Ты лодочкой, ручьем, ты девочкой была,

Но темная вода нас тайно развела.

И все ж встречались мы, и ты кричала мне,

И ты меня звала... но это же во сне!

А наяву я вновь терялся, забывал

Тот сад, тот двор, тот сон, где я во сне бывал,

И забывала ты тот сон, тот сад, где я

Тебя встречал в слепом тумане бытия.

И все же я узнал, я вспомнил этот двор.

Где ручейки, сверкнув, прорвались под забор

И озарили все, когда в один слились...

Вновь белые цветы во тьме двора зажглись,

Вновь лампочка жива в погибшей тьме его...

И вспыхиваешь ты из детства моего.

...и нервное крон разветвленье

В цепи оголенных стволов,

И первое ошеломленье

Искрящих, сцепившихся слов,

Когда за нечаянным сдвигом,

На вывихе зренья, строки,

Шатнешься, подкошенный свингом

Новизн, горизонтов, тоски,

И бродишь по лужам, хмелея,

И ловишь улики окрест:

Трамвай ушатало в аллею...

Ветла ковыляет в подъезд...

И бродишь, и прячешь улыбку:

Вся ясно, мир съехал с опор...

Но кто расшатал ту калитку?

Кто луч просверлил сквозь забор?

И вздрогнешь, увидев зазоры,

Присев на поленницу дров,

Чреваты не эти заборы,

Не надо, - искрит из миров!..

И видишь вдруг всю подоплеку,

Расклад настоящих улик,

Где брат переменному току,

Прерывистый луч - только блик,

Лишь отблеск того, что в накале

Покажет, помедлив слегка,

Все, чем так надменно сверкали

Трамваи, стихи, облака.

Обновочка, бела,

Под ноготь уплыла.

Как месяц на заре.

Как лунка в серебре.

И облачко, перке,

Расплылось на руке,

Разрыхлясь, как луна,

С краев подсолена.

Вбуровя след, оса

Ввинтилась в небеса.

И шрам, из детства знак,

Тревожит. Но не так.

...там боль была - так боль.

И соль была - лишь соль...

ДОЖДЛИВОЙ НОЧЬЮ

Не в поисках тепла и хлеба

Метался я, а лишь - ночлега,

И просто был оставлен тут.

Студенчеством здесь отдавал уют.

Подзатянувшимся нелепо.

На полках потускневший сыр,

Да грустных книжек разнобой,

Да мисочка с капустой кислой.

А в сенцах нищенский сортир

Со всхлипывающей трубой,

Слезящейся, осклизлой.

И, тоже плачущий, худой,

Пол в трещинах, и стол, и койка,

Все, все сквозило здесь бедой

И достоевщиной какой-то.

Но я был благодарен ей,

Смиреннице полуголодной,

Прозрачной от любви своей

Запущенной и безысходной.

Чужой проникнувшись судьбой,

Она была ничуть не лжива,

Когда разделась и с собой

Меня по-братски уложила,

Здесь больше не было угла...

А дождь за окнами навзрыд

Рыдал, рыдал, и сердце ныло...

Она себе не солгала

И мне, когда приют дала,

И благодарный мой порыв,

Смущенная, но отклонила.

Здесь не меня она ждала.

Всплакнула молча, боль сожгла,

И в сон сознанье уронила...

Там, за пылающей чертой

Любви ее неразделенной,

С непоправимой простотой

Я благодарен был соленой

Подушечке полупустой,

Всей неустроенности той

И той слезе неутоленной.

Помотало тебя по казенным дорогам,

Баритон ясноглазый, гуляка, фразер,

А теперь вот сидишь у меня, ненароком

Подбиваешь на стопочку. И на повтор.

Ты судьбу расписал мне, привычно чудача,

За бутылкой вина в небольшом городке.

Угощаю бродяг. Сострадание прячу.

Раскрываются души спьяна, налегке.

Твой недопит стакан. Ты допей и запой мне

О лучине, о келье сырой, гробовой.

Эту песню я тоже, я тоже запомню,

Допою, додышу ее вместе с тобой.

Будет много еще полустанков, и сухо

Жизнь на круги своя нас опустит, как лист.

Это все суета и томление духа,

Как говаривал в прошлом один пессимист.

Только ты не забудь эту песню, хотя бы

Потому, что врачует порой и тоска,

И покажутся глаже земные ухабы,

И безоблачней свод, и светлей облака...

ЧУЖОЙ ПРАЗДНИК

В оконный проем узенький

Звонкая, как вода...

А у меня никогда такой музыки

Не было, никогда...

Там глубоко накурено,

Женщины там нахмурены,

Будто с морского дна,

Сонные, с полуулыбками...

Там золотою рыбкою

Плавает одна...

Как чешуя - бусинки,

Плавает она в музыке,

Курит и пьет вино

Медленно и давно.

Пальцы ее на антенне,

Ей под глазами тени

Наводят кисти сирени,

Серебряные лепестки.

Слабые ее мускулы

Передвигают музыку,

Такую звонкую музыку

Чокаются материки.

ОСЕННИЙ ПОЛЕТ

Пpидет человек, наpасскажет занятных истоpий,

Пpисядет неловко, спpосив позволенья куpить.

Пpивстанет, походит. Замpет, пеpед каpтою стоя...

Мне не о чем с ним, мне с ним хоpошо говоpить.

В окно залетит небывалая, беглая птица,

• Предыдущая
• 9/13
• Следующая