Мистер Грей младший (СИ) - Янис Каролина - Страница 24

Когда мы подъехали к подъездной дорожке, то увидели тёмно-синий Форд…

— Что здесь делает папа? — спросил Ян и мы переглянулись, а потом, резко вышли из Ауди.

========== Thank you for this night ==========

Теодор

Когда мы с Яном вошли в дом, то первое, что сделали, так это заглянули на кухню и выбросили бутылки из-под пива, надеясь, что Джона Флинна здесь не было.

В гостиной было пусто… Вдруг, я услышал своего громкого папу.

Он в кабинете.

Он уже дома? Ох, мистер Грей — это просто спайдермен.

— Тебе не хватает женщин, мистер Флинн? Почему моя дочь? Тебе мало проблем? Исключили из Оксфорда, так нет ещё ни мозгов, ни денег! — почти рычал он.

Что? Адам приставал к Фиби? Вот же извращенец! Я его прикончу. Решено.

Глаза Яна загорелись дикой яростью и злостью, он стиснул зубы и уже было хотел влететь в кабинет, но я крепко схватил его за руку.

— Отпусти! — рявкнул на меня Ян.

— Подожди, не пари горячку. Уступи место предкам. Мы ещё поговорим с ним, —жёстко проговорил я, глядя ему в глаза.

Ян кивнул.

— Зато хватило наглости и самоунижения просить деньги у Теодора! Жить в отеле за его счёт, да ещё и приставать к его младшей сестре! Такой дебил! И это ещё — мой сын! — была слышна нам истерия Флинна старшего.

Наверняка, Кристиан прознал про мою помощь, оказанную Адаму, рассказал об этом Джону, а когда они приехали то застали его с Фиби за…

За «чем»? Недолго думая, я сказал Яну, что пора зайти в кабинет отца.

Кристиан

Волосы на моей голове шевелились от злости. Решил сделать домашним сюрприз — приехать из больницы ничего не говоря… Устроил.

«Потрясающе», Грей. Сюрприз сам ждал меня здесь.

Я застал свою малышку целовавшую Адама, этого идиота. На него мне всегда поступают жалобы от его отца. Я планировал поговорить с Тедом о его помощи этому другу, но не знал как. Мой сын, ведь, не был осведомлён о том, что мне докладывали обо всех его встречах.

И вот — он заходит в мой кабинет, сверля Адама гневным взглядом, а следом за ним, с ещё большей злостью, взирает на этого отпрыска его брат — Ян.

Я, вновь, бросил гневный взор на Адама, перевёл его на свою доченьку, которая не отступала от него ни на шаг. Неужели, моя Фиби влюбилась в него?

У неё, точно, далеко не мамин вкус.

— Мне не нужна ничья помощь, если на то пошло, — сказал Адам.

— И вообще, это я… — начала моя дочь, но Адам быстро перебил её:

— Да, я поцеловал её. Да, я первый поцеловал её. И не пожалею об этом даже под пытками.

Я хотел убить этого молокососа, но тут, откуда ни возьмись на него налетел Ян, и, повалив его на пол, уселся сверху, начиная бить родного братца по лицу. Наши мозги с сыном сработали молниеносно, и, пока Джон пялился на всё это с открытым ртом, мы начали разнимать этих дураков.

— Адам, Ян, пожалуйста! Остановитесь! — кричала Фиби, а когда мы растащили их друг от друга, она встала между ними, брыкающимися, как птенцы в гнезде и произнесла:

— Хватит.

После, она повернулась лицом к Адаму, и, сказала:

— Всё будет хорошо, Адам. Мы вынуждены жить своей жизнью каждый поодиночке, но помни, что я люблю тебя, — с этими словами, моя дочка приложила губы к его рту, — ни стыда, ни совести! — а потом, отстранившись от него, Фиби взглянула на Яна:

— Мне льстит твоя любовь, Ян… А ещё, твоё желание вернуть то, что утеряно. Нашу дружбу. Но пока, мне нужно отойти от сегодняшнего дня, — сказала Фиби и вышла прочь из моего кабинета, сжимая губы и прикрыв глаза.

Иисусе! Вот в чём фишка. Некий любовный треугольник…

Но почему в нём есть звено с именем моей дочери? Почему Фиби?

Мы с сыном отпустили братьев.

— Нечего драться в моём доме, — сказал я резко, сверкая на них глазами.

— Я принял решение, — громко вставил Джон Флинн.

Мы все повернулись.

— Адам, я всё обдумал. И пришёл к единственно верному решению — я отправлю тебя на службу в военно-морской флот Франции.

— Отец! — воскликнул Адам.

— Не обсуждается, — жёстко рявкнул Флинн, — Не обсуждается! Я слишком давно терпел. Слишком много вложил в тебя и слишком сильно любил. Теперь, забудь о поблажках судьбы, выпивке и женщинах. Завтра же, утром ты улетаешь из Сиэтла.

Адам смотрел на него с неописуемой тоской и болью, а затем, кивнул ему, отшатнулся. Мне пришлось придержать его за плечи.

— Я вернул деньги твоему сыну, Кристиан. Те, что он платил за отель. Перевёл их на его карточку. А твои вещи, Адам, я уже забрал оттуда и отправил в военный корпус. А теперь, поехали домой, дорогие мои сыновья, — сказал Джон саркастически.

Попрощавшись с нами, Флинны вышли из кабинета.

Теодор с грустью проводил Адама глазами.

— Мне нужно поговорить с Фиби, — сказал я, посмотрев на Теда.

— Говори. Я пойду прогуляюсь, — ответил он бесстрастно, не минуты не задерживаясь.

Он осуждает меня? Но не я же принял решение отправить Адама на службу! Да, я мог не говорить об этом его отцу. Но не может же Адам всю жизнь прожить не доучившимся студентом в отеле, на деньги Теда?

Рассуждать об этом можно вечность, но однако, мне нужна была беседа с Фиби. Жёсткая, требовательная, но такая, что не вызовет ссоры. Если бы в такую ситуацию влип Тед, мне было бы проще его отругать, посадить под домашний арест, но моя дочка… Я никогда не ссорился с ней. Мне всегда давалось тяжело отчитывать её.

И, вот, теперь, я поднимаюсь по ступеням к её комнате с тяжёлым сердцем… Боже, я даже ничего ещё не сказал ей, а у меня уже паника и холод в груди.

— Фиби. Можно? — говорю я, приоткрыв дверь.

— Входи, — отвечает она еле слышно, продолжая стоять ко мне спиной.

Когда я вхожу, она оборачивается, и, на секунду мой разум твердит мне не говорить ей ничего, но сердце хочет другого. Серые, потухшие глаза — мои, такие мои глаза-пропитаны тяжёлой болью. Скрипя сердцем, я говорю:

— Я не жалею, что сказал Адаму Флинну всё, что я о нём думаю. Ты не для него.

— Вот как… Пап, я сама поцеловала его. Первая! Я хотела этого… — говорила Фиби, но я не желал этого слышать и остановил её жестом руки:

— Не защищай его! Слава Богу, ближайшие года три ты его не увидишь. К тому времени, ты осознаешь все его минусы, встретишь парня, получше и помоложе, — резко сказал я.

— Три года? — выдавила Фиби, а её глаза покрылись блестящей влажной плёнкой.