Нетипичный маньяк (СИ) - Ушакова Валентина - Страница 21

И еще одно обстоятельство сильно удивило Вику. Математик хладнокровно вызвал пожарную команду, но не бросился спасать свою жену. Странно, Женя, например, сразу рванула со сцены к своим. А Сергею Михайловичу, видать, супруга не слишком-то дорога...

Человек лежал на кровати, закинув руки за голову, и улыбался. Все прошло без сучка и задоринки. Он наблюдал все от начала и до конца, и покинул клуб едва ли не в числе последних. Немного болела ушибленная при прыжке со второго этажа нога, зато он получил ни с чем не сравнимое удовольствие. Человек усмехнулся. Это было нечто. Крики, брань, плач детей, давка, рукопашные бои в проходах, вопли упавших и зажатых - как быстро люди теряют человеческий облик! Он стоял недалеко от лестницы, изображая растерянность и одновременно любуясь происходящим. Видел, как сообразительная журналистка с домочадцами рванула наверх, за ней потащились и другие. Время уже поджимало, и он тоже двинулся к лестнице...

Человек усмехнулся. Как ловко он все провернул! Теперь у него есть железное алиби. Есть человек, на которого можно все навесить. И еще он получил массу острых ощущений! Так он еще никогда не веселился! И все благодаря дальнему родственнику Жоре, тридцатидвухлетнему обалдую, отъявленному придурку, не раз битому за свои дебильные шутки и даже как-то раз попавшему за них в полицию (это когда он по пьяни позвонил и сказал, что больница заминирована). Впрочем, Жорик приходился родственником доброй половине деревни,  там все давно перероднились. Он год назад вернулся из тюрьмы, жил в городской квартире, доставшейся по наследству от родителей, и пока не знал, чем ему заняться, перебиваясь случайными заработками. Родители Жорика в молодости  перебрались из Кузьминок в город, сам же он туда давно не наведывался: во-первых, многим был должен, во-вторых, Спиридоныч, здоровенный бугай, грозился надавать ему лещей за то, что Жорик в свой последний приезд в деревню, еще на Новый год, напугал его беременную жену, надев маску Кинг-Конга.

Человек навестил шутника, прихватив пару бутылок беленькой и закуски. За распитием рассказал о готовящемся Дне деревне. Когда Жорик немного опьянел, как бы между делом обмолвился: хорошо было бы разыграть всю деревню сразу! Жорик немедленно загорелся идеей. Но как?! Человек поспорил на пять пузырей, что у Жорика ничего не получится. Взять дурака «на слабо» - милое дело! Подливая понемногу в стаканы, они обсудили разные варианты. Все не то!

Человек усмехнулся и ненавязчиво подкинул идею закрыть всех в клубе. Вот удивятся сельчане! Запасной-то выход за сценой вечно заставлен хламом и закрыт на ключ, который черт знает где.

Жоре такая шутка очень понравилась: и смешно, и безобидно, за это не накажут. Парень принял вызов и поклялся, что дело провернет. Главное, чтобы его никто не увидел, в деревне с ним старые счеты. А главное, Жорик был убежден, что это он сам так ловко все придумал!

Человек продолжил:

- А приезжай ко мне вечером накануне. Выпьем немного, посидим, поговорим «за жизнь». Жены дома не будет, она эти убогие «утренники» не любит, поедет родителей навестить! Я пойду в клуб пораньше, чтобы забить хорошее место. Концерт начнется в три. В полчетвертого ты подходишь, капитально подпираешь двери и идешь обратно в дом. Смотри, если дверь откроют, ты продул! Пять пузырей на кону! После концерта я приду и расскажу тебе, как все было. Потом уж капитально это дело обмоем. Да еще тебе с собой дам пузырь и картохи. Рюкзак прихвати. Остальное потом...

Жену он сплавил на выходные к родителям упреками, что она их совсем забросила, нет чтобы помочь старым людям капустой на зиму запастись вместо того, чтоб тащиться на старушечьи посиделки в клубе, нюхать бабок, намазанных вонючими мазями, да и каждый праздник там одно и то же. Ничего дельного... А он уж дома и сам приберется и варенья наварит..

Приятели посмеялись, представляя недоумение бывших колхозников. Шанс, что все будет сделано, как он и задумал, был велик, учитывая непреходящую любовь Жорика подшутить над ближним да еще и получить за это пять пузырей.

Жора приехал поздно вечером из города на велосипеде. Обмыли встречу. Утром встали поздно, добавили по чуть-чуть для аппетита, сытно поели. После хорошего обеда с рюмашкой хозяин отправился в клуб. Он прихватил с собой свечу, завернутую в газету и зажигалку, положил их в целлофановые мешочки. Пришел в клуб в числе первых, удостоверился, что никто его не видит, зашел в закуток, где хранилось разное барахло, поставил на груду тряпья свечу, до половины обернутую в бумагу. Вынул зажигалку, поджег фитиль. Прислушался, осторожно выглянул. Никого. Зашел в туалет и бросил зажигалку в унитаз. Смыл. Тщательно вымыл руки. На выходе из туалета встретил Максимыча, перекинулись парой слов. Затем они вошел в зал, он выбрал место с края, поближе к лестнице ведущей наверх.

Жорик, сделав дело, вернулся в дом родственника, долго ждал его, не дождался, начал пиршество сам да и уснул. Когда он очухался на следующий день ближе к обеду, хозяин рассказал ему о пожаре.

- Проводка совсем сгнила. Да не пугайся, никто не пострадал. Тебя-то  никто не видел. Скоро вернется жена. Спрячься пока в бане. Как стемнеет, уходи. Спокойно, без спешки. Ты в безопасности. Вот твой выигрыш.

Он указал на стоящую на столе бутылку.

- Смотри, никому не слова, иначе нам обоим каюк. Сейчас не пей, голова ясная нужна до дома добраться. Остальное потом тебе завезу.

Жорик кивнул, взял пузырь, бережно поставил его в рюкзак, почти доверху наполненный картошкой.

Он вдруг вспомнил. Произнес испуганно:

- А отпечатки?!

- Какие на хрен отпечатки?! Пожарники все водой залили!

- Ну, тогда ладно.

Жора вздохнул. Он не виноват. Ладно, никто же не пострадал, это главное. А что клуб сгорел, так старый был, точно, проводку ветхую аппаратурой перегрузили. Так уж получилось. Он-то тут причем?

Человек проводил исполнителя взглядом. Хоть бы не разбил бутылку дорогой. Водка была «паленой».

Жорик доехал до дома, вынул из рюкзака бутылку, распечатал, налил стакан и выпил одним махом.

Кобра заболела к величайшей радости коллектива. Все мечтали только об одном: чтобы она пробыла на больничном как можно дольше. Воспользовавшись моментом, Вика выпросила отгулы. Прихватила Лару и отправилась в деревню, несмотря протесты Александры. Бобик остался в городе.

Мария обрадовалась приезду дочерей. Пока Лара ловко колола дрова, Вика решила испечь к ужину мясной пирог да сладкие пирожки с морковью и изюмом. Только поставила в духовку, зазвонил телефон. Настя, кто бы сомневался!

- Привет, Викуся! Что делаешь? Пироги - это вещь! А я тут скучаю одна-одинешенька...

По голосу Вика поняла, что Настя пьяна.

- Не везет мне, Викуся... Попадаются одни дураки и уроды. И те замуж не зовут... Никому я не нужна... Скажи, вот почему? Чем я хуже других?

- Слушай, Настя, а что бы тебе не заняться нашим Серегой? Вроде неплохой малый...

- Ты что, Викуся! Не смеши. Он же у нас «голубой»!

- С чего ты взяла?!

- Я же у «Театрального» живу. Самая их плешка. Нормальные мужики это кафе десятой дорогой обходят.

Настя пьяно засмеялась.

Вика удивилась

- Ты что, Настена! Я сама там сколько раз обедала! Отличное кафе! Дорого, правда, но очень вкусно!

Настя снова засмеялась.

- Ну ты наивная! Днем там разный народ толчется, а вечером - только свои. Я из окна не раз видела, как наш Катков туда вечерком захаживает, нарядный такой, веселый, не то что на работе... Так что мимо, подруга...

- Может, он там подрабатывает?

- Судомойкой, что ли? Скажешь тоже! Или может, он их там фоткает?

Вика не нашла что возразить.

- Ну ладно, Настя, пока, а то у меня пирог сгорит... Держи хвост пистолетом!

Вика проведала Козлиху, помятую в давке. Принесла ей сладких пирожков. Старуха в прошлом была колхозным бухгалтером. Вика взялась ее расспрашивать об Аглае.

- Хорошая женщина была, сущий ангел! Не то, что мы... Моей Танюхе собачку фарфоровую подарила. И хоть собачки той давно уж нет, а Танюха, когда приезжает, всегда вспоминает, какая добрая бабушка была, как угощала ее конфетами, и про собачку ту вспоминает. Не забывают люди добро. Как и зло тоже... Сколько лет уж прошло! Да, не повезло Аглаюшке в жизни. Она как-то сказала, у нее в лагере ребенок родился, девочка... А потом, говорю, что? Она только плечами пожала... Забрали ее, говорит, у меня добрые люди. И отвернулась. Аньку уж она потом взяла, годы спустя, когда на волю вышла. Петр-то у нее второй муж был...