Свобода под свинцовым небом (СИ) - Бельская Луиза - Страница 38

      Постепенно взрывы стали утихать, и мало-помалу дымовая завеса начала рассеиваться. Почти подойдя к самому краю, Веня оценил последствия взрывов: среди домов, колючих от спутниковых тарелок, зияли пустоты, некогда бывшие высотными зданиями. Битые кирпичи, осколки штукатурки и стекол - вот всё, что осталось от них после ударов с воздуха.

      Мысленно теша себя надеждой, что каждый такой удар унес как минимум десятки жизней безжалостных террористов, Веня направился к раскрытому люку. Ему не хотелось возвращаться в это страшное здание к опасным, непредсказуемым людям, ему очень хотелось домой и даже хотелось к маме, домой, на работу, домой, в пустую квартиру, куда угодно, лишь бы домой.

      Но каждый шаг вниз лишь приближал его к исходной точке того кошмара, который продолжался два дня.

      На первом этаже уже начали приходить в себя: женщины отряхивали пыльную одежду, боевики о чем-то шумно переговаривались между собой, ожесточенно жестикулируя.

      Завидев Веню, преодолевающего последние ступени, Марат торопливо произнес:

      - Похоже, все стекла повыбивало. Нужно этих, - он кивнул в сторону женщин, - завести в кладовку на втором этаже. Там нет окон, они не смогут сбежать.

      Веня устало закатил глаза:

      - О Боже! Делайте, что хотите! - и вдруг, словно опомнившись, он схватил обеими руками Марата за воротник кителя и начал кричать ему прямо в лицо. - Где мой паспорт?! Отдайте мои документы!

      - Угомонись! - Марат ловко увернулся и, оттолкнув от себя ошалевшего от царившего кругом беспредела Веню, направил в его сторону автоматное дуло, - пошел в казарму, быстро!

      В это время бородатый конвоир, выстроив пленниц гуськом, повел их в сторону лестницы с тем, чтобы попасть на второй этаж. Проходя мимо Вени, стоящего возле стены и продолжающего спорить с Маратом, одна из женщин схватила его за руку и быстро заговорила на английском:

      - Вы понимаете меня? Понимаете?

      Веня вздрогнул и уставился на нее, не веря своим ушам.

      Конвоир что-то недовольно пробормотал и прикладом толкнул женщину в спину. Та устояла на ногах и, отпустив Венину руку так и не дождавшись его ответа, продолжила свой путь, на ходу выкрикивая:

      - Помогите нам сбежать! Просто откройте дверь! Просто откройте! - с этими словами ее фигура скрылась из виду.

      Веня проводил ее удивленным взглядом.

      - Что она тебе говорила? - нетерпеливо осведомился Марат. - Она говорила на английском, ведь так?

      - Застрелить вас она предлагала, уверяла, что так будет лучше для всех, - Веня вперил в него свой взгляд, откровенно говоривший о правдивости сказанных слов, и Марат промолчал, приняв всё это за чистую монету.

  Прошло ещё два дня, в течение которых Веня старался не выходить из казармы, если его не вызывали для каких-нибудь очередных переговоров. На первом этаже всегда происходило какое-то движение: боевики приходили и уходили, стреляли, смеялись, молились.

      Даре больше не обстреливали с воздуха, и из разбитого окна Веня мог видеть, как мало-помалу обычное население впадает в привычное русло жизни города, находящегося на военном положении. Люди покидали свои дома, снова заходили в магазины, иногда просто прогуливались по разбитым снарядами улицам, чтобы не сойти с ума в замкнутом пространстве.

      Веня сидел вполоборота с ногами на подоконнике, опершись затылком об оконную раму, и думал о том, что если бы сейчас в его руках оказалась гитара, то он непременно бы исполнил печальную песню. Под воздействием воспоминаний его руки обхватили невидимый инструмент, пальцы ударили по неосязаемым струнам, а губы зашептали почти неразличимые слова:

      «Город накрыло одеялом

      Из холодной тучи,

      И его не стало.

      Боли - много или мало,

      Было или будет, -

      Всем её хватало».

      Дверь в казарму распахнулась, и в помещение вошел Марат с несколько обеспокоенным выражением лица.

      - Что еще? - Веня спрыгнул с подоконника и быстро приблизился к нему, с тревогой замечая серебро наручников на поясе казаха.

      - Мы уходим на задание. Здесь, рядом. Пару часов, может чуть больше. Шейхи сказали идти всем, поэтому я тоже пойду. Бежать тебе некуда, я думаю, ты это понимаешь. Без паспорта границу не пересечь, тем более в ближайшее время тебя отзовут назад, домой.

      Сердце Вени бешено заколотилось при звуках последней фразы.

      - Но на всякий случай я надену вот это, - с тихим бряцаньем он отстегнул наручники.

      - Мне так страшно, так страшно, - Веня сделал неожиданный шаг вперед, сокращая до минимума дозволенное расстояние и, тесно прижавшись к онемевшему от подобных действий Марату, левой рукой мягко зарылся в его волосы, а правой начал настойчиво скользить по талии. - Ты же обещал быть рядом, ты говорил, что все уйдут, а ты останешься со мной, - с придыханием прошептал он над самым ухом растерявшегося мужчины.

      - Совсем охренел?! - Марат с силой оттолкнул от себя Веню прямо на постель, и, не встречая ни малейшего сопротивления с его стороны, защелкнул стальные браслеты, соединив руку и железный прут спинки кровати.- Сиди и жди, придурок, - сказал он, немного помедлив, и, окинув глазами все помещение, захлопнул за собою дверь, не забыв щелкнуть замком.

      Веня откинулся на подушку и коротко рассмеялся. Его правая рука сжимала пластиковую рукоять американского армейского клинка. Острые зубья ощерившейся пилы на обухе, справляющейся даже с авиационным алюминием, красноречиво говорили о том, что им по силам даже металлопрокат кроватной трубки - весь вопрос стоял только во времени.

      А времени было не так много, поэтому Веня сразу принялся за работу. Он пилил несколько часов, пилил до изнеможения, до боли в затекших суставах. Стальной наручник впивался в кожу, оставляя под собою красные отметины. Металлические крупинки серебристой пыльцой падали на подушку. Трубка значительно истончилась и после финальных ударов зазубренного смычка по одинокой перетертой струне разомкнулась, пропуская пространство между своих половин.