История философии. Том 1. Исторические типы классической философии - Степанович Василий - Страница 16

Следовательно, у Ксенофана единый Бог, который есть Космос, не только не исключает, но и утверждает существование других богов (это, возможно, части Космоса, или космические силы, или вообще что-то другое). Теперь нам могут быть более понятны его высказывания: «Целый видит, целый мыслит, целый слышит», или «Бог без усилий, силой разума создает так, что все вращается (оборачивается)». Однако эта движущая сила, «Первый Двигатель», всегда находится в одном и том же месте, полностью не двигаясь, не допускает, чтобы он раз вращался в одном месте, а другой раз – в другом».

Ксенофан все – и видение, и слышание, и мысление, и силу, которая приводит все в движение, – приписывает Богу как в человеческом масштабе, так и в масштабе космическом.

Итак, Ксенофан, как и все греки, не является представителем монотеизма, поскольку одновременно говорит «о Боге» в единственном числе и «богах» – во множественном. Его взгляды не монотеистичны еще и потому, что для греческой культуры монотеизм никогда не был антитезисом политеизма, многобожия. Он не был и дуалистом, который противопоставил духовное и материальное (первым это сделал в философии Платон). Ксенофан ближе всего был к пантеизму, который тогда формировался и утверждал, что все есть бог, а бог есть во всем. Однако это произошло позже.

Вопросы онтологические Ксенофан решает в духе милетской школы: с земли все происходит и все в конце возвращается к земле, превращается в землю. Или: земля и вода – это все вещи, которые рождаются и растут; все мы родились из земли и воды. Правдоподобно, что у Ксенофана земля принимается в качестве архе для земных вещей, но не для космических, и это отличает его от милетской философии. Ксенофан отрицал тезис, что космос как целое когда-то возник, менялся и двигался, но не отрицал такую возможность для отдельных вещей в космосе. Этика Ксенофана исходила из очень важного положения о том, что ценности духовные выше ценностей материальных, т. е. добродетель, разум, мудрость выше, например, ценности физической силы атлетов. Духовные силы приносят государству лучший строй, чем ценности жизненные, витальные. Однако его этические идеи не были связаны с философским изучением проблемы человека, собственно, так же, как и у всех досократиков.

Интересовали Ксенофана и проблемы космологии: звезды возникают из раскаленных туч, угасают каждый день и в ночи снова оживают, как горящие угольки; Луна – это сгущенное облако; изменения климата вызываются теплом Солнца как основной причиной и т. д.

Ксенофан, рассматривая мир как единое бытие, допускал его движение и изменение, однако только как возникновение и гибель мира, трактуя их как возникновение и упадок. Эта идея не противоречит взглядам элеатов, т. к. развитие у него не приносит ничего нового; мир вечен, неизменен, и все в нем повторяется.

Парменид

(приблизительно 540–470 г. до н. э.)

Парменид был другом и учеником Ксенофана. Диоген Лаэртский называл его еще и учеником Анаксимандра. Был знаком с Зеноном, более того, уже в зрелом возрасте предпринял вместе с ним путешествие в Афины. Свои мысли излагал в стихотворной форме, аллегорически, используя метафоры. Основной его труд «О природе» повествует о молодом человеке, который приходит к богине, и она сообщает ему истину о мире. Сохранилось более 150 его стихотворных строк. Именно Пармениду принадлежит заслуга в основании философской школы, получившей название элеатской. Как и другие греческие философы, он занимался и политикой: есть свидетельства, что ему принадлежат некоторые законы, которые он разработал для Элеи как ее добропорядочный гражданин. Традиционно в истории философии Парменида рассматривают как противника Гераклита и существует мнение, что в его поэме содержится полемика именно с Гераклитом.

В названной поэме Парменид обосновал, что существуют три дороги исследования, лишь одна из них истинная, вторая – не истинная, а третья – правдоподобная. Первая – дорога абсолютной правды, вторая – дорога заблуждений, третья – дорога сомнений. Он различает, даже противопоставляет, подлинную истину – продукт рационального освоения действительности и мнение, которое опирается на чувственное познание. Чувственное познание дает нам образ лишь кажущегося состояния вещей, с его помощью нельзя познать подлинную сущность вещей.

Парменид рассматривает соотношение разума и чувств в познании мира и при этом отдает преимущество разуму перед чувствами. Логика именно такого решения этой центральной на протяжении многих веков проблемы гносеологии раскрывается в аристотелевской методике. Аристотель, характеризуя проблему взаимоотношения чувственного и рационального в познании, писал, что это «наиболее трудный вопрос… А именно, если ничего не существует помимо единичных вещей, – а таких вещей бесчисленное множество, – то как возможно достичь знания об этом бесчисленном множестве? Ведь мы познаем все вещи постольку, поскольку. им присуще нечто общее.

… Если ничего не существует помимо единичных вещей, то, надо полагать, нет ничего, что постигалось бы умом, а все воспринимаемо чувствами, и нет знания ни о чем, если только не подразумевать под знанием чувственное восприятие.

Далее. в таком случае, не было бы ничего вечного и неподвижного (ибо все чувственно воспринимаемое преходяще и находится в движении)» [4, 999 а, 25–30;

999 b].

Вопросы гносеологии у Парменида очень тесно связаны с его онтологическими рефлексиями. В центре его онтологии – учение о бытии и небытии, сущего и несущего.

Вопрос о соотношении рационального и чувственного – это логическое следствие его онтологии как науки о сущем. Парменид считает, что есть только сущее, а не-сущее является ничем; сущее есть одно, только оно существует, и нет ничего другого. Из этого следует его представление о мире: не было и никогда не будет – а сразу есть целое и единое; чтобы из не-сущего возникло – не позволю: изречь и помыслить нельзя того, чего нет, что не существует. Сущее существует всегда, ибо какая причина могла принудить его возникнуть из ничего; оно должно или быть всюду, или не быть.

Отсюда Парменид исключает всякое движение, а понятие развития, которое обосновал Гераклит и допускали представители милетской школы, подвергает острой критике и называет пустым. Все, что существует, – это сущее, а не-сущее – не существует. Сущее есть во всех местах, т. к. оно есть сущее, а следовательно, сущее не может двигаться. Хотеть что-нибудь из сущего переместить – это означало бы переместить его на место другого сущего, а это невозможно, т. к. одно сущее уже там находится, а поскольку не-сущее не существует, то эта задача не выполнима. Сущее, таким образом, является наполненным и неподвижным.

Парменид первым в науке обнаружил, что Земля шаровидна, считал, что она лежит в центре Вселенной. Вечерняя и утренняя Звезды – одно и то же светило. Род человеческий начало свое имеет от солнца, но жар и холод, из которых все состоит, сильнее солнца.

Сущее (бытие) поэтому не имеет прошлого (оно как бы уже прошло); точно также сущее не имеет будущего (его еще не было), сущее есть вечная современность без начала и конца.

Сущее, или бытие, – неизменно и абсолютно неподвижно, оно как бы заключено в границы необходимости. Бытие совершенно и созерцаемо, а раз оно таково, ему ничего больше не нужно, оно остается вечно тождественным в своем тождестве. Бытие нельзя разделить на части, оно есть постоянная однородная целостность.

Бытие целостно и завершено, оно равно самому себе, а то, что равно себе и завершено, должно иметь форму шара.

Отсюда следует, что существует единственная истина, что бытие (сущее) не возникает, не исчезает, а является неизменным, неподвижным, шарообразным, круглым и единым, а все остальное – это пустое понятие.

Итак, первая дорога к знанию – это дорога постижения истины с помощью разума и логоса.

Чувства могут подтвердить то, что возникает, гибнет, движется, а следовательно, бытие и небытие, сущее и не-сущее одновременно. Люди опираются на чувства, и поэтому богиня, с которой общался молодой человек – герой поэмы «О вещах», подчеркивает опасность доверия чувствам вопреки голосу разума, вопреки логосу и утверждает, что в поиске истины следует идти исключительно дорогой разума. Одновременное признание сущего и не-сущего означает признание существования не-бытия, однако это противоречит главному основанию элеатской философии: допускает возможность существования негативного элемента противоречия – не-бытия. Это абсурдно и противоречит взглядам элеатов.