Записки командующего фронтом - Конев Иван Степанович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/101
• Следующая

Противник с утра 12.11 пытался прорваться из окружения в направлении Шандеровка, Комаровка.

Во второй половине дня силами 11-й и 13-й танковых дивизий при поддержке бомбардировочной авиации перешел в наступление перед фронтом 5-й гвардейской танковой армии в районе Скалеватка.

Транспортная авиация противника до 60 самолетов сбрасывала парашютистов и грузы севернее Мокрая Колигорка.

За день взято в плен 80 человек, принадлежащих 3-й танковой дивизии, танковой дивизии CС "Викинг", 57-й, 72-й, 106-й, 384-й и 389-й пехотных дивизиям.

2. 52-я армия продолжала наступление, но встретила сильное сопротивление противника и вела бой с контратакующей ее пехотой, в результате боя заняла Митрополье и к исходу дня вела бой в центре Арбузино, Карашин.

3. 4-я гвардейская армия продолжала частью сил наступление и произвела перегруппировку на запад, преодолевая упорное сопротивление противника и отразив неоднократные его контратаки, овладела Глушки и к исходу дня вела бой за Кошмак.

7-я и 69-я гвардейские стрелковые дивизии вышли на рубеж Октябрь, хутора Лисянские Будыщи, Шестеринцы и Звенигород, где приступили к инженерному оборудованию оборонительного рубежа.

62-я гвардейская дивизия продолжала марш в районе сосредоточения.

4. 5-я гвардейская танковая армия во второй половине дня вела напряженные бои с танками и пехотой противника, наступающей из района Скалеватка на Богачевка. Противник неоднократными атаками танков - общей численностью 60 танков - врывался в оборону 375-й стрелковой дивизии. Контратакой 18-го танкового корпуса и артиллерией противник был отброшен, и положение на фронте 375-й сд к исходу дня восстановлено.

Противник потерял только сожженными 15 танков.

8-я танковая бригада 20-го танкового корпуса в результате упорных боев с танками противника задержала их продвижение на север и вела бой в северной части Лисянка по реке Гнилой Тикич.

29-й танковый корпус двумя бригадами в 14.00 12 был повернут на север для ликвидации прорыва противника в направлении Шандеровка. К исходу дня одна бригада корпуса была в Комаровка, вторая бригада передовыми частями вела бой совместно с частями 5-го кавкорпуса за Ново-Буда.

5. 5-й гвардейский корпус 11-й и 12-й кавалерийскими дивизиями сосредоточился Сухины, Гнилец и во второй половине дня вел бой с прорвавшейся группой противника в Ново-Буда. Последняя окружена кавкорпусом. Идет бой.

63-я кавалерийская дивизия на марше в районе Комаровка.

6. 53-я, 5-я гвардейская, 7-я гвардейская, 57-я армии вели разведку и занимали прежнее положение.

7. ВВС фронта произвели за день 163 самолето-вылета. Авиация противника группами до 30 самолетов бомбила боевые порядки наших войск. Всего авиация противника произвела за день 150 самолето-вылетов и 60 самолето-вылетов транспортной авиации.

8. Дороги по-прежнему труднопроходимы для всех родов войск"{40}.

Как уже говорилось, окруженной группировке противника удалось прорваться в район Шандеровка, Ново-Буда на участке 27-й армии 1-го Украинского фронта.

Ставка Верховного Главнокомандования в связи с прорывом войск противника проявила беспокойство. 12 февраля 1944 г. около 12 час. меня по ВЧ вызвал Верховный Главнокомандующий.

Сталин, рассерженный, сказал, что вот мы огласили на весь мир, что в районе Корсунь-Шевченковского окружили крупную группировку противника, а в Ставке есть данные, что окруженная группировка прорвала фронт 27-й армии и уходит к своим, и спросил: "Что вы знаете по обстановке на фронте у соседа?"

По интонации его голоса, резкости, с которой он разговаривал, я понял, что Верховный Главнокомандующий встревожен, и, как видно, причина этого - чей-то не совсем точный доклад.

Я доложил:

- Не беспокойтесь, товарищ Сталин. Окруженный противник не уйдет. Наш фронт принял меры. Для обеспечения стыка с 1-м Украинским фронтом и для того, чтобы загнать противника обратно в котел, мною в район образовавшегося прорыва врага были выдвинуты войска 5-й гвардейской танковой армии и 5-й кавалерийский корпус. Задачу они выполняют успешно.

Сталин спросил:

- Это вы сделали по своей инициативе? Ведь это за разграничительной линией фронта.

Я ответил:

- Да, по своей, товарищ Сталин. Сталин сказал:

- Это очень хорошо. Мы посоветуемся в Ставке, и я вам позвоню.

Действительно, через 10-15 мин. Сталин позвонил вновь:

- Нельзя ли все войска, действующие против окруженной группировки, в том числе и 1-го Украинского фронта (27-ю армию), подчинить вам и возложить на вас руководство уничтожением окруженной группировки?

Такого предложения я не ожидал, но ответил без паузы:

- Товарищ Сталин, сейчас очень трудно провести переподчинение 27-й армии 1-го Украинского фронта мне. 27-я армия действует с обратной стороны кольца окружения, т. е. с противоположной стороны по отношению наших войск, с другого операционного направления. Весь тыл армии и связи ее со штабом 1-го Украинского фронта идут через Белую Церковь и Киев. Поэтому управлять армией мне будет очень трудно, сложно вести связь по окружности всего кольца через Кременчуг, Киев, Белую Церковь; пока в коридоре идет бой, напрямую установить связь с 27-й армией невозможно. Армия очень слабая, растянута на широком фронте. Она не сможет удержать окруженного противника, тогда как на ее правом фланге также создается угроза танкового удара противника с внешнего фронта окружения в направлении Лпсянки.

На это Сталин сказал, что Ставка обяжет штаб 1-го Украинского фронта передавать все мои приказы и распоряжения 27-й армии и оставит ее на снабжении в 1-м Украинском фронте. Я ответил, что в такой динамичной обстановке эта форма управления не обеспечит надежность и быстроту передачи распоряжений. А сейчас требуется личное общение и связь накоротке.

Все распоряжения будут идти с запозданием. Я попросил не передавать армию в состав нашего фронта.

- Хорошо, мы еще посоветуемся в Ставке и с Генеральным штабом и тогда решим, - закончил разговор Сталин.

Я настойчиво уклонялся от подчинения мне 27-й армии еще и потому, что, когда план взаимодействия между фронтами нарушен, переподчинение войск серьезно осложняется. Я искренне беспокоился за исход сражения. Ведь передача армии мне не увеличивала ее силы.

В своих воспоминаниях маршал Г. К. Жуков не совсем точно осветил этот вопрос. Вспоминая свой телефонный разговор с Верховным Главнокомандующим, он пишет: "И. В. Сталин сказал:- Конев предлагает передать ему руководство войсками по ликвидации корсунь-шевченковской группы противника, а руководство войсками на внешнем фронте сосредоточить в руках Ватутина"{41}.

Каждый поймет, что в такой сложной обстановке напрашиваться самому на переподчинение войск, не зная досконально обстановки на участке соседа, вряд ли целесообразно. В действительности Сталин 12 февраля 1944 г. по ВЧ, возлагая на меня ответственность за ликвидацию окруженной группировки, сам настаивал на подчинении мне 27-й армии 1-го Украинского фронта. Я же, изложив свои мотивы, настойчиво отказывался от этого.

В самом деле, прорыв немецко-фашистской группировки все же произошел на участке 1-го Украинского фронта, на рубеже Шандеровка, Хилки, где оборонялась 27-я армия.

Здесь было бы уместным привести телеграмму И. В. Сталина Г. К. Жукову. "Тов. Юрьеву{42}.

Прорыв корсуньской группировки противника из района Стеблев в направлении Шандеровка произошел потому, что:

слабая по своему составу 27-я армия не была своевременно усилена;

не было принято решительных мер к выполнению моих указаний об уничтожении в первую очередь Стеблевского выступа противника, откуда вероятнее всего можно было ожидать попыток его прорыва...

Сил и средств на левом крыле 1-го Украинского фронта и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить корсуньскую его группировку. ..

12 февраля 1944 г.

• Предыдущая
• 34/101
• Следующая