Светоч (СИ) - "Тенже" - Страница 1

========== Светоч ==========

Пролог

Вильхельм оторвал взгляд от раскаленного асфальтового плаца — окно комнаты выходило во двор казармы — отлепился от подоконника, зевнул и потер ноющий затылок. Ночью он выключил кондиционер и распахнул окно, а сегодня утром расплатился за глупость сполна — проснулся на мокрой от пота простыне. Жара. Столбик термометра упрямо полз вверх, в небе висели кружевные, не внушающие доверия облака, и ни тебе дождя, ни грозы, которую дружно обещали все погодные сайты.

Волна кондиционированной прохлады коснулась разгоряченного тела. Вильхельм потянулся, наслаждаясь бодрящим ощущением, покосился на голого мужика, повторившего его движение в зеркале шкафа-купе, показал мужику язык, и ушел в душ.

После водных процедур он, не одеваясь, включил электрочайник и ноутбук, и полез в холодильник в поисках пищи. Прохлада, одиночество и относительная свобода действий постепенно возвращали ему хорошее настроение и отгоняли головную боль. Вильхельм достаточно долго прожил бок о бок с соседом, — койки разделены тумбочкой — когда ни переодеться, ни засидеться при включенном свете, ни спокойно подрочить. И сейчас, усаживаясь за стол голым, и подтягивая к себе кружку с растворимым кофе и тарелку с бутербродами, он чувствовал себя почти счастливым. До совещания еще два часа. Можно спокойно позавтракать. Можно почитать свежие новости. А можно залезть на порносайт и подрочить прямо за столом, отложив бутерброд. И то, что Хельм не собирался бросать булочку и плавленый сырок ради дрочки, не имело никакого значения. Мог бы? Мог. И хвала за это всем богам.

Сорвав фольгу с сырка и облизав пальцы, он выбрал нужную закладку и перешел в блог принца Эрлиха. Это было привычное утреннее действо — жизнь звезд эстрады, популярных телеведущих или политиков Вильхельма не интересовала. Но Эрлих — другое дело.

Ради того, чтобы читать и комментировать его блог, Хельм зарегистрировался на сайте и даже сделал одну-единственную запись в автоматически созданном дневнике. «Меня зовут Вильхельм Бауэр. Я пилот Корпуса Императорских телохранителей. Мне двадцать семь лет. Холост». Под этими скудными личными данными — что еще написать, Хельм придумать не смог — он повесил фотографию флаера. Пост никто не прокомментировал, но это было и к лучшему — о чем разговаривать с незнакомыми кеннорийцами он не знал, да и не стремился ни с кем общаться, честно говоря. Вильхельм хотел прикоснуться к жизни Эрлиха — пусть только к той части, что выставлена напоказ публике — и он это сделал.

Короткая запись, опубликованная принцем час назад, сообщала: «Пасьянс не сошелся. День пропащий будет». Как можно судить о дне по сложившемуся, или не сложившемуся пасьянсу, Хельм не понимал. Это же самого себя заранее на неудачу настраивать! Впрочем, как знать — вдруг Эрлих наоборот от предвестья неудачи собирает силы в кулак и у него все отлично получается? Не спросишь же в комментариях… Неловко.

Он распечатал второй плавленый сырок — со вкусом ветчины — и полез смотреть, что написали постоянные читатели принца. Вдруг кого-то беспокоит такой же вопрос, и он получит ответ, не высовываясь из тени и не ломая голову?

Комментарии оказались однообразными — «удачи», «все будет хорошо!», «все сложится, не горюй!». Поток добрых пожеланий разбавляли слова Юргена, официального любовника принца:

«Да все у него будет нормально. Вечно на глупостях задвигается».

Видимо в подтверждение, Юрген подвесил в комментарии фото — средненького качества, похоже, телефоном щелкал. Эрлих, смотревший в ноутбук, сидел за пластиковым столом на увитой зеленью веранде. На столе не нашлось ничего, поражающего воображение — кружки с кофе, рогалики, масленка и пайковый джем в ванночках. Ни икры, ни омаров… разве что дырчатый темно-оранжевый сыр, и то не диковина. Можно купить.

Фотографию Вильхельм изучал долго. Отметил стоявший на перилах горшок с чахлой пальмой, — эксперимент Эрлиха по части цветоводства — портсигар, пепельницу с одиноким тонким окурком, смятую бумажку: то ли чек, то ли записку. Рассмотрел залитое светом лицо принца — не красавец, но цепляет, очень даже цепляет.

И вздохнул, откидываясь на спинку стула. Ему хотелось чего-то похожего. Утренних посиделок, сонного мужа, раскладывающего пасьянсы и жалующегося на «не сошлось». Ясное дело, обычного парня, не аристократа — для благородных Хельм рылом и чином не вышел. Тут-то и возникало препятствие: надо понимать, привычка раскладывать пасьянсы по утрам была чисто аристократической. Сколько раз он проверял — свои, простые товарищи таким занятием не балуются.

«Написать «удачи» или не писать?»

Пару раз Вильхельм набирался смелости и комментировал записи принца. «Поздравляю» и смайл-цветочек под записью: «Ура! На нашей пальме появился лист с тремя перьями! Еще пара лет и пойдут цветы-плоды. Юрген готовит ящики для фруктов!». И «Выздоравливай» и другой цветочек под горестной жалобой: «Эрлих чихает. Сморкается и снова чихает. Эрлиха напоили чаем и вонючим эликсиром, но ему это не помогло. Он сейчас пойдет спать».

Принц его появления на интернет-сцене скорее всего, не заметил — зашел потом в комментарии и написал: «Ребята, всем спасибо!». Хельму было приятно — Эрлих, хоть и всем сразу, а «спасибо» сказал. Не зазнавшийся, не зажравшийся. И все знают — в дневник пишет сам, никаких посланий от пресс-секретарей там не появляется. Да и нет у Эрлиха пресс-секретаря.

«А! Ладно… ему и без моих пожеланий хорошо», — решил Вильхельм и оторвал себя от стула. На совещание требовалось явиться в белой рубашке, а глажку перевалить было не на кого. Все-таки в одиночестве имелись свои минусы — что и говорить.

Глава 1

Слух о том, что Корпусу добавили новый объект, оказался верным. Вот только с именем персоны сплетники промахнулись — охранять и защищать очередного жениха принца Рудольфа не требовалось. Пока не требовалось, а как дальше дело пойдет — неизвестно.

— …принц Эрлих, — проговорил командир, усмехнулся и замолчал, пережидая рев ликования тридцати подчиненных, явившихся в актовый зал Корпуса — акустика в помещении была великолепной.

Реакция телохранителей, водителей и пилотов его не удивила. Приступы «народной любви», случающиеся при упоминании имени Эрлиха — обычное дело.

Принца недаром звали «светочем, надежей и опорой» простых вояк. Единственный представитель нынешней императорской семьи, прослуживший в войсках специального назначения около пяти лет, прекрасно понимал опасность словосочетания «просроченный паек» и не отмахивался от жалоб о дедовщине. Он не просто брал и куда-то передавал прошения, а следил за разбором дел в прокуратуре, ездил с инспекциями — внезапными инспекциями — по воинским частям, интернатам, тюрьмам, выбивал дотации из министерств и ведомств, помогал, карал, миловал. И все это открыто, без утайки и закулисных интриг.

Его действительно любили. Главнокомандующего — принца Рудольфа, брата императора — боялись. Будущего главнокомандующего, принца Эдварда, считали рохлей и не принимали всерьез. А Эрлиха уважали, называли «своим», и за ним, по его зову, пошли бы и во льды, и в пламя. И за него — единственного из принцев — разорвали бы глотки обидчикам, вплоть до открытого бунта.

Немалую роль играл тот факт, что молодой и холостой Эрлих не вязался с аристократами, а жил с командиром «Дикой дивизии», суровым дядькой-спецназовцем Юргеном Ланге, выходцем из «низов общества». Такой штрих — допуск простого народа к телу в интимном смысле этих слов — дарил светочу просто-таки зашкаливающую популярность.

«Он такой же, как мы, он живет с одним из нас!» — повторяли браслетчики.

— А теперь отставим в сторону эмоции! — повысил голос командир. — Перейдем к делу.

Вильхельм, не присоединившийся к общему крику — по правде говоря, он настолько обалдел от новости, что не смог издать ни звука — подался вперед. Его интересовала причина внезапной «сдачи позиций»: Эрлих неоднократно заверял прессу, что услуги Корпуса ему не требуются, в тысячный раз демонстрировал операторам и фотографам черненое серебро браслетов, ухмылялся и предлагал его обидеть. Просто попробовать обидеть и посмотреть, что получится.