Во имя Таурха и Ашера (СИ) - "Тенже" - Страница 9

– Я, наверное, не смогу, – предупредил Альвар, спускаясь в бассейн. Подумал: лучше сказать сразу, чтобы парочка на него не отвлекалась.

Яцинт вскинулся, встревожился:

– Бок? Вызвать тебе врача? Прости, я не подумал!

– Нет, – потирая темно-алый рубец, ответил Альвар. – Я просто… ты не похож на тех бет, с которыми я делил постель. Извини. У меня не получится.

Терен расхохотался, сгреб Яцинта в объятья:

– Вот и хорошо! Мне больше достанется.

Альвар пожал плечами – «действуй». Яцинт почему-то тоже рассмеялся, уточнил, не надо ли врача. Услышав отказ, потянул Альвара к себе. Не заигрывал, заставил окунуться. Провел рукой по волосам, помечая запахом. Сказал:

– Делай, что хочешь. Хочешь – ешь, хочешь – приходи к нам в спальню. Не хочешь – устраивай где-нибудь гнездо и ложись спать. Что душе угодно, Аль. Помни – ты дома.

Яцинт

Он понимал, что поступает неправильно. Выделяет Терена, шепчется, позволяет себе откровенный флирт – к этому подталкивала гормональная буря. Ниспосланные Таурхом партнеры дразнили терпким запахом, прикосновениями. У Яцинта начиналась настоящая течка, не то жалкое подобие, которое можно было игнорировать, проглотив пару успокоительных таблеток, а ураган, сметающий все преграды перед удовлетворением потребности. Магия бушевала в теле, подталкивала к изменениям – набух, засочился смазкой задний проход. Желание заставляло выгибать поясницу в немом призыве: приди, возьми.

Когда-то Яцинта терзали то страх перед неизведанным – а вдруг альфа будет неосторожен, причинит ему боль и оставит без удовольствия; то любопытство, заставившее растягивать себя тонким искусственным членом, убеждаясь – нет ни боли, ни настоящего удовольствия. Сейчас прежние мысли смыла нужда. Яцинт видел Терена, хотел получить его член в задницу, и мог только слабо удивляться словам Альвара: «У меня не встанет».

Он оседлал колено Терена, потерся ноющими яйцами и набухшей промежностью, и, теряясь в ощущениях, подумал, что если у Альвара – в его-то годы – не встанет на омегу в течке, то его можно будет демонстрировать в Цитадели, как уникум, и сшибать на выставках в месяц больше, чем отец зарабатывает за год.

Мысли пропали, когда Терен рыкнул, подхватил его на руки и потащил в единственную комнату с матрасом и тремя подушками. Во встроенном шкафу нашлись простыни и пледы. Терен пошвырял их на матрас, кое-как расстелил, умял – заодно и вытерся – повалил Яцинта на спину, навис сверху. Вместо ожидаемой атаки и резких движений горячечно зашептал: «Цинто, сладкий, дай мне посмотреть, запомнить… потом все будет по-другому, я хочу запомнить нас. Сейчас». Яцинт раскинул руки, выставил набухшие соски, не выдержал, положил одну ногу Терену на поясницу. Шорох заставил поднять голову, посмотреть на распахнутую дверь. Альвар встал в дверном проеме, вытирая голову полотенцем и не отводя взгляда от матраса. Яцинт понял, что надо поторопиться. Обычно альфы устраивали драку за первенство, а их триаде повезло – один отступил добровольно, без угроз и принуждения. Если не воспользоваться счастливой случайностью сейчас, через десять минут все может перемениться. И Яцинт вместо члена в заднице получит мордобой с последующим вызовом «Скорой помощи». Он не сможет примирить соперников, позволив распечатать себя в два ствола. Это – нет. Увольте.

Он подтолкнул Терена пяткой, закрыл глаза, когда пальцы закружили возле входа в тело, заскользили по смазке. Не хотелось смотреть, хотелось запоминать первые чувства – когда-нибудь, позже, он вытащит их из тайника памяти и сравнит с новыми. Пальцы раскрывали его все решительнее, Терен безостановочно шептал: «Цинто, ох, Цинто, какой ты сладкий!» Нужда становилась все сильнее. Яцинт дернул бедрами, и, наконец, получил желаемое – головка протолкнулась сквозь кольцо мышц. Тело сжалось, Терен замер, не решаясь двигаться. Яцинт не мог понять, чего ему больше хочется: вытолкнуть член, который был крупнее испробованного им вибратора и пальцев, и причинял неудобство, или позволить Терену вставить на всю длину.

Осторожное, влажное прикосновение к соску заставило его вскрикнуть. Терен этим воспользовался и вошел до конца – по смазке, раздвигая сопротивляющиеся мышцы. Яцинт открыл глаза. Альвар накрыл его сосок губами, прикусил, заставляя сжаться и вытолкнуть член. Снова облизал, награждая горячей дрожью и помогая Терену войти по проторенной дороге. Альфы действовали удивительно слаженно, как будто репетировали вторжение – или читали мысли друг друга. Яцинт уверился, что в спальне не будет ни драки, ни скандала, и поплыл по волнам ощущений.

О том, что в углах комнаты сидят и пристально наблюдают за действом два варана, он старался не думать. Сидят, на матрас не лезут? Вот и хорошо.

Терен

Как будто украл – а ведь получил разрешение. Альвар позволил ему войти в Яцинта первым. По недомыслию или неуверенности в себе? Или в благодарность за дележку силой? Нет, за силу так не отплачивают. Сила растрачивается и снова прибывает. А взять омегу первым можно только один раз.

Терен себя одергивал, не позволял торопиться. Да и не приходилось сильно одергивать – переполняла нежность, опасение причинить Цинто боль. Он знал, что омеге сложно навредить – природа позаботилась о том, чтобы тело не страдало в короткие приступы ненасытности. Яцинт мог принять и член, и узел. А позже, когда привыкнет к регулярным вторжениям, решится и на два – говорят, все решаются.

Он штурмовал твердыню медленно, растягивая удовольствие. Чувствовал спиной жадный взгляд. Сомнения Альвара щекотали затылок и лопатки – пришел посмотреть, окунулся в волны двойного желания, застыл как изваяние. К запаху страсти и разгоряченного омеги добавилось напряжение. Пропитало комнату, заставило Цинто сжаться так, что Терен не мог двинуться ни вперед, ни назад. Не помогали ни слова, ни движения бедрами. За спиной раздался вздох. Альвар растянулся на матрасе рядом с Цинто, приласкал сосок – это Терен оставил на потом, и не успел. Что уж теперь… везде не успеешь.

Заинтересованность Альвара была видна невооруженным глазом – уже ложился к Цинто с твердо стоящим членом, а после первых прикосновений начал елозить, пристраиваясь к бедру. Терен принял помощь – ласки Альвара быстро заставили Цинто расслабиться – поблагодарил кивком, указал взглядом, надеясь, что его правильно поймут. Альвар не подвел. Съехал чуть ниже, обхватил губами член Цинто, вырывая крик удовольствия. Теперь Терен двигался беспрепятственно, скользя по смазке, пытаясь найти угол проникновения, который поможет продлить этот крик.

Цинто вошел во вкус: одной рукой обхватил Альвара за шею, другой вцепился Терену в плечо и начал двигаться навстречу проникновениям. Быстрый темп и одурманивающий запах толкнули Терена к краю – он на минуту вытащил член, умоляюще спросил: «Можно?» и, получив ответ: «Да», понадеялся, что это относится и к узлу. Он кончил с криком, вторя Цинто, содрогаясь, выплеснул сперму и запер ее узлом, лишая омегу возможности ускользнуть. Альвар поднял голову, облизал губы – надо же, и отсосал, и проглотил, а рассказывал, что только с женщинами может. Терен поймал шальной взгляд, неожиданно для себя наклонился и поцеловал Альвара. Распробовал, слизал вкус Цинто с чужих губ, померился твердостью языка – с трудом удерживая равновесие и стараясь не рухнуть. Цинто заставил его перекатиться на бок. Подтянул к себе Альвара, поцеловал, положил руку на член.

– Я подожду свой очереди.

– Передумал?

– С вами что только не передумаешь… – наигранно вздохнул Альвар.

– Дай воды, – попросил Терен – накатила жажда, как будто в пустыне очнулся. А до бутылки не дотянуться.

Альвар усмехнулся, пробормотал: «Вот для чего триада, чтобы воду было кому подать». Видно было, что развлекается – поломался для приличия, открыл бутылку. Первому подал Цинто, и правильно. Именно это уверило Терена: они уживутся. Научатся делить заботу об омеге, защищать, баловать, растягивать удовольствие.

О времени, когда их двоих Цинто будет мало, и в дом понадобится ввести третьего альфу, Терен старался не думать. Это будет не скоро. Не через пять, и не через десять лет. Альвар уловил его беспокойство. Перегнулся через Цинто, успокоил поцелуем, напоминая: «Мы вместе. Мы выстоим против любого чужака». Терен вспомнил, как альфы Омада выбрасывали его из дома, ответил движением губ и языка: «Мы примем того, кого пришлют Таурх и Ашер».