Все, что я хочу на Рождество (ЛП) - Босток Эшли - Страница 3

— Меня зовут Серенити Джонс. Приятно было познакомиться, Максвелл Уэстмор.

Вы, чёрт подери, издеваетесь надо мной. В этом маленьком городке в горах, который на самом деле был населён более чем в четыре раза больше зимой, чем в любой другой период, он провел вечер именно с той женщиной, которая, если бы знала, что он здесь делает, возненавидела бы его до следующего Рождества.

Серенити Джонс.

Отлично.

Серенити Джонс, владелец и продавец в магазине «Безделушки и милые вещицы», которая снимала в аренду в одном из его зданий.

Невероятно. Серенити Джонс. Женщина, из-за которой он был здесь, чтобы удостовериться, что день выселения прошел гладко, потому что именно он выселял её. Так нехорошо. Он засунул ключ-карточку в прорезь и вошёл в свой гостиничный номер. Конечно, чертовски не помогло и то, что она была такой же великолепной, как техасские васильки в прохладный весенний день.

Чёрт. Весь вечер, который он провел с ней, ему пришлось сдерживаться от того, чтобы не наклониться и не прижать губы к её сладкому манящему рту. Сдерживаться от того, чтобы не задаться вопросом, каким на вкус будет её вино, когда оно просочиться на её губы и язык. Это было очень плохо. Не было никакого способа избежать это. Из этого не получилось бы ничего хорошего. Она бы немедленно возненавидела его.

Максвелл повесил свой пиджак на одну из деревянных вешалок в шкафу и ослабил галстук. Вытащил его и повесил поверх той же вешалки. Он должен был знать, что с ним случится что-то похожее — он был самым невезучим. Это то, что он заслужил за то, что забыл о своих манерах и не представился заранее. Он винил в этом её красоту. Он слишком глубоко погрузился в её карие глаза и пухлые розовые губы, что забыл всё в ту же минуту, когда они начали разговаривать.

Дерьмо. Кого он обманывает? Даже если бы он знал, что она та самая Серенити Джонс, та же Серенити Джонс, которую он пытался выселить уже несколько месяцев, её красота и уравновешенность привлекли его внимание. Он всё равно остался бы с ней в компании, полагая, что она не узнала, кто он.

Вероятно, она будет похожа на любого другого арендатора, которого он должен был выселить в своей жизни, и подумал, что она каким-то образом имеет право на бесплатную аренду за его счёт. Чтобы она могла как-то остаться в здании и попытаться раздобыть какую-то незначительную сумму каждые несколько дней в надежде успокоить его достаточно, чтобы позволить ей остаться. Но этого никогда не будет. Фактически, если бы она узнала, кем он был, а она это сделала бы, это было неизбежно — она ​​бы его возненавидела. Как и все его прошлые жильцы, которых он должен был выселить. В этом не было ничего лёгкого, насколько он знал. Он чувствовал себя плохо во всей ситуации. Очевидно, у неё были деловые или личные проблемы, или, возможно, и то, и другое, что не позволило ей заплатить арендную плату за последние пару месяцев.

Если бы он думал о правильном арендаторе, у Серенити всегда были проблемы с арендой платой за каждый месяц: заплатить слишком поздно, разделить платежи, заплатить арендную плату за текущий месяц и месяц вперёд. Это всегда были индикаторы того, что в конечном итоге арендатору придется съехать. Независимо от того, было ли это выселение или самостоятельный добровольный переезд, эти «типы арендаторов» никогда не оставались в долгосрочной перспективе. Единственная вещь, которая отличалась от этого сценария, произошла в первый раз, когда Макс хотел махнуть рукой на съёмщика — Серенити — позаботиться и позволить ей остаться — она ​​была чертовски хорошенькой!

Подождите. О чем он думал? Где же его рассудительность, это всё из-за их знакомства? Он никогда не был одним из тех, кто испытывал эмоции по отношению к арендаторам. Особенно к тому, кого он выселял.

Но Макс, безусловно, был заинтригован. На завтра его план состоял в том, чтобы посетить несколько объектов, которыми он владел, и своего двоюродного брата, который был риэлтором, он собирался показать ему ещё несколько инвестиционных объектов для продажи. Но всему этому придётся подождать. Сначала он хотел посетить Серенити.

Макс вырос в Техасе, и только когда его отец скончался, он попал в лыжный городок Маунтейн-Фолс, примерно в восьмистах милях от его дома. Но его отец оставил ему здесь два объекта, которые давали достаточно значительный доход, который он самостоятельно превратил в десяток, по крайней мере, здесь, в Маунтейн-Фолс. Другое имущество было в основном в Далласе. Некоторым он владел с другими инвесторами, такими как он, а остальным он владел в одиночку.

Лежа в темноте, Макс решил утром сначала отправиться в магазин Серенити, всё остальное могло подождать. Он должен был услышать её рассказ. Он сказал себе, что это всё не было результатом — ни её сладких губ, ни её соблазнительных изгибов или её невинного смеха.

Неа.

Это был только бизнес.

Сегодня Макс отказался от костюма и надел джинсы, которые только однажды носил, он выбрал пурпурный вязаный пуловер из темно-бордового трикотажа, поверх белой рубашки. Это всё, что он взял с собой, кроме брюк, рубашек и пиджака. Он приехал сюда с мыслью, что всю неделю будет сосредоточен только на работе, но встреча с Серенити заставила его передумать.

Его беспокойный сон прошлой ночью заставил его захотеть дать ей возможность сомневаться в том, что касается арендаторов. И, честно говоря, он знал, что должен избегать её, потому что когда она узнает, кем он был, она, несомненно, возненавидит его. Или, по крайней мере, не захочет иметь с ним ничего общего. Но после прошлой ночи он хотел узнать её получше. Даже, может быть, посчастливится поцеловать её розовые пухлые губы, которые не давали ему заснуть в его первую ночь в Маунтейн-Фолс.

Позвонив своему двоюродному брату и перенеся их планы, он поставил свою арендованную машину на свободное место перед магазином «Безделушки и милые вещицы». Макс оценил свежий слой краски на здании и ухоженные кусты вдоль дорожки. Управляющая компания получала ежемесячную плату, и это сделало Макса счастливым.

Чувствуя себя немного неудобно в джинсах и пуловере, он разгладил складки, проведя своей рукой вниз по груди, прежде чем выйти из машины. Когда он направился внутрь, то одел на глаза солнцезащитные очки «авиаторы».

Когда зазвенел колокольчик, указывая на посетителя, Серенити крикнула из задней части магазина.

— Я освобожусь через секунду.

Она закончила заклеивать пустую коробку и поставила её рядом с остальными пустыми коробками, которые она заклеила. Всё, что не будет продано к двадцать третьему декабря, будет в этих коробках. Она очень надеялась, что этого будет не так много. Она планировала ещё сильнее снизить цену на товары в следующие день или два, и очень надеялась, что у неё осталось не так много всего, поскольку у неё было не много свободного места для хранения в её таунхаусе. Девушка стряхнула пыль с коробки, которая осела на её коленях, и направилась в переднюю часть магазина.

Её сердце сбилось с ритма, когда она наблюдала за мужчиной, стоящим перед картиной её бабушки, спиной к ней. Сегодня, в джинсах и свитере, он выглядел более комфортно, чем в том костюме, который он носил прошлой ночью.

— Привет, — это всё, что она могла сказать.

Макс обернулся и улыбнулся своей захватывающей улыбкой. Его взгляд небрежно бродил по её телу, который заставил её немедленно схватиться за живот, пытаясь остановить бабочек, сбивающих её с ног.

— Привет. Не ожидал увидеть тебя здесь. Ты здесь работаешь?

— Да. Ну… на самом деле, это долгая история, но да. Я здесь работаю… по крайней мере, сейчас. Я удивлена видеть тебя здесь. Чем я могу тебе помочь?

На мгновение время остановилось, когда они смотрели друг на друга посреди её магазина. Макс прочистил горло.