В шкафу скелет и крылья (СИ) - Обухова Оксана Николаевна - Страница 6

Юля горько усмехнулась, потерла лицо ладонями.

-  Так, ладно, Юлька, проехали, - пожалел школьную подругу Олег. - Почему свекровь из трубы завывала?

С камином и свекровью дело обстояло так. Восемь лет назад, когда родственники еще только планировкой жилья занимались, свекор Егор Валерьевич увидел на плане сына комнату с камином и захотел такое же великолепие и для себя устроить.

Каминных дел мастера провели печные трубы, снаружи оформили-выложили все как полагается - любо дорого глядеть: камины в лучших антикварных традициях. Гранит и мрамор, изразцы.

Егор Валерьевич и Ольга Марковна первыми из Котовых отметили новоселье.

Семья сына (все руки никак до ремонта толком не доходили) въехала на «маковку» лишь спустя полгода. Въехали, прожили два месяца, и как-то муж устроил в кабинете громогласную выволочку прислуге. Поорал немного на домработницу чисто профилактически, через пять минут на «верхотуре» образовалась мама Оля.

-  Николаша, мы слышали каждое слово из твоего выступления. В чем дело?

Оказалось, проводя каминные трубы, рабочие-головотяпы допустили некий промах: на нижний этаж спускались все громкие звуки из кабинета Николая. Наверх они поднимались, если только мама Оля голову в камин просунет. Но суть не в том.

Камины решили не перебирать. Во-первых - грязно. Во-вторых - кабинет младшего Котова самое тихое место в квартире и вопят там крайне редко. В-третьих - строительный казус признали аттракционом, местной достопримечательностью: почти полгода мама Оля развлекалась запихиванием головы в камин, громогласно взывая к сыну:

-  Коля?! Ты уже поел?! У нас пирожки с капустой, приходи на ужин!

Внизу под кабинетом старшие Котовы сделали гостиную с камином, где мама каждый вечер увлекалась сериалами.

-  Об этом каминном казусе многие знают? - спросил в итоге Паршин.

-  Да все, - пожала плечами Юлия. - Любимая забава мамы Оли. Мы головы в камин не запихиваем, так что она привыкла, если ей не отвечают.

-  Свекровь знает, что вы собирались разводиться?

-  Нет. Родители считают, сын уехал отдохнуть.

-  А Таня знает?

-  Да. Я ей сказала. Не нашла другой жилетки.

-  А сыновья?

-  Я думаю, что тоже, - усмехнулась Юля. - Татьяна навряд ли удержит в себе такое известие. Свекровь и свекра пожалеет, отдаст честь известить о новом разводе Николаю. Но с сыновьями - поделится.

-  Как, думаешь, они отреагировали на известие?

-  Как? - собираясь с мыслями, переспросила Юлия. -  Эдик... сложный мальчик... Хотя какой он мальчик, балбес двадцатичетырехлетний. Не работает, не учится, ловко манипулирует чувством вины отца и матери.

-  А чем мать перед ним провинилась?

-  Чем? - печально усмехнулась мачеха балбеса. - А тем, что распустехой стала - потолстела, в халаты нарядилась, не смогла папеньку удержать. Эдик из породы людей, обожающих искать виноватых. Причем сам он своей жизнью крайне доволен - трясет отца и мать как груши, чуть что, на комплексы пеняет. А комплексы эти, - Юля развела руками, - сплошные выдумки, манипуляции лентяя и хитреца.

-  А Валентин?

-  Валька молоток. Восемнадцать лет, учится в строительном, увлекся игрой в «Дозор». Знаешь такую забаву?.. Малолетки и дяденьки постарше на машинах по городу катаются, знаки, метки всякие разыскивают? Котов обещал машину подарить, если сын хорошо зимнюю сессию сдаст. Валик уже экипаж под себя подбирает...

В прихожей раздалась трель вызова домофона. Приехала бригада, а сыщик не успел спросить о главном - о терках в бизнесе покойного.

* * *

Общую реакцию оперативно-следственной бригады на присутствие в квартире Паршина можно выразить словами капитана Ханькина:

-  Паршин - ты?! Откуда? Я, блин, думал ты четвертый литр у Зыкина дома допиваешь, а ты тут, бродяга!

Буквально час назад конопатый рыжеватый Ханькин забегал в кабинет Зыкина и с горечью, по причине дежурства, отказывался от стакана. Закусил «всухомятку» парой бутербродов и пожелал ребятам отдохнуть еще и «за того парня, за тех, кто в море».

Приезд по «адресу» Саши Ханькина Паршин посчитал хорошим знаком: отличный Александр мужик. Дельный, головастый, без чинодральских фанаберий. Добро людское помнит.

Со следователем тоже повезло: от СКП приехал Дима Павлов, которого Паршин не просто как облупленно знал, сам в люди выводил. Лет пять назад Дима сыщика Олегом Сергеевичем величал, хотя разница в годах не великая. Уважал, чертяка, увидев, издали кланялся и улыбался.

По инерции он с пониманием отнесся к просьбе старшего приятеля не набирать понятых из близлежащих квартир, а пригласить кого-то из охраны или обслуги дома.

Три года назад и Ханькин, и Павлов грудью вставали на защиту Паршина, когда того заставили уволиться из органов за избиение на уличном задержании гада-насильника, оказавшегося сынком высокопоставленного чина.

Примерно в половине одиннадцатого основные следственные мероприятия были завершены, эксперты отбыли; три приятеля расселись по креслам-диванам Юлиной гостиной, и Саша Ханькин выразился так:

-  Хреновые твои дела, Сергеич. Хорошо хоть... Прости, не в качестве недоверия, а для порядка я Зыкину звонил, и тот подтвердил, что ты встретил дамочку на их глазах, случайно. Все подтвердили, что ты предлагал ребятам в кабаке продолжить, но Зыкин настоял и вас к себе повез. Вдова тебя из магазина чуть ли ни силком в гости уволокла. И должен понимать, если б не наше старое знакомство, увез бы я вас с дамочкой отсюда... на ночевку не по адресу. Улик, Сергеич, выше крыши.

-  Хватает, - весомо согласился Дима Павлов.

Олег не обижался. Не пыжился и не изображал. Смотрел на ребят исподлобья, ждал пока те сами «хреновую» ситуацию дополнят деталями.

-  Экспертиза обозначила время смерти как девятнадцать двадцать с малым люфтом, - продолжил Ханькин. - Ты и вдова появились в доме аккурат в это самое время. На даме был платок, позже обнаруженный под трупом. На орудии убийства отпечатки пальцев только Котовой и убиенного. В комнате следы беспорядка.

Пока ничего нового сыщик не услышал. Опыта хватило и без пояснений суть схватить - куда ж от очевидного и отпечатков Юли на домашней вещи денешься? Но отпечатки говорят только о том, что Паршин за кочергу не брался (если только в перчатках) и позже отпечатки не уничтожал, раз сохранились «вензеля» хозяев.

Так что - «вензеля» не катят. В отличие от времени убийства и изумрудного платка.

-  Что скажешь? - Ханькин смотрел на Олега с легким смущением.

-  В квартире кто-то был, когда мы сюда зашли, - с уверенностью, которую не слишком ощущал, заявил Олег.

-  Ты что-то видел, слышал? - слегка воодушевился опер.

-  Нет. Но от кухни до входной двери длинный коридор с поворотом - ни черта не видно. Кто-то мог незаметно выйти после нашего прихода, иначе появление под трупом платка не объяснить.

-  А грохот посуды? - скривился капитан.

-  Слушай, Саша, не притворяйся плохо сделанным, а! - раскипятился Паршин. - Ты сам все видел - локализация осколков конкретно возле двери, труп лежит в пяти метрах у окна и под ним ни одного осколка! На паркете четкие следы от соприкосновения посуды с полом - сверху вниз и ни разу наискосок! Ты сам сто раз видел: когда разборки с битьем посуды идут, она в разные стороны летит! Об пол, о стену, сикось-накось! Убийца мог настроить этажей из тонкой посуды, сделать упор на дверную ручку, и как только Юля повернула ручку - все рассыпалось, разбилось! Грохот был кошмарный, специально для свекрови на нижнем этаже подстроенный!

Паршин гневно выдохнул и отвернулся.

-  Закончил? - хмыкнул Ханькин. - Агаты Кристи начитался - посуда, этажи, упоры?

-  А ты глаза разуй! - снова повернулся к другу сыщик. - В комнате дверь на балкон не заперта. Что стоило поставить посуду друг на друга, тихонько выйти через балкон и дойти до любой такой же двери - балкон всю квартиру опоясывает. Убийца по пути мог платок с вешалки схватить, вернуться и под труп засунуть. А уже после преспокойно выйти - сигнализация-то отключена. Юля дверь на засов не закрывала, думала, муж к матери спустился.